Прошло время, жизнь стала налаживаться. Недовольных, безупречных больше нет, люди, немного растерянные, постепенно стали учиться заново радоваться мирному небу, без керноклатеров, вечной стрельбы и противостояний. Вся мощь нашей станции сказалась на дне единого мирового океана, иногда даже страшно представить, что обнаружат там, на дне, наши потомки, которые будут его исследовать... Чикаго вновь отстраивается заново после разрушений, а мы... Живем там, как и прежде...
Теперь Чикаго не единственный город. Создана особая группа агентов-парламентеров, которые выступают с дипломатическими миссиями в другие города, а также занимаются поисками их. Вокруг Чикаго мы обнаружили три города: Медисон, Индианаполис и Де-Мойн, с которыми теперь мы пытаемся наладить связи. Городов на самом деле больше, Оракул специально держал их в невидимом спектре друг для друга, чтобы люди не могли объединиться и выступить против безупречных единым фронтом. Из большинства городов не было выхода, они сидели за стеной, не имея возможности выйти за пределы и не быть уничтоженными скримменами. А те, кто все-таки выходил, или не выживали, или отчего-то быстро теряли память. Жить за стеной удалось только бесстрашным и жителям города Чикаго...
Осталось еще много вопросов, ответ на которые нам только предстоит еще найти. Что за города, зачем они нужны были безупречным. Общаясь с Оракулом, я многое понял, но, так как наше общение было недолгим, он тоже не все успел мне открыть. Теперь я наравне со всеми открываю новые грани жизни. Каждый город, что мы нашли, характерен своими достижениями — Индианаполис, оказывается, является крупным промышленным центром, а Де-Мойн, будучи центром так называемого кормового и животноводческого пояса (кукуруза, соя, свиноводство, мясное животноводство), обладает мощной пищевой и консервной промышленностью. Эти города были менее разрушены, их безупречные хранили для собственной жизни, тогда как Чикаго был для них всего лишь полем для экспериментов...
Жизнь менялась прямо на глазах, но основы, к которым привыкли большинство людей, остались прежними. Было принято решение оставить фракции, но также все по желанию. Многие люди стали переезжать в другие города, особенно Индианаполис — его современные, отстроенные здания привлекали своей красотой, а сам город радовал современными технологиями и благоустроенностью.
Но мы с Люси остались в Чикаго, в городе, который был дорог ее сердцу и останется в нем навсегда. Мы многих потеряли, и справиться с потерями было нелегко, но жизнь продолжается и только нам решать, какой она будет дальше.
*
В Бесстрашии моими друзьями были Арчи, Элиас, Гэб и Берман, больше я толком ни с кем и не сошелся… Из всех ребят остался только Энди, но он, женившись… как-то выпал немного из жизни. И я его понимаю, ведь он так же, как и мы с Люси, шел к своему счастью далеко не легкой тропой. Остальные члены фракции все еще косятся на меня недоверчиво, и я не могу их осуждать за это... Девушки, бывает, делают недвусмысленные намеки, пытаются соблазнить, притом, что все знают, что мы с Люси живем вместе… Может быть, это место и станет когда-нибудь моим домом, но точно могу сказать, что это случится не прямо сейчас.
В тренировочной зоне никого нет, и я избавляюсь от футболки, потому что она вся мокрая, хоть выжимай. Конечно, мое тело за время, проведенное в Бесстрашии, стало совсем другим, сильнее, выносливее и мои угасшие способности не имеют к этому отношения. За стеной невозможно стать таким же сильным, там больше тренируется ловкость и умение выживать на природе…
Дверь негромко хлопнула, по ногам мазнуло холодком. Люси говорит, что мне нужно чаще общаться с бесстрашными, ходить в бар, тусоваться среди них, чтобы стать своим. А меня тянет тренироваться в одиночестве… Вот и сейчас, поняв, что сюда кто-то вошел, я досадливо поморщился, хоть и пытался это скрыть.
— Привет, не против компании? — весело спрашивает у меня девица, и я пытаюсь вспомнить как ее зовут. Я точно знаю, что ее комната находится недалеко от нашей с Люси, потому что каждый день, выходя на утреннюю тренировку, я сталкиваюсь с ней и говорю «доброе утро».
— Конечно, нет, — я оставляю бицепс-машину и перехожу к «бабочке», едва заметно ухмыльнувшись. Но от моего внимания не укрылось, что девица кокетливо повела плечом и улыбнулась мне в ответ.
— Я увидела, что ты сюда направляешься, и решила составить тебе компанию! Что одному киснуть? — очень хотелось сказать, что в таком деле компания мне нужна меньше всего, но я лишь только киваю и еще шире улыбаюсь, пытаясь за вежливостью спрятать раздражение. Мне и так удалось достаточно серьезно настроить против себя фракцию, оказавшись не тем, кем… они меня считали. И не в моем положении сейчас грубить девицам… — Хочешь, я угадаю, о чем ты думаешь? — не унимается она.
— Очень интересно было бы… послушать. — Последний жим что-то дался с трудом, похоже, я переоценил свои возможности.
— Ты думаешь, вот свалилась на голову девица, даже имени которой я не помню, просто примелькалась и мешает мне накачивать и без того идеальное тело! Я угадала?
— Насчет идеального тела это не мне судить, вообще-то, — начал и я понял, что говорю ерунду. — На самом деле я рад компании, тем более мы ведь знакомы, — и тут я, как по заказу, вспоминаю ее имя, — ты ведь Мэгги?
— Точненько! И мы здороваемся каждое утро, — девушка встает с тренажера и поворачивается ко мне так, что ее вид сзади был как на ладони. Да твою же мать… — Риз, ты не подстрахуешь?
Она выжидательно смотрит на меня, а я подумал, что надо было бы надеть футболку, но она вся… мокрая и потная... Черт, как же это не вовремя, а позорно сбежать… не хватило окаянства. Я киваю, Мэгги ложится на лавку, и я приготовился поддерживать штангу, чтобы она не уронила ее себе на грудь. Я видел, что она делает жим неправильно, но, не являясь её инструктором не знал, имею ли я право подсказывать девушке…
— У тебя какое-то недовольное лицо, — нахмуривается Мэгги. — Я что-то не так делаю?
— Ты сильно разводишь локти в стороны, — все-таки подсказываю ей. — У самого была такая проблема и потом болели суставы.
— А ты не покажешь, как правильно надо? — серьезно спрашивает она, без тени кокетства. Я пристально разглядываю ее, выискивая подвох, но не заметив ничего такого, пожимаю плечами.
— Давай, но мне нагрузка нужна побольше… — я ставлю на штангу еще два блина и сам занимаю исходную позицию. — Ты можешь не страховать меня, для меня это не критичный вес, я только технику покажу.
Отжав от себя тренажер несколько раз, я нацепляю его место и в этот же момент чувствую на своей груди ее ладони. Это случилось как-то не вполне ожидаемо, поэтому я немного растерялся.
— Ты так напряжен… — шепчет девушка, поглаживая меня, а я перехватываю ее за запястья, отводя от себя ее руки.
— Я думаю, это лишнее, ты так не считаешь? — поднимаюсь, и в этот момент Мэгги садится на меня сверху, прямо мне на бедра.
— Да ладно тебе, Риз! А то я не вижу, как ты смотришь на меня каждый раз, когда мы сталкиваемся в коридоре. Понимаю, как тебе хочется меня зажать где-нибудь, так чего же ты ждешь? — я так обалдел от этой тирады, что когда она стала целовать меня, я даже не сразу сделал попытку отстраниться. Я, конечно, знал, что девушки в Бесстрашии напористые, но…
— Риз, я хотела спросить у тебя… — в тренажерку врывается Люси и замирает с открытым ртом прямо у двери как раз в тот момент, когда я пытался ссадить с себя девушку, а она сдирала топик со своей… груди.
— Люси! — выстанываю я, отпихнув Мэгги так, что она чуть не упала. Лусия сжала кулаки и сделала шаг навстречу, но потом, видимо, передумав, развернулась на пятках и выбежала из помещения, громко бабахнув дверью. — Ты не могла бы… дать мне встать? — раздраженно отстранился я от девицы, которая насмешливо на меня смотрела.
— Ради этой истерички откажешься от сладкого?
Я, прекращая всякие споры, поднимаюсь на ноги прямо вместе с ней, и придав девушке устойчивое положение, бегу следом за Люси.
