И вновь забегала секундная стрелка, а потом прозвучал юношеские смех. Хотя, пожалуй, в этом смехе слышались нотки человека, который успел чуть повзрослеть, потому что кое-что понял. Понял о Хуфу, о Флитвике и, что важно, о себе.

Хуфу, величайший фараон, был первым человеком, простым человеком, который одолел Темного Лорда. Мечом он поверг всю мощь магии тьмы и черноты. И он ушел, ожидая равного себе по силам противника. Противника, который преодолеет всю мощь магии, и сразиться с ним — с Хуфу. И Ланс преодолел. Он, самый слабый ученик курса, прошел через Высшую магию всех стихий, сразился с существом, которое невосприимчиво к этой самой Высшей Магии, а потом еще и разнес на молекулы самого фараона.

Мог ли Геб забрать с собой этот трон, или хотя бы самый маленький камень? Трон — вряд ли, камень — конечно, ведь это была его добыча. Но сегодня он получил приз куда более желанный, нежели бренчание золота и шуршание купюр.

Чего хотел Флитвик, не произносивший ни слова на «занятиях» от юного ученика? То, чего никак не мог достичь и понять сам ученик. Флитвик хотел выжечь из юноши страх, страх перед своей слабостью и силой других магов. Тех, которые заклинание увелечение способны разнести стол и древнюю кладку под ним, или с помощью чар отталкивания проломить свинцовый лист в пол метра толщиной. Флитвик хотел донести до Геба, что тот не обязан выживать — тот может побеждать.

Флитвик хотел чтобы его подопечный не знал, а понимал. Что все боевые искусства были созданы слабыми, для защиты от сильных. Чтобы он помнил ... да хотя бы о том же Брюсе Ли, человеке который не знал поражения, и в котором было лишь пол сотни кило весу. Но человеке, которые с шести лет упорно тренировался доводя себя до кровавых пузырей из носа. Помнил о Кеннеди, могущественнейшем человеке того времени, которого повергли из простой снайперской винтовки.

Помнил о Македноском, Хуфу, Ярославе, Аямаке, и многих других людях, которые побеждали Темных лордов и Великих Черных Магов, не имею в душе магии, лишь крепко держа в руках свой меч.

Флитвик хотел, чтобы юноша избавился от страха. От этого проклята страха, который цепями приковывает птиц к гнезду, а людей к родительскому дому и уюту теплого очага. Он хотел, чтобы волшебник, владеющий обеими крыльями, наконец взмыл в небо и парил в вышине наравне с тем, кто решил учить.

Какая добыча досталась Лансу? Геб заполучил в свои руки лучшее оружие, перед которым не устоять и от которого не защититься — трезвый, острый ум. Геб получил лучший щит, который готов отразить любое нападение и защитить того, кого возьмет под свое крыло — отважное сердце. А так же Геб получил величайшую силу, перед которой не устоит ничто иное в этом мире — веру, веру в самого себя.

И нужно ли было после этого золото или драгоценности? Великие силы магии или древние артефакты? Тайные знания или величественные предки? Нет, нужно было лишь два слова.

— Я победил! — во всю мощь легких закричал молодой мужчина.

Герберт ощутил, как начал раздуваться, подобно шару, чтобы потом распасться на миллионы маленьких частей.

Лишь мгновение спустя

Ланс открыл глаза и даже не зажмурился, когда солнце метнуло свой острый лучик ему в лицо. Проныра лежал перед пирамидами Гизы, на маленьком каменном плато, среди песка. А там в вышине плыли облака, закрывая за собой синеву неба.

— Ehabarkaim!

— Nukahebe!

Герберт повернул голову и увидел что к нему бегут двое людей, обнаживших палочки. Солнце придавало сил юноше, словно отмывая его нежными руками и разжигая внутри почти угасшее пламя, всегда идещее рука об руку с черноволосым, теперь уже — молодым мужчиной. Но сил все же было слишком мало, чтобы встать. Но вот Геб увидел эмблемы на тюрбанах арабов. Это были занки Стражей.

— Мусора поганые! — вдруг вскрикнул Проныра, вскакивая на ноги. — Волки позорные! Х...й вы меня словите. Гондоны!

И Ланс побежал. Даже не понимая, что в его стоянии бежать невозможно. Но все же в спину ударилось заклинание, и мир погрузился во тьму.

Неделю спустя

Неделя, вот сколько ушло у Билла чтобы потрясти своими связями и замять дело о «расхитители гробниц Герберте Лансе». А ведь все потому, что на голове юноши неведомым образом очутилась утерянная некогда корона древних фараонов. Сам юноша, сидя в кутузке, считал что легавые подкинули ему эту безделушку, дабы раскрутить англичан на долг. Ведь Герберт мог мамой поклясться, что никакой короны с собой не брал из той пещеры. Да он вообще нечего не брал! Впрочем, копы даже не поверили в существование пещеры. Мол они там группой магов все обшарили, никакого прохода нет и не было, а ты, мол, простой удачливый воришка.

— Где он?! — крикнула разъяренная Миссис Уизли, влетая в участок Стражей.

За ней следовал Мистер, Билл и Аби Бай, выступавший одновременно и сведущим переводчиком, и кем-то там еще. Два Стража,к оторые должны были выдать «оправданного» опешили от такого напора.

— Бедный мальчик пережил такой кошмар — потерялся на магловской экскурсии(такова была официальная версия, вскоре выдуманная Гебом), а вы его под замок на неделю! Да к самым отъявленным уголовникам! А ну говорите немедленно или я разнесу здесь все к Мордредовой матушке!

Стражи, конечно, не носили фамилию Ланс и не знали что ведьм злить нельзя, но даже без перевода они подорвались. Схватили волшебные ключи и понеслись к камере. Фурия по имени Молли Уизли следовала за ними как коршун за несчастной добычей.

Дрожащими руками Страж стал тыкаться в замок. Пока наконец не щелкнула пружина и со скрипом не отворилась дверь. Молли уже хотела было ворваться внутрь, но так и застыло на пороге.

Среди нар и каких-то тучных мужиков в наколках, сидел улыбающийся Герберт Ланс, бренчащий на гитаре. Причем явно — не его. С каким-то пьяными лицами точно такими же пьяными интонациями, народ голосил на разные тона, заглушая голос самого Геба:

Владимирский централ (Ветер северный)

Этапом из Твери (Зла немерено )

Лежит на сердце тяжкий груз

Владимирский централ (Ветер северный )

Когда я банковал (Жизнь разменяна)

Но не очко обычно губит.

А к одиннадцати туз.

— Они что, пьяные? — прошептал Аби бай на ухо Стражу.

— Да они ведь русские, — пожал плечами араб, отодвигающийся в сторону от мадам. — Они себе могут кровь пускать и пить её. Все равно там алкоголя больше, чем самой крови.

Вдруг гитара замолкла, как и песня на красивом, но чуждому слуху языке.

— О, — было видно, что Ланс слегка окосевший. — Братки, пришла моя вольница. Ну, мир вашему дому.

Оставив гитару на нарах, Проныра поднялся на ноги и, шатаясь, направился к выходу.

— Эй, Музыкант, — олкикнул волшебника самый тучный и самый наколотый зэк. Чей английский был еще хуже чем французский Герберта. — Если быть в Ведьма Улица, спросить Витьку Грома. За всегда помогу.

— Спасибо бугор, — кивнул Ланс и был таков.

Дверь со скрипом захлопнулась, отсекая отзвуки песни. Молли тут же заключила Ланса в медвежьи объятья, а тот вдруг позеленел и приложил ладонь ко рту. От таких приветствий можно было и сблевануть. Кто ж так пьяных давит то?

— А теперь честно, молодой человек — вдруг произнесла Миссис. — Где ты был?

— Оооо, — протянул Ланс у которого перед глазами были сразу три опекунши. — Я прошел долиной смертной тени среди страны хаоса и отчаянья, и сам Ктулху мне шептал: «Лаааааанс, кто пойдет за Клииинкским, Лааанс?».

После этого Греберт, придерживая шляпу, все же сблеванул. Причем тут шляпа? Ланс не мог позволить себе потерять стиль и шарм, даже сблевывая алкоголь и чёрствый хлеб. Путешествие в Египет подходило к концу.

====== Глава 23 ======

1 сентября 1993г Англия, вокзал Книгс-Кросс платформа 9 и ¾

Первое сентября — замечательный день, праздничный день и бесповоротно ужасный день в своей абсолютной безысходности. Герберт, еще немного вытянувшийся за лето, сверкая своим бронзовым загаром, ровно лежащим по всему телу, собирал целый аншлаг взглядов.