А думал он о том, что Зак, скорее всего, издевается над ним. Зачем он прислал к нему молодую девицу, совсем еще малявку? Да, обязанности свои она знает, все делает очень хорошо, но... Она ведь совсем... Он никак не мог пересилить себя по-настоящему грубо с ней обращаться. Она была... трогательная. Совсем непохожа на девиц бесстрашия, будто выросла в институте для благородных девиц. Он точно знал, что своими грубостями делает ей не просто плохо, он делает ей реально больно и от этого на душе у него было по-настоящему паскудно. Стало вдруг интересно, где она росла, что у нее были за родители. Но прямо спрашивать — это не наш метод.
— Это родители тебе сообщили, что когда сидишь в тишине, надо сопеть погромче, чтобы привлечь к себе внимание?
Зои молчала и думала, что б такое сказать? Или, вообще, ничего не говорить? Все разговоры заканчиваются тем, что он говорит ей какую-нибудь гадость и так, что выходило, будто она сама нарвалась.
— Мои родители если и могут мне что-то сказать, то только на сеансе спиритизма. Их у меня нет и не было.
Вот это номер, интересно. Сиротка, значит, ебан*врот? Странно, откуда тогда вся эта вежливость и незлобивость? В детдоме такому не учат... Как же так спросить, чтоб сама все рассказала-то?
— А овцой безответной тебя в детдоме научили быть? Или ты родилась такой изначально?
Зои усмехнулась. Ну честное слово, как дитя малое. Нет чтобы прямо сказать, расскажи о родителях, так обязательно надо завернуть что-нибудь изощренное и пообиднее.
— Мистер Уолк, прошу, не старайтесь. Ваши потуги выглядят смешно. В детдоме я прошла неплохую школу и кое-что поняла. Поэтому, если у вас ко мне закончились вопросы, почему бы нам просто не продолжить предаваться тягостному молчанию.
— И что же за школу ты прошла в детдоме? Кому дать, чтобы от тебя все отстали?
Зои только пожала плечами и отвернулась. Может, у него голова болит, вот он и бесится? Или ему скучно под капельницей лежать? Девушка подошла, проверила систему, не глядя на парня, потрогала пульс, лоб.
— Хм, странно, жара вроде нет, а бредит... — как бы в никуда пробормотала Зои, но ее запястье грубо и сильно перехватила рука Пола. Зои удивилась, интересненько, и координация, и хватка, все в норме. —О, браво, мистер Уолк, это я вас так разозлила и вы забыли, что надо быть немощным?
— Заткнись, — грубо, впрочем, относительно беззлобно выплюнул Пол, который от удивления забыл о привычном раздражении на девушку. Он смотрел на свою руку, которая вела себя практически как здоровая. Что это? Прогресс? А от чего?
Зои услышала, почувствовала перемены в его интонации. Она поняла, что видимый прогресс оказал на него неизгладимое впечатление и решила, что это самое подходящее время чтобы предложить ему работать в этом направлении.
— Мистер Уолк, позвольте предложить вам совершенно новую методику лечения вашего случая? Есть возможность полностью восстановить ваши руки, и частично ноги. Если только вы позволите...
— Слушай сюда, дырка ты вонючая! — процедил бесстрашный, притягивая девушку к своему лицу, — год, слышишь ты, год лучшие врачи Эрудиции бились над моим случаем и только разводили руками. С чего вдруг ты, сикозявка мелкая, решила, что ты можешь быть лучше их? Кто тебе дал право вселять в меня надежду?
Девушка его очень хорошо понимала. Когда столько времени сидишь в инвалидном кресле, проще убедить себя, что с этим ничего нельзя сделать, чем питать себя иллюзиями. Но этот парень запал ей в душу и она очень сильно хотела ему помочь.
— Врачи Эрудиции всегда идут по пути наименьшего сопротивления. У них есть инструкции, и они им следуют. Если по инструкциям не получается, она разводят руками и выписывают пациента. Я же предлагаю вам метод, который еще нигде и никогда ни на ком из людей не был испробован. Да, это длинный путь, и, скорее всего, очень непростой, но почему мне вдруг показалось, что вы просто не желаете использовать даже малейшую возможность на восстановление?
— Потому что это невозможно.
— Это — возможно. Лечение от противного, понимаете? Вас ударило электромагнитным импульсом, и он же позволит вернуть вашим конечностям подвижность.
Пол смотрел на нее во все глаза. Что она вообще говорит? Она хоть соображает, что несет? Но отчего-то вдруг где-то глубоко в душе зародилась неясное еще пока ему чувство... надежды. А вдруг... А что если... получится? Почему нет, бл*, да хуже уже не станет.
— Ты точно знаешь, что это сработает?
— Нет, откуда я могу знать точно. На людях это еще не опробовано. Но вот на подопытных животных мы получали потрясающие результаты, поверьте. Ну так как, мистер Уолк, рискнете? Или будете продолжать сидеть тут, упиваясь жалостью к себе и ненавидеть весь мир?
Ярко-синие глаза прожигали ее насквозь. Зои отчаянно робела. Она смутно понимала, что залезла на непозволительную территорию, дала надежду безнадежному, но его необходимо хоть чем-то отвлечь. Все болезни идут от головы, а уж парезы почти всегда. Если человек верит в то, что у него все получится, прогресс будет обязательно, который, в свою очередь, окрылив, может в корне изменить ситуацию. Опасно это все, да и... Черт, только бы не выдать свои сомнения.
Девка явно боится. Но осмелилась говорить с ним довольно дерзко. Совсем чуть-чуть он ее не дожал. Вдруг почему-то возникло чувство, что он и не хочет ее дожимать. Почему-то именно ее, такую раздражающую и мелкую, он не стесняется совсем, процедуры она делает так, что он даже успевает задуматься и упустить момент, когда в его тело входит игла или стимулятор. Почему-то вдруг захотелось увидеть как она улыбается. Она явно частенько улыбается. Когда она прищуривается на него, от глаз расходятся привычные лучики, а уголки губ у нее чуть приподняты.
— Из докторов кто-нибудь в курсе твоей идеи? — вполне нормальным голосом спросил он ее, отпуская руку.
— Пока нет, но я скажу Заку, он сможет курировать проект, если что.
Она уже повернулась чтобы уйти, потому как на сегодня все было закончено, но в дверях повернулась и бесстыже спросила:
— Откуда тебе знать, какая у меня дырка? Думаю, если бы ты проверял, я бы запомнила.
Когда она вышла, Пол невольно усмехнулся. Совсем страх потеряла, девка.
_____ Глава 3 _____
— Раздевайся! — бросила Зои мимоходом и пошла к электромагнитной установке.
— Что, прямо полностью? — недоверчиво посмотрел на нее Пол. Чего эта малявка себе позволяет, мало того, что совсем перестала меня бояться, теперь еще и заголяйся перед ней.
— Трусы можешь оставить.
— Что ты будешь делать? Что это еще за процедура? — недоверчиво спросил парень. Всю эту неделю они ограничивались гимнастикой и массажем, а сегодня вот она привезла его сюда. И честно говоря, что-то тревожно было.
— Это самый главный этап лечения. Твои мышцы готовы, — объяснила девушка, — теперь надо простимулировать все вместе электромагнитным импульсом. Обещаю, больно не будет.
Пол глянул на прозрачную трубу с лежанкой внутри и стал стягивать рубашку. Руки все еще слушались плохо, он сопел, пыхтел, но помочь не просил. Наконец, он запутался окончательно, но молча терпел неудобство. Зои, качая головой, подошла и сняла с него рубашку. Ну вот, она уже меня раздевает, отчего-то вдруг подумал Пол, перебираясь на лежанку. Девушка проверила пульс, потрогала лоб, все это она уже делала автоматически и не задумываясь. Прохладные пальчики сначала прикоснулись к руке, потом ладошка дотронулась до лица. Он уже успел привыкнуть к этим прикосновениям, хотя поначалу немедленно хотелось сбросить эти ее руки или отвернуться. Он внимательно и чуть настороженно следил за ней, а Зои уже присоединяла к нему кучу маленьких присосок. На скулу и возле уха присоска никак не хотела насаживаться, мешала щетина. Она наклонилась к нему так низко, что он ощущал ее теплое дыхание и слабый мятный запах.
— Было бы лучше, если бы ты брился. Так контакт с кожей плохой.
— Да? А больше никаких пожеланий нет? Может, мне еще шнурки гладить? — раздраженно выцедил Пол. Ее близость странным образом волновала, и хотелось прекратить это скорее.
