— Вы могли бы стать хорошими волшебниками. Одним взмахом палочки вы могли бы напоить детей в Африке, пробуря им скважины. Могли бы вылечить смертельно больных, могли бы помочь тем кто страдает, могли бы просто пожертвовать пару галеонов — в мире людей это много больше. Но видимо чертов эгоизм чертовых магов не переспоришь.
— Ты не тот, кем казался, — сказал Люпин.
— Вы не те, кем казались.
— Ты не светлый и не темный. Просто гнилое сердце.
— Вы не волшебники из сказки. Вы просто маги, которых ненавидит большинство нормальных героев именно за то, какие вы есть.
— Предатель! — крикнули они.
— Дураки, — печально подумал уставший Ланс.
Он хотел сказать им так много, хотел кричать и бесноваться, круша все вокруг. Он впервые понял, что так рьяно отстаивал Флитвик, и как сильно он подвел своего Учителя забыв об основополагающих принципах волшебства. Не магии, нет-нет, к чему эта пошлость, выражающаяся в каких-то Министерствах, Темных, Светлах, убийствах, пытках, сражениях и смертях. Нет, Ланс забыл уроки профессора о волшебстве. Том, которого не видно — например. Помочь маленькой плачущей девочке. Наплевав на все законы, штрафы и даже суд, просто взять и починить её фарфоровую игрушку. Вот в чем заключается смысл слова «шарм», вот в чем кроется вся сказочность такого прекрасного явлении, как волшебство.
Проныра хотел сказать так много, но ему было плевать. В этот раз не на себя, и не на все еще дорогих ему людей, а на всех магов в целом. Они ошиблись — нельзя с гордостью носить в кармане палочку, если с её помощью ты не можешь подарить улыбку ребенку. Нельзя говорить об общем благе, когда где-то плачет ребенок, которому ты можешь помочь произнеся лишь пару слов.
Филиус Флитвик знал об этом и этому учил детей, а Ланс забыл. Он хотел сказать так многое, но они бы не поняли. Нет, точно — не поняли бы. Она бы поняла, а они нет. Но её нет, а они есть. И именно поэтому будущий волшебник произнес лишь:
— Да пошли вы все к такой-то матери.
Парень поднялся и побрел к своей комнате.
— Герберт, — окликнул Дамблдор и юноша замер. — Я многократно усилю защиту Азкабана.
— Это не поможет, — пожал плечами Проныра. — Чтобы предотвратить падение, вы должны сами там сидеть, а это невозможно по известным всем причинам. Хотя, это все уже не важно. Абсолютно не важно.
— Ты погибнешь, мальчик мой, если выступишь против неё. Она намного сильней.
— Мы «ходим» до конца.
Все эти дни Герберт в полном одиночестве просидел в комнате. Он не пытался выйти, но не сомневался, что заперт такими чарами, которые никогда не сможет сломать. Еду ему доставлял сочувствующий Кричер, но даже он не мог разогнать ощущение одиночества. Худо-бедно с этим справлялся Роджер при пособничестве Сундучища, но вряд ли дракон и сундук могут стать достойной компанией человеку.
Детям рассказали все о Лансе, и те тоже отвернулись от него. Рон, небось, говорил, что всегда так и думал, Гермиона молчаливо поддакивала, Поттер уверился в том что люди любят предавать, а Джинни... да вообще черт бы с этой Джини. Одни лишь Близнецы стойко верили в то, что взрослые все исказили.
Откуда Ланс это знал? Ну так намедни Фред и Джордж умудрились передать с Кричероми послание, в котором говорилось что Близнецы все еще считают Ланса «своим парнем» и единственным деловым партнером, с которым они готовы разделить борозды правления. Герберт был благодарен. Видимо верно говорят — порой находишь друзей там, где и не планируешь их находить. Так, настроив против себе верхушку Ордена Феникса, Ланс обзавелся двумя верными товарищами. Юноша еще не знал, что будет идти с ними бок о бок до самого конца жизни, но все же был рад такому повороту событий. Что-то потеряв, обязательно что-то найдешь. Таков непреложный закон волшебства и магии.
Впрочем, все это не могло отогнать лютого холода — эта зима обещала быть самой страшной.
1ое сентября 1995г, Англия, Вокзал Кинг-Кросс, платформа 9 и ¾ .
Как только Герберт оказался по ту сторону барьера, то вокруг него сразу образовалось целое море, состоящие из вопящих поклонников, сующих на подпись плакаты и листовки, а также галдящих репортеров, тыкающих в лицо камерами и микрофонами.
Ланс улыбался всем и каждому, с радостью ставя свои подписи и отвечая на самые интересные вопросы. Но вот раздался второй свисток и юноша, откланявшись, юркнул в тамбур, скрываясь за стенами вагона.
Как только толпа скрылась, лицо Геба разительно переменилось. Мигом сошла улыбка, исчезло веселья, Ланс стал угрюм и сер, в прямом смысле этого слова. Под его кожей будто выключили светильник, и та стала постепенно отцветать. Пока это было незаметно — будто наваждения или игра света, но некоторым стало казаться что Герберт стал мене привлекателен на лицо. Будто вместо красоты стало проступать неподдельное уродство.
Гебу было плевать на это. Он просто потерял связь с реальностью и некий смысл, доселе поддерживающий парня на плаву. Впервые скрипнул стальной стержень внутри парня, впервые броня дала трещину, впуская в себя холод и безразличие.
6ое сентября 1995г, Хогвартс, класс ЗоТИ
— Но я знаю, что он жив! — воскликнул Поттер.
— Прекратите лгать! — завизжала новый профессор назначенный самим министерством — жабообразная Долорес Амбридж.
— Я не лгу! Спросите Ланса! Он был там! Да он сам и...
Договорить Поттер не смог — Дамблдор попросил ребят никому не рассказывать о совершенном летом открытии. В классе повисла тишина и все повернулись к Герберту.
Тот сидел на задней парте и делал вид что присутствует на уроке. Впрочем, взгляд его блуждал где-то в пустоте, и сам парень явно был погружен глубоко в недра собственного «я».
— Мистер Ланс? — сладко пропела Долорес. — Что вы можете сказать по этому поводу?
Герберт будто очнулся ото сна и огляделся. Он разбудил дрыхнувшего Роджера, под всеобщее молчание убрал учебные принадлежности в сумку и напарился к двери.
— Я не разрешала вам выходить! — взвизгнула Амбридж, накладывая корявый Колопортус.
Герберт, увидев, что двери зачарованы, попросту развернулся и пошел прямо на Долорес. С абсолютно мертвым, каким-то странным лицом, он двигался со степенностью и уверенностью нефтяного танкера.
Амбридж была уверена в том что сейчас не неё нападет Чемпион Турнира и в панике пыталась вспомнить хоть одно защитное заклинание, кроме удававшегося ей на славу Круцио. Золотое Трио незаметно выхватило палочки, намереваясь повязать взбунтовавшегося крестника Темного Лорда, которому, по неизвестной причине, Дамблдор все еще безоговорочно доверял.
В момент икс оказалось, что Ланс просто прошел мимо учительского стола. Он встал перед витражом, а потом разбил его ударом кулака и под удивленные возгласы спрыгнул с третьего этажа.
17ое сентября 1995г, Хогвартс, кабинет Чар
— Мистер Ланс, как вы посмели сдать мне пустой лист? — кричала профессор Комеденти, буравя взглядом безразличного ко всему юношу.
Тот все кутался в мантию, будто ему было холодно.
— Вы все равно ничего не смыслите в настоящих комбинационных воплощающих стихийных чарах, — пожал плечами Ланс, чьи Пламенные Звери были теми высотами, на которые Кора могла смотреть лишь прищурившись и пытаясь разобрать некие очертания в недостижимых для ней далях. — Смысл пергамент марать.
— Немыслимо! Неслыханно! Возмутительно! Это «Т» мистер Ланс.
— Да по...й, — бесцветным тоном произнес парень и направился к выходу.
В этот день Лучшей Ученицей стала мисс Гермиона Грейнджер, а школе был установлен новы рекорд «идеальной успеваемости» — четыре года, две недели и три дня.
3е октября 1995г, Хогвартс, где-то в коридоре
Малфой, ставший старостой, наткнулся на своих любимых «жертв» Золотое Трио. Конечно же он не мог упустить момента и сцепился с ними языками. Впрочем, вовремя переключился, когда мимо прошкандыбала презренная грязнокровка, умудрившаяся за лето стать Мировой Звездой.
— Эй, ублюдок! — воскликнул Малфой, скрываясь за спинами прихвостней, ставших размерами с гигантские шкафы. — Ты, небось, чтобы такого добиться, все лето всему шоу-бизу в очко давал?!
