— Не ругайся, любовь моя, я так по тебе соскучился!

Едва захлопнулась дверь спальни, как Ясмина впечатали в стену. Наглый и дерзкий кошак целовал его взасос, яростно терзая губы. По связи прокатывалась волнами нежность, а еще, как ни странно, усталость и раздражение. Тяжелый, наверное, день был у любимого. Ясмин на мгновение представил: песок, жара, палатки с вкусно пахнущими омегами и толпы возбужденных самцов. Собачья свадьба, да и только! Драки, начинающиеся на ровном месте, и голодная слюна, капающая на песок.

Салах вжал супруга в стену, вылизывая шею, ухо, метку, посылая тысячу импульсов в пах. Ясмин, зарывшись пальцами в слегка влажные волосы, нежно массировал затылок, успокаивая. Прихватив за волосы, оторвал от себя лишь на мгновенье, чтобы поймать языком губы, полностью позволяя вести, только отвечая, вылизывая, прикусывая его нежный язык, покрываясь мурашками от предвкушения, хочу…

Альфа поймал янтарным взглядом поплывшие, томные очи супруга и, утробно засмеявшись, подхватил на руки и плавным движением положил его на кровать, одновременно вытряхивая из шелкового платья. Мелькнули острые коленки, локти, а шелк волос с шелестом рассыпался по подушке.

Салах быстро сдернул с себя одежду под горящим и ждущим взглядом супруга. Лаская свои соски тонкими пальцами, омега спустился к паху, развел шире ноги, открываясь для взора альфы. И непонятно, что заводило сильнее: собственные пальцы, скользящие по коже, или следующий за ними завороженный взгляд мужа. И только увидев, как Салах коснулся коленями кровати, омега потянулся руками навстречу, боясь издать хоть звук, не заскулить от ожидания ласки.

Но сладкий мучитель совсем не торопился навстречу к протянутым рукам. Он начал свой путь с колен, целуя и прикусывая, оставляя метки принадлежности, до сладкого сгиба бедра. Нежное местечко так и просило, чтобы его приласкали, не торопясь. Проигнорировал стоящего постового, поцеловал с оттяжкой лобок, с удовольствием ощущая, как дернулся недовольный, обойденный вниманием, член. И отправил губы в путешествие дальше. Пометил еще пока плоский животик, и зарылся языком в ямочку пупка, лаская внутри узелочек, похожий на спрятанную розочку.

Не торопясь, он помучил соски, пока они не стали похожи на изюминки в кружеве соска. Прижавшись всем телом, скользнул дальше и выше, прислушиваясь к сбитому дыханию и рваным всхлипам ожидания. Одной рукой скользнул под спину, второй — в гриву волос, и, ухватив их в кулак, развернул голову к неяркому свету. Альфа увидел изогнутую шею и приоткрытый ждущий рот. Омега ждал так сладко и покорно.

Эта сладость ударила по нервам, и альфа прыгнул в этот омут приоткрытых губ, одновременно наполняя омегу собой. Он вошел плавно и до конца, как ключ в замок, открывая его и открывая себя для этого божественного чувства единения, когда дыхание становится одно на двоих.

‒ Мой! — произнесли синхронно альфа и омега, и, мягко рассмеявшись, оба выдохнули, — твой!

Салах, зарывшись носом в волосы омеги, уловил их общий запах — зеленого чая с жасмином, терпкость и нежность которого дополнились легкой ноткой кедровой сладости. Он вздохнул от переполнявших его сердце радости и покоя.

***

Ясмин салфетками вытер живот разомлевшего Салаха и лег рядом. Омега осторожно прикоснулся губами к взмокшей колючей щеке и положил руку на грудь, пальцами ощущая, как бьется его сердце. Маленькую ладонь сразу же накрыли пальцы альфы. Салах с удовольствием бы сейчас уснул, но надо было уходить.

— Как ты здесь оказался? — Ясмин попытался растормошить мужа.

— На посту сегодня мои друзья, — Салах ухмыльнулся, как мальчишка, который хвастал своей шалостью. — Я им пообещал, что буду недолго.

— Сегодня был тяжелый день? — омега пытался понять, с чем связано раздражение, которое мучило альфу раньше.

— Не сколько тяжелый, сколько нервный, — Салах сел и передернул крепкими плечами. — Я всегда считал, что если эмир, то значит обязательно умный и мудрый. Ну, как мой отец, например. А вокруг оказывается столько тупых уродов! Хотя мне их жалко, — Салах склонился и быстро поцеловал омегу в губы, — они просто не знают, какое это чудо найти свое дыхание! Многие из них решили, что отец ослабел и поэтому распускает гарем. Они смотрят на меня с жалостью. Они не понимают, как это здорово иметь только одного супруга, который и есть твое дыхание жизни.

— Все настолько плохо? — Ясмин посмотрел, как нахмурился альфа и сжал кулаки.

— Пустое, — Салах разжал кулаки и передернул плечами, будто что-то стряхивая с них. — Просто неприятно, все эти ухмылки за спиной, намеки, шепотки. Отец предупредил меня, чтобы я держал себя в руках и не хватался за оружие, пока оскорбление не будет высказано в лицо. И, вообще, если схватишься за оружие первым, это будет расценено, как проявление слабости. Отец сам отшучивается от них, как только может. Многие уже стали подозревать отца в том, что он хочет избавиться от старых омег и набрать новый гарем из инопланетных девственников. Всем известно, что ты и Хани с Земли. А еще у нас живет в доме Вилен, который пахнет, как девственный омега. И когда только унюхали? Еще все спрашивают о лисенке. И просят показать маленького омежку.

— А Саид?

— О, — Салах улыбнулся, — брат дразнит их и смеется, что хитба уже проведена, и им даже кончика лисьего хвоста не увидать. Лисенок уже в его доме под бдительным оком его супруга.

— Но он ведь вернет его Хани? — насторожился Ясмин.

— Вернет, но не раньше, чем все разъедутся. Саид тот еще собственник! — Салах улыбнулся и следом нахмурился. — Все было бы хорошо, если бы не один эмир со своим сыном. Отца зовут Хусам. Угораздило же его родителей назвать сына мечом, особенно учитывая тот факт, что этот меч тупой, как полено. А сына-то назвал Халиб — завоеватель. Не знаю, как можно быть таким тупым и самоуверенным одновременно. Отец не отправил его на Землю учиться! Он говорит, что место наследника возле него, а не за книгами. Но, как я подозреваю, сынок у него попросту неграмотный, — Салах покачал головой. — Они ведут себя так, как будто считают, что весь мир только и ждет разрешения лечь им под ноги.

— А как выглядит этот сынок? — поинтересовался Ясмин.

— Как верблюд, — Салах ухмыльнулся и погладил омегу, услышав в его голосе тревогу. — Большой, надменный и тупой! Я видел его в бою, он достаточно быстр, но легко предсказуем. Он провел сегодня пять боев и, несмотря на всю свою силу и скорость, действовал всегда одинаково. Даже неинтересно было на него смотреть!

— Вот только не надо недооценивать противника! — Ясмин разволновался и стукнул мужа по спине.

— Он мне не соперник! — Салах поймал омегу за кулак и, притянув к себе, смачно поцеловал. — Мне нечего с ним делить! А ты кончай драться, а то отлюблю в воспитательных целях, чтобы знал, как на мужа замахиваться!

— Тоже мне, напугал козу капустой! — Ясмин соскочил с кровати и стал натягивать платье, надо было пойти в купальню и смыть с себя запах мужа, пока другие омеги не унюхали. — Ты друзьям сказал, что быстро вернешься, поэтому давай шевелись!

— Ну, вот дожил! — Салах упал на кровать и раскинул руки. — Любимый супруг из спальни гонит!

Ясмин выглянул в окно, и сердце его болезненно сжалось. Напротив порога его гостиной сидели двое омег. Они явно дожидались, когда выйдет Салах. Ясмин оглянулся. Салах, не торопясь, натягивал штаны и крутил головой в поисках своей рубашки. Омега выскользнул из спальни и заметался по гостиной в поисках чего-нибудь, чем можно было отогнать непрошеных гостей. На глаза попался ноутбук. Ясмин вытащил сетевой шнур и, сложив его пополам, направился к дверям.

— Ну, чего сидим, кого ждем? — Ясмин старался говорить тише, в ночной тишине его и так было хорошо слышно.

— Мы ждем Салаха, — ухмыльнулся омега, Ясмин узнал в нем одного из фаворитов Айюба. — Мне завтра уходить, а я не хочу. Мне здесь все нравится. И Салах был так любезен, что сам пришел в гарем!

Второй наложник был из молодых, он переводил взгляд с Ясмина на фаворита и довольно улыбался.