— Ну как? — лукаво поинтересовался мальчик.
Кажется, профессор Квирелл был поражен. Во всяком случае, его глаза как-то уж слишком сильно раскрылись.
— Дааа, — протянул он, а потом одним взмахом палочки восстановил уничтоженный манекен. — Это действительно было Инсендио?
— Ну а что же еще?
— Признаюсь, вы поразили меня, Ланс. А поразить меня — это для некоторых цель всей жизни.
Чего-то Квирелл сегодня не в себе, перегрелся на солнышке, что ли?
— Впервые вижу, чтобы простейшее заклинание огненной струи использовали как Пламенную Плеть.
— Пламенную Плеть?
В ту же секунду профессор, не произнеся ни слова, взмахнул палочкой, из которой вылетел огненный кнут. Он просвистел в паре миллиметров от головы не моргнувшего Ланса, а потом рассек манекен надвое. Мгновением позже кнут втянулся в палочку обладателя самого колоритного головного убора.
— Ну них..я себе, — выдохнул мальчик, пораженно рассматривая то Квирелла, то манекен. — Ой, простите.
— Ничего, предположим, что я ничего не слышал. Ваше волшебство, мистер Ланс, удивило меня. Возможно, вы являетесь исключением, в котором я признаю преимущества снайперского выстрела.
— А как называется это заклинание? — глаза парнишки горели, руки дрожали, и казалось, что он напрочь забыл о своем призе.
— У вас никогда не хватит на него сил, — покачал головой профессор.
— Пока не попробую — не узнаю, — тут же возразил мальчик. Почему-то рука Квирелла снова дернулась, будто ему претило, когда с ним спорили. — Плюс, огненные заклинания даются мне очень легко и получаются лучше, чем у шестикурсников.
— Даже так? — кажется, преподаватель заинтересовался.
— Ага, — хвастливо вздернул подбородок мальчишка.
— Тогда слушайте. Это заклинание — «Ignis Flagellum».
— Круто, — выдохнул мальчик, убеждаясь, что верно запомнил все, что сказал препод, но тут же одернул себя. — А оно не относиться к Темной Магии?
Кажется, Квирелл был сильно разочарован.
— Вам не нравятся Темные Искусства?
— Ага, — кивнул мальчик. — В принципе, мне и ЗоТИ не очень по душе, не обижайтесь только. Я вообще всю эту «действенную» и «черную» магию не очень уважаю. Она мне претит.
И вновь рука профессора дернулась, вновь сузились глаза, но ничего не произошло.
— У вас довольно длинный язык, мистер Ланс. Однажды это может подвести вас.
— Ох, да бросьте! Мне это говорило столько людей, что я уже и со счета сбился. И вроде ничего — дышу.
— Вы, кажется, жили в приюте Св. Фередрика, в Скэри-сквер?
— Так точно, — кивнул мальчик.
— И каково там сейчас?
— Сейчас? — ухватился за оговорку мальчик. — Вы там бывали?
— Я там когда-то жил. Очень давно.
— В таком случае, смею вас заверить, что там все так же паршиво, возможно, даже хуже, чем было. Во всяком случае, когда распалась Четверка Банд, стало реально жарко.
— А Биг Толстоносый все так же держит свой явочный бордель на углу пятой?
— Не, его порезали лет двадцать назад, там сейчас фараоны свой притон устроили.
Квирелл только хмыкнул и на мгновение замер.
— Когда я услышал, что в школу прибудет сирота из Скэри, то думал, что он будет другим. Похожим на другого, известного мне человека. Но вижу перед собой совсем не то, что ожидал.
— Уж извиняйте, какой есть.
Профессор кивнул и поднялся, оставляя на столе перо.
— Ваша награда.
— Ах да! Спасибо профессор!
Мальчик вихрем подлетел к столу и бережно убрал драгоценность в отдельный кармашек на сумке. Профессор же, старательно обогнув по широкой дуге мальчика, подошел к кафедре и уселся за свой стол.
— Мистер Ланс, ставлю вам «П». Выйдя, позовите следующего ученика.
Геб кивнул и направился к выходу, но спустя лишь мгновение его окликнули.
— Мистер Ланс, возможно, совсем скоро, а возможно, и через много лет мы встретимся. И если вы не изменитесь, то лучше бегите из страны.
— Эээ, да профессор. Солнышко сегодня припекает, вам бы зайти к мадам Помфри.
С этими словами Ланс покинул помещение. Сегодня Квирелл совсем в ударе, перезагорал, наверно. Такие спичи задвигает, будто сума сошел. Но спасибо его временной шизе — перо задарил. А уж с Самопишущим пером мальчик развернется на широкую ногу. Дела в гору пойдут... Да еще и про заклинание интересное выяснил, оно поможет в проверке теории мальчика. А теория была проста — Проныра все сильнее уверялся в том, что огненные чары даются ему проще всего, даже проще Рун.
— Лонгботтом, прошу на расстрел, — улыбнулся пухляку красивый слизеринец.
Невилл кивнул и нырнул в кабинет, а Ланс, закинув руки за голову и насвистывая резвую мелодию, отправился на свой любимый холм. Он даже не задумался о том, что сегодня Квирелл ни разу не заикнулся.
10 июня 1992г., Ховагртс, Большой Зал
Сегодня Герберт одел свою лучшую мантию. То бишь ту, на которой всего три заплатки и на которой воротничок не прошит неровным швом капроновых ниток. Все же Прощальный ужин, масштабное мероприятие, заканчивающее учебный год. Сидя за столом и поглощая невозможное, нереальное количество пищи, заставляя кривиться всех слизеринцев, мальчик подводил итоги года. Что же он выяснил за десять месяцев, проведенных среди магов? Первое и самое важное — они все поголовно со своим прибабахом. У кого какой, но он есть у всех. Далее Ланс понял что он, пожалуй, является слабейшим из первокурсников, но, по совместительству, лучшим учеником первого курса, не получившим за год ни единой отметки ниже «П». Парадокс, как бы сказал мастер Олливандер.
Также парнишка осознал, что если упорно трудиться и вкладывать в дело душу, то разницу в магической силе довольно-таки легко сгладить. Конечно, мальчик не забывал и о позитивной стороне медали. Такое количество поцелуев, которое перепало на долю слизеринца, могло заставить удавиться от зависти любого ровесника. Да и вообще, Хогвартс — классное место, тут не соскучишься. Бывают, правда, приступы острой меланхолии и сентиментальности, но на них, по обычаю, не хватает времени. Всегда надо что-то делать, куда-то бежать, что-то решать и как-то изворачиваться. Короче, вертелся босота и среди магов, как вошь на гребешке, пытаясь везде урвать кусочек получше. Ну, а что поделать — жизнь такая, приходится потеть, чтобы вкусно кушать и мягко спать.
Были и проблемы. Не считая слизеринцев и их ненависти, в замке было не настолько безопасно, как многие любили утверждать. Взять того же Цербера, тролля, а также последний, из ряда вон выходящий инцидент. Нет, ну вы только представьте себе — Поттер на прошлой неделе сразу после экзаменов завалил профессора Квирелла. Может, ему оценка не понравилась? Да вроде «П» получил. Поттер вообще на ЗоТИ сдвинут, дуболом проклятый: как приложит заклятием, хоть сразу панихиду заказывай. Так и комплексы неполноценности можно заиметь. Потом, правда, выяснилось, что Квирелл на голову ушибленный приверженец хунты Змеемордого, замысливший совершить в Хоге недоброе. Вот, Поттер, причиняя справедливость и нанося добро, завалил террориста во время самообороны. Как во всю эту историю затесались Уизли и Гермиона, ходящие по замку, словно герои Второй Мировой, никто не знал. Возможно, они держали профессора за руки, пока лохматый очкарик вершил свой суд.
Если раньше Ланс подозревал, что у Гарри-человека-танка-Поттера, яйца из стали, то теперь был уверен, что еще и нервы. Если он в младенчестве на мокрое пошел, а потом еще и на первом курсе взрослого мага мочканул, то к такому кренделю стоит относиться со здоровой опаской. Только непонятно, чего он шифрует из себя слюнтяя, нытика, тупицу и неуча? А, может, у него раздвоение личности? Геб такое уже видел. Жил в Ист-Сайде подобный парнишка: с виду — тряпка тряпкой, но стоило ему по мордасам дать, как тот буквально на глазах менялся и начинал драться, словно за жизнь. В общем, кидал в противника все, что под рукой, и бил всем, что мог поднять. Его еще малолеткой третий год как посадили за тройное убийство. Наказание смягчили, мол, трудное детство и вообще по неосторожности. Дали лет семь или восемь, ну и психолога назначили. Но факт остается фактом — не все так просто, как кажется на первый взгляд. Нужно будет потом Поттера «на слабо взять». Не столько из чистого любопытства, хотя и не без этого, сколько знать, чего от него ожидать. А ну как у него чердак окончательно в подвал переедет, а во время сего чудного переселения рядом окажется миляга парень Ланс? Не, Проныре еще жить охота, чтобы так рисковать. А проверить этого сопляка все же надо будет. Герберт уверился, что сделает это при первой же возможности.
