Ты — нашей жизни тень кривая,

Такая грешная, святая…

Все перемелется, отмолится —

Ведь ты же домик Богородицы!

Ты только плачь не умолкая:

«Спаси, спаси нас, Пресвятая!»

И этим именем дыша,

Опять уйдешь из-под ножа…

3

Я вша, я тля, я раб греха,

Пустое место, сердце злое…

И если есть ещё святое

И для себя, и для стиха,

То это — Имя золотое,

Что ввысь акафистом зовём.

С души сметая зла налёт

Её бездонного колодца,

На дне мерцает:

Богородица!

Я — улица напропалую,

Я — боль, я — бомж,

бреду вслепую.

Я верю, верю в жизнь иную,

В Христа любовь, в Святую

Троицу,

Но губы шепчут:

«Богородица!»

Я оживая, — умираю,

Я умирая, — оживаю,

Летаю тенью иноходца

Над всем, что колется и молится.

Я без него с тоски сдыхаю

И повторяю, повторяю:

«Богородица!

Богородица!!

Богородица!!!»

С лица упала тень на лист.

Я не поэт, я бомж, я свист.

Моей провинции столица —

Богородица!

Кто, слава Богу, мне не снится —

Богородица!

Кому до смерти мне молиться —

Богородица!

Богородице!

Богородицей!

Убийцей злых моих грехов

Ты в жизнь вошла святым кинжалом,

И мне ни капельки не жалко!

Мне ещё мало, мало, мало…

Ты — моя смерть, мое начало;

Той жизни, что дороже стоит,

Я недостоин, недостоин.

И я тоскую инородцем

по Богородице!

Богородице!!

Богородице!!!

Слезами падаю из глаз:

Иисусе Христе, Богородицею

помилуй нас!

Я — меч в руках у Херувима!

Я — грозный пламень Серафима!

Я — грешная до слёз земля,

Я — смерд, я бомж, я вша, я тля!

Но день и ночь в молитву просится

Святое Имя Богородицы.

И это значит, что Она

Спасает грешного меня.

И всех, кто к Ней молитву нудит,

Она, конечно, не забудет.

Настанет день, —

за всё с нас спросится,

За каждый вздох, за каждый час,

И кто тогда укроет нас

от этих глаз?..

Богородица!

Богородица!!

Богородица!!!

Афон, 2009

МЫ МЕЧЕНЫ КРЕСТОМ

Мы все летим куда-то вниз

Со скоростью шальной кометы —

нас метят!

И только дети и поэты

Нас призывают падать ввысь —

они «с приветом»!

Мы все спешим куда-то вбок,

Где нас не ждут, где нами правят,

Где даже шансов не оставят,

Где Бога нет, где смерть и рок.

Мы все кричим: «Подайте счёт!..»

А нас давно уж сосчитали,

И чтобы больше не кричали,

Нам целят кляпом точно в лоб…

Мы все ползём тихонько в ад,

В руках сжимая побрякушки,

И скоро адские кукушки

Нам прокукуют — кто нам рад…

Мы все орем, что мы устали,

Что нам «до фени», хоть погром,

А нас безжалостно считают,

Прекрасно зная, что почем.

…Уйдем туда, где ждёт нас Суд, —

Он будет страшный и прекрасный,

Для меченых — совсем ужасный,

Для устоявших — просто звук

Трубы, что кликнет в жизнь иную,

Где прошлой жизни нет шута,

Где только Бог и красота,

И где Любовь найдут святую…

Мы все родились на века,

Не в нашей воле смерть и доля,

Но в нашей воле — наша воля!

И нам протянута рука

Того, Кто нас крестом срыбачил,

Кто любит, как не любит мать,

Кто вновь готов за нас страдать,

Кто за любовь — Любовь назначил.

Мы все родились навсегда

Для вечности, а не для мира.

Мы мечены крестом и миром

^[2]