— Ни в коем случае, сэр! — возмутился юноша. — Спектакли для актеров, в моем случае — концерт.

По толпе прокатилась волна смешков, которые тут же смолкли под пристально-презрительно-надменно-возмущенным взглядом главного ублюдка школы.

— Кажется, летом вы подрабатывали стриптизером, мистер Ланс, — Снейп искривил в усмешке свои тонкие губы, намекая на полу-обнаженность Геба. — Но Хогвартс это вам не ночной клуб.

— Да, — протянул Ланс, оглянулся и как всегда, когда задумывался, постучал пальцем по подбородку. — Пилона я здесь не вижу. Но может и без него получится показать класс.

И вновь волна смешков, в этот раз более отчетливая. Снейп начал закипать, но до взрыва не дотянул, так как грянул школьный колокол, оповещая о конце занятий.

— Переоденьтесь и марш к директору, — сквозь зубы процедил Снейп, и, развернувшись на сто восемьдесят, сам отправился к башне Дамблдора.

— Господа, не поминайте лихом, — притворно всхлипнул Ланс, а потом отправился к подземельям,

насвистывая все тот же бессмертный мотивчик.

Двадцать минут спустя

Герберт не изменял себе. Он как всегда закатал рукава школьной формы и мантии таким образом, что стал походить либо на средневекового самурая, либо на недавно вернувшегося с концерта рокера. И, что не удивительно, второй вариант был юноше намного ближе.

Горгулья в этот раз не спешила проявлять хорошие или даже подобащие манеры. Сперва юноша думал над предположительным паролем, а потом хлопнул себя рукой по лбу. Он быстренько достал из кармана шляпу фараона (ну не думали же вы, что Ланс забыл об обещании подарить каменюге что-нибудь подходящее, и уж точно не думали, что он оставит свой трофей полицаям). Водрузив простенькую, но древнюю корону на голову стражу, Проныра склонил голову на бок, а потом поправил правый края.

— Красавица, ничего не скажешь. Носи на здоровье. Из самого Египта гостинец.

Горгулья наверно улыбнулась бы, если могла, а так просто отодвинулась в сторону, открывая проход. Что ж, теперь Геб еще и подкупом занимался, да не кого-нибудь, а волшебных статуй. Интересно, а такие нюансы включается в резюме. Ну так — на всякий случай. Ведь если сумел дошпрехаться с каменюгой, то кого угодно уболтаешь.

Герберт поднялся по винтовой лестнице, а потом манерно постучался в высокие двери. Но лишь коснулись костяшки пальцев резного орнамента, как створки распахнулись, впускаю парня в овальный кабинет.

Здесь так ничего и не поменялось, как и во всем Хогвартсе. На многочисленных полках, за стеклом, среди хрустальный фиал и флаконов, стояли самые разнообразные приборы. Многие шипели и фыркали, другие жужжали и кружились, третьи и вовсе издавали какие-то невозможные, почти не различимые звуки.

На стенах висели портреты прошлых директоров и директрис, которые, по обыкновению, разве что не шипели в сторону юноши, а тот им показывал оттопыренный средний палец. А там, у окна, стоял стол на резных ножках в виде львиных лап. Обитый красным сукном, он был завален стопками бумаг, иных приборов и прочих рабочих принадлежности. И за столом, на самом большом и расписном шкафу, забитом книгами и прочим, лежала древняя шляпа, чью песню Герберт снова пропустил. Но и конечно же нельзя забывать о жердочке с красным фениксом, первым, и самым отчаянным фанатом музыки Ланса. Хотя первым вроде как была белая лабораторная мышка, но не суть.

Около стола уже собрался местный «совет старейшин». Старушка МакГи, все сверкающая своими строгими очками в роговой оправе и осанкой царицы. Снейп, вечно всем недовольный, кстати, возможно у него такая рожа, из-за того что у зельевара аллергия на все шампуни мира? Флитвик, уютно устроившийся в маленьком креслице и, кажется, даже посапывающий в глубокой дреме. Ну и конечно же главный дедушка страны, Великий светлый Маг, глава Визенгамота и просто добродушный, веселый старикан — Альбус Дамблдор, который вцепился в свою вазочку с лимонными дольками.

Герберт повернул голову в сторону буфета и чуть сознание не потерял, от количества охранных чар самого высшего порядка. Видимо сладости для Альбуса были очень важны.

— Шалом, господа присяжные заседатели, — кивнул Герберт.

Он прошел к столу и плюхнулся в возникшее кресло. Флитвик, от шума падающего тела встрепенулся, зевнул, потер глаза, а потом хлопнул по плечу слизеринца. Юноша кивнул на какую-то часть гоблину и против воли расплылся в приветственной улыбке. Наверно он все же скучал по этому старичку, но совсем чуть-чуть, да — совсем чуть-чуть.

— Минус двадцать баллов за хамство, — фыркнула профессор трансфигурации.

Герберт даже поперхнулся, и тут же получил шлепок по спине от преподавателя чар.

— Мэм, либо вы антисемитка, либо не имеете чувства юмора.

— И еще двадцать, — хищно, по-кошачьи, улыбнулась МакГонагалл.

— Но...

— Ланс, закройте рот, — прошипел Снейп. — Иначе наш факультет растеряет все баллы.

Проныра прикрыл хлеборезку и занялся своим любым делом — начал втыкать. Он даже не понимал чего от него хотят. Ну провел ночку в лесу, загулял — с кем не бывает? В конце концов, можно было бы собирать совет, если бы Ланс потерял голову от гормонов и у какой-нибудь смазливой и охотливой старшекурсницы появился маленький «Лансик», а возможно даже несколько. Но Геб уверенно сопротивлялся разуму, находящемуся ниже поясной пряжки, и оставался относительно невинен.

— Я смотрю, лето прошло довольно занимательно, мальчик мой, — насмешливо, в своем стиле, отколол Дамблдор, кивая в сторону красивой, явно музыкальной татуировки на левой руке.

— О, вы об этом? — помахал рукой Ланс. — Даже не спрашивайте кто сделал — храню тайну под страхом секир башки.

Фливтик крякнул, Дамблдор улыбнулся в бороду, Снейп возмущенно просипел себе под нос какое-то ругательство, а Железная Леди чуть сознание не потеряла.

— Я смотрю, вы себе уже и метку придумали, — словно стальной пресс, отчеканила она.

В кабинете повисла тишина, но тишина необычная, какая-то сурово-жестокая.

— Эм, — протянул растерянный Ланс. — Вообще-то этот знак придумал монах Гвидо Аретинский в одна тысяча двадцать четвертом году. Между прочим — магл, которому первому в голову взбрело записывать музыку. Но выглядит здорово, да?

— Просто потрясающе, — кивнул Дамблдор. — Помниться когда мне было двадцать, я хотел наколоть грифона на ... Впрочем, это уже не так важно.

— А почему не накололи?

— У меня оказалась аллергия на слюну саламандры, — неподдельно грустно вздохнул директор.

— Беда-а-а, — протянул расстроившийся за старика юноша.

Не забывайте, что шляпа, присутствующая сейчас здесь, отмечала что у паренька воистину слишком большое сердце, доставшееся ему от матери.

— Дела давно минувших дней, — замахал долькой Дамблдор. — К тому же я обзавелся шрамом под правой коленкой, который идеально повторяет схему лондонской подземки.

— Вау! Круто!

— Я знал, что ты оценишь, мальчик мой, — сверкнул глазами Альбус. — Но сейчас мы собрались по другому, более важному, но менее интересному вопросу.

Ланс кивнул, давая понять, что он готов к полному сотрудничеству и скрывать ему нечего. Кроме разве что того, что на горгулье теперь красуется корона древних царей Египта, но это уже совсем другая история.

— Где ты провел эти пять дней, мальчик мой?

— Я был в... — начал было свой рассказ юноша, но потом споткнулся на полу слове. Он широко распахнул свои глубокие, ярко-голубые глаза на темном белке, и даже задышал прерывисто. — Пять дней? — с хрипом спросил он. — Вы шутите?

Но, судя по лицам, никто не шутил. Даже из глаз Флитвика пропала вся насмешливость, сменившаяся строгой обеспокоенностью. Что уж говорить о Мак Ги, которая была готова вцепиться в горло Ланса, как кошка в пойманного голубя. Ну а Снейп, ему было параллельно, лишь бы пролилась чья-нибудь чернильная кровь и были назначены отработки. Натуральный ублюдок.

— Но... но... но я...

— Что ты помнишь последним, мальчик мой? — теперь и голос Дамблдора источал теплое беспокойство.