— А что же мы должны будем предложить в обмен на оружие и провизию? — протянула я, подозрительно осматривая своего спутника. Нет, а чего он так удивляется моему вопросу, что прищурился и усмехнулся недобро? А вдруг меня тут сосватают какому-нибудь торговцу, или как хотели стервятники… я же не знаю, какие тут порядочки. Страх и глупые мысли, конечно, плохие советчики, но я вымотана настолько, что рассуждать здраво не выходит, и Риз это замечает, качает головой, выражая свое недоумение ввиду моей дурости.
— Не волнуйтесь, леди, вас я ни на что не променяю, — и голос у него звучит так рассержено, что мне стало стыдно. Если б он хотел мне зла, давно бы уж навредил.
— Риз, не злись, просто я так устала, что несу чушь, — пришлось покаяться его неестественно выпрямившейся спине. И, вообще, мог бы проникнуться к тому, что я волнуюсь, оказавшись в незнакомом месте. — И одеты мы в форму Бесстрашия, понимаешь? Вдруг кто-нибудь заподозрит неладное?
— Формой тут никого не удивишь, кочевники носят то, что удается достать.
— Ну да, — вырвалось у меня против воли. — Особенно на наших базах.
— А, может, не будем обсуждать сейчас нравственную сторону этого вопроса? — осекает меня кочевник, резко развернувшись и склонив голову набок. — Тем более что мы пришли. Смотри.
И он раздвигает мохнатые ветви растений, преграждающие выход из сузившейся коридором расселины, открывая вид на огни множества костров, освещающие разномастные, кособокие постройки. Я замираю, разглядывая разложившийся по низине городок. Ну, не совсем, конечно, городок. Скорее самострой из бревен и подручных средств, но довольно впечатляющий. Насчет того, что это место несет в себе основную функцию, как большой пункт обмена ресурсов, можно и не сомневаться.
Тут и там виднеются брезентовые шатры, дощатые лавчужки, палатки, приткнутые прямо к стенам, видимо, жилых домиков, а посередине этого рыночного великолепия, небольшой пятачок, полностью заставленный настолько старыми фургонами, с проржавевшими каркасами, изображающими из себя торговые ряды, между которыми расхаживает много народу. Да твою мать, сколько же их здесь! И почему они не хотят жить по-человечески, в нормальных условиях со всеми благами цивилизации?
По краям импровизированного городка, обрезанного от внешнего мира скалистой возвышенностью, словно бортами исполинской воронки, разросся небольшой лес, частично укрывающий толщей буйной зелени, натыканные в хаотичном порядке довольно практичные домишки, делающим это место отдаленно похожим на Дружелюбие. И неплохо устроились, надо признать. Место с внешней стороны пещер неприглядное, заброшенное и полностью заросшее дебрями лесов, что без надобности никому и не придет в голову сюда соваться. Так еще и плотная завеса туманов от обилия водных деревьев, создающих в отгороженном пространстве свой особенный климат, поднимающаяся с низины, укрывает их от любопытных глаз. Если не знаешь где именно искать город кочевников, то и с вертушки не разберешь.
— Вот это да, прямо как настоящее чудо света! — прокомментировала я увиденное, пока Риз украдкой наслаждался произведенным на меня эффектом.
— Я был уверен, что тебе понравится. Идем.
— Подожди, — успела я дернуть его обратно в заросли. — Нужно сперва осмотреться, нет ли поблизости стервятников. Мы же можем так попасться им в руки.
— Не попадемся, мы их уже обошли. Нас поджидали на главном входе в город, а об этом проходе не каждый и кочевник-то знает. Вон там, видишь, — указывает мужчина в противоположную сторону рукой, где, и правда виднеется широкий проход, не огороженный покрытым мхом, камнем. Мне остается только удивляться такой предусмотрительности Риза. — В самом городе стервятники плохо ориентируются, поэтому и предпочли устроить засаду на входе, наблюдая за охраной города.
— Охраной? Риз, тут есть охрана… Но где она? — ахнула я, придирчиво разглядывая проход, но так и ничего не обнаружила. Конечно, люди, что шныряли внизу вооружены, поэтому-то я и удивляюсь еще и охране на входе.
— Смотри выше, — шепот в ухо, что я чуть не подпрыгнула, вызвав его смешок. — Деревья. В их кронах замаскированы небольшие деревянные платформы, что-то наподобие вороньих гнезд, если с земли не приглядываться, то и не заметишь.
— Умно, ничего не скажешь! — наконец, рассмотрела я, чуть пробивающиеся в листве натяжные, кажется, веревочные сети мостков, протянутые между деревьями. Этакие наблюдательные посты сверху. — Слушай, а почему ты повел меня по этому секретному пути, о котором не каждый кочевник знает? Отчего ты мне так доверяешь?
— Я не знаю. Но интуиция меня еще никогда не подводила. Ты меня не выдашь, так же, как и я не причиню тебя вреда и буду защищать тебя до последнего вздоха.
Внутри меня что-то стягивается такое, будто восполняя брешь недоверия, подозрений, опустошенности… я не могу объяснить происходящего, но рядом с ним мне становится умиротворенно, несмотря на то, что я совсем не знаю этого человека и никогда не отличалась доверчивостью к чужакам. Странно все, нелогично, неправильно, но Риз высказался таким уверенным тоном, что я ни грамма не сомневаюсь в том, что он будет меня защищать, что бы ни случилось. И можно сколько угодно фыркать на него, демонстрируя независимость, он не отступит от своих убеждений. И это в какой-то степени, очень приятно, хоть я не люблю, когда меня опекают. Я заглядываю ему в глаза, они снова темные, ореховые, без тени зелени. А взгляд твердый.
— Я хочу быть бесстрашным больше, чем ты думаешь.
— Почему, ты мне, конечно, не скажешь? — осторожно говорю я, очень боясь, что тоска по родным людям, может сыграть со мной злую шутку, обернувшись предательством. Но я ему верю всем своим существом, словно давно знаю.
— Есть причины. Ты обязательно со временем о них узнаешь, особенно если близка с дочерью лидера.
О, ну здорово, снова загадки! Остается только многозначительно сопеть, прикидывая, стоит ли признаваться, или же подождать до более подходящего времени, когда можно будет поговорить наедине и спокойно. Интересно, а если бы я не была «знакома» с дочерью лидера, он бы играл в молчанку? Хотя и так ничего не понятно! Но я так устала и вымотана, что готова упасть и свернуться клубочком прямо тут, отправляясь в глубокий сон.
— Идем, Лусия, — подталкивает меня Риз к проходу в город. — И постарайся не бросать ни на кого свои злобные взгляды, окей?
— Договорились, — бурчу я, согласно кивая под скрытую улыбочку кочевника. — И ничего у меня взгляды не злобные…
Но мой шепоток обрывается в резко обрушившемся, как ушат холодной воды, гомоне голосов, расцвечивающихся образов и сплетением чужих мыслей — будто заслонку сорвали. Черт! Помутнение такое, как было в лазарете, после аварии, что я выдираю свою руку и хватаюсь за голову, в жалкой надежде заглушить этот водоворот. Это все моральная измотанность, слишком всего навалилось за последние дни и нужно сосредоточиться на ком-то одном, на Ризе, но почему-то не сразу получается.
— Что случилось? С тобой все в порядке? — сильная рука придерживает меня, не давая рухнуть, пока я мотаю головой и успокаиваюсь, но вот глаза у него сразу стали подозрительные, будто он меня хочет просветить насквозь. Нет, не в порядке, но знать ему об этом не стоит.
Подобного прорыва чужих мыслей со мной не происходило с самого выезда с полигона, пока Риз был рядом и я концентрировалась на нем, абстрагируясь сперва от бесстрашных, потом от стервятников — как будто он громоотвод. А теперь меня пугает перспектива сойти с ума от капающего на мой мозг авангарда, из потоков сознания окружающих, когда мы доберемся до фракции и разойдемся по своим сторонам. Что с этим делать, не представляю даже. Ну не могу же я его взять, и приковать к себе наручниками! Это как минимум странно будет ему, а уж об отце и братьях и говорить нечего, они и так нервно относятся ко всем особям мужского пола, приближающимся ко мне ближе пяти метров. И Джаю это совсем не понравится…
Ох, тоска и беспокойство врезаются в меня острыми когтями, что хочется расплакаться. Они волнуются, ищут меня, возможно, думают, что я погибла, а я… А у тебя настоящий талант, на поиск приключений на жопу! Впервые я осталась одна за много миль от дома, в незнакомой местности и если бы не Риз, давно б пропала.
