Так же настроения не прибавляло изменившееся поведение Гермионы. Она теперь редко когда подсаживалась в библиотеке к Герберту, проводя все свое время с Поттером и Уизли (великих трудов стоило босоте выучить эту фамилию). Да и сами львы после все того же инцидента с троллем стали относиться к ней теплее. В принципе, Ланс был рад за девочку, но укол грусти все же тронул его сердце. Теперь он явственно осознавал свое одиночество. Да, очередной парадокс: окруженный людьми, которые ему всегда улыбались и были ему рады, он ощущал себя одиноким. Ведь, несмотря на всеобщую «любовь», у него так и не появилось друзей. Для слизеринцев он был «грязнокровкой», да и не тянуло Геба к этим чванливым засранцам, а для остальных он хоть и был «умником, красавчиком, милягой и своим парнем», но все же оставался слизеринцем. Но, как бы там ни было, шляпа предупреждала его, что если он хочет силы, то придется попотеть на змеином факультете, что будет действительно сложно, но парень был готов терпеть и не жаловаться. Просто порой его одолевали тяжелые приступы сентиментальности и меланхолии, особенно в те часы, когда он писал письма друзьям.

— Я не помню, чтобы разрешал вам разговаривать, — прошипел подлетевший, словно черный призрак, сальноволосый препод.

— Да все в норме, профессор, — улыбнулся Герберт. — Просто Дафна мне тут в любви признается, а её пытаюсь убедить, что ей лучше подойдет Гойл.

— Все не так! — взвизгнула Гринграсс, чем вызывала повальный хохот среди гриффиндорцев.

— Следите за зельем, — обрубил профессор и скрылся среди столов алых.

— Я тебя прикончу, — прошептала Дафна.

— Зубки обломишь, — ухмыльнулся Герберт.

В это время зелье уже приняло лиловый оттенок. Составляющие магического варева полностью в нем растворились, но Герберт никогда бы не выпил это «Общее обезболивающее». Уж лучше аспиринчиком закинуться или там чифирнуть по-быстрому. Параллельно с Гринграсс и Лансом свою работу закончили Малфой с Крэббом, Гермиона с Парвати, ну, и все. Остальные лишь угрюмо смотрели в свои котлы, где плавно варились субстанции все цветов и запахов.

— Профессор, сэр? — поднял тонкую ручонку Малфой.

— Да, мистер Малфой, — вполне спокойно отозвался сальноволосый.

— Профессор, у меня голова разболелась, можно мне в больничное крыло?

Снейп подошел поближе к столу, заглянул в котел учеников и одобрительно кивнул головой.

— Идите, — сказал он и развернулся, дабы немного попесочить Поттера и рыжего.

Малфой, окрыленный успехом и совсем не похожий на человека, у которого болит голова, поднялся и направился к выходу. Проходя мимо Геба, он как-то странно, словно обещая что-то, взглянул, ухмыльнулся своей змеиной улыбочкой и вышел в коридор. У Ланса появилось нехорошее, тянущее чувство, впрочем, поскольку он ничего не мог сделать, то Геб надеялся, что вовремя обнаружит и избежит какой-нибудь зловредной ловушки или еще чего-нибудь в этом роде.

Прозвенел колокол, и профессор Снейп одним взмахом палочки испарил все варева в классе. Дышать сразу стало легче, да и настроение поднялось. Герберт закрыл свою баночку с чернилами, обмотанную магическим скотчем, так как поверху уже пошла трещина, а на новую было жаль денег. Гебу уже пришло пятнадцать галеонов, из которых он потратил всего пару сиклей — копил. Сам не знал на что, просто сохранял капитал до поры до времени.

Сальноволосый, как и всегда, особо расщедрился на домашнее задание. Буквально завалил необходимым объемом реферата — что-то около трех футов. Причем Ланс ведь знал, что всего за день до сдачи домашнего задания в гостиной Слизерина таинственным образом появиться забытый «кем-то» пергаментный свиток с идеальным рефератом. Нет, народ не списывал, но весьма внимательно читал и переписывал своими словами. Сам же Геб никогда к этому методу не прибегал. Написать реферат? Что может быть проще, тут больше времени на механический труд уходит, чем на осмысление работы. Так что за вечер—другой задания всегда были готовы.

Дафна, обдав одногруппника тонной презрения, упорхнула по своим девичьим делам, за ней поспешила и Блейз. Следующий урок — Чары, опять с грифами. Ланс закинул сумку на плечо и уныло поплелся на второй этаж. После зелий его всегда посещала апатия, и мальчик некоторое время не мог отделаться от ощущения мерзости, царящей в кабинете с котлами. На выходе его поджидала Лаванда с Парвати и Изабель МакДугал — полукровка, дочка ведьмы и банкира. Изабель была невысокой смуглой девочкой с серыми глазами. Она буквально хвостиком таскалась за Браун и Патил и почему-то люто ненавидела Гермиону, правда, проявлялось это не так уж и явно, но Ланс все же это замечал.

— Снова поцапались? — сочувственно спросила Лаванда, когда вся компания зашагала к лестницам.

Если быть откровенным, компания этих назойливых девиц уже порядочно поднадоела парню, но ему приходилось держать марку. Вот и явные минусы такого образа, который примерил на себя Геб.

— Пф, — отмахнулся Герберт. — Ничего серьезного.

— Мы за тебя волнуемся, — сказала Изабель.

— Да не стоит.

— Еще как стоит, — улыбнулась индийская девочка Парвати. — Вот пришибут тебя слизни, кто нам с домашкой будет помогать?

— Попросите у Гермионы.

Лестницы, эти деревянные нахалки, видимо, чувствуя, что Геб идет по ним не один, вели себя вполне пристойно. Портреты же, висевшие в замке повсеместно, провожали учеников весьма тоскливыми взглядами. Ланс полагал, что магическая живопись — весьма извращенный метод пытки. Обрекать человека на вечное полуживое существование — это ж каким надо быть садистом?! Но, как говориться, со своим уставом в чужой монастырь не лезут.

— У этой зубрилки? — наморщилась Изабель. — Да кому она нужна?

— Даже так? А я думал, ей теперь рады на факультете.

— Рады, как же! Бегает теперь с Поттером, как и Уизли. Ну, а друг Героя Магической Британии — автоматически друг всего факультета.

Герберт рассмеялся, это было довольно забавно.

— Чего хохочешь? — надулась Лаванда.

— Да просто это слишком похоже на слизеринцев.

Девочки переглянулись и улыбнулись.

— Возможно, — чуть ли не хором сказали они.

— Слушай, а ты сегодня к нам придешь? — немного притупив взгляд, спросила МакДугал.

— Не знаю, — покачал головой Геб. — Меня уже вороны позвали, и я им вроде как обещал.

— Конечно, — пробурчала Браун. — Ты же у нас нарасхват.

— На надутых, между прочим, воду возят.

— А никогда не дуется! — вскинулась Парвати.

— Вот и правильно, — кивнул Ланс. — У вас, в конце концов, аж пять парней на курсе.

Девочки посмотрели на красивого слизеринца, идущего, закинув руки за голову, с явным скепсисом.

— Они с нами не общаются, — вздохнула Изабель. — А если мы хотим с ними поговорить, то начинают что-то мычать, а потом быстренько уходят играть в свои плюй-камни или обсуждать квиддич.

— Да, — цикнул Ланс, — бедаааа, видать, не интересно им в куклы с вами играть.

— Мы не играем в куклы!

Герберт снова рассмеялся, а Изабель попыталась дотянуться до него кулачком, но у неё ничего не получилось. Ребята поднялись на второй этаж, где уже собралась привычная толпа. Флитвик никогда не опаздывал, но и никогда не приходил заранее. Видимо, религия не позволяет. По стенам уныло ползли отсветы, отбрасываемые лучами солнышка, уже укутывавшегося в плотное облачное одеяло. Близилась зима, обещая холода и промозглый шотландский ветер. Герберт никогда не любил зиму. Нет, он не болел и не испытывал вечной сонливости, как некоторые, а просто не любил.

— Да ладно вам, — улыбнулся парень. — Вырастут — сами за вами бегать будут.

— А ты у нас взрослый, значит?

— Неа, я приютский. У нас все такие.

— Какие — такие? — стрельнула глазками Изабель.

— Красивые и умные, — подмигнул Ланс.

— Скорее, наглые и беспардонные, — фыркнула Лаванда под общий смех.

Ребята остановились рядом с остальными учениками. Слизеринцы, завидев своего однополчанина в стане врага, привычно скривились и сделали вид, что этот урод, не принадлежит их семье. До начала урока оставалось всего пара минут, и Герберт принял свою обычную позу, которая говорила всем, что он вне зоны доступа. Парнишка прикрыл глаза и прислонился к стене. Вечно холодная древняя каменная кладка приятно остужала после такого «горячего» урока, как Зельеварение. Ланс не знал, как выдержит чуть меньше семи лет этого ада, но надеялся, что со временем привыкнет, и ему будет проще справляться с приступами рвоты и отвращения. Вот Чары — это другое дело, это настоящее спасение. Огромный светлый класс с окном во всю стену, интересный предмет, классный препод — что еще надо для прекрасного настроения?