Я оказался прав.
Могла ли моя челюсть упасть на пол? Без малейшего представления. Я был слишком занят, гуляя по холлу размером с собор, стены которого, наряду с двумя рядами колонн, были целиком покрыты золотом. Драгоценный декор, однако, был не самой удивительной деталью сегодняшнего дня. Несмотря на быстрый автомобиль и несколько оффшорных банковских счетов, я не был материалистом. Богатство и сокровища не были основополагающими для моего счастья.
В комнате находился, достигая ошеломляющей высоты в семьдесят футов, самый большой сфинкс, которого я когда-либо видел за свою жизнь. Каждая деталь колоссального монолита была хитро вылеплена и совершенно не повреждена, в отличие от памятника, все еще стоящего на плато в Гизе. Этого, конечно, и следовало ожидать, когда кто-то продумал феноменальное убежище, защищающее его от выветривания и эрозии.
Сфинкс лежал на животе, с гордой головой женщины, поддерживаемой мощным телом льва.
Я хотел что-то сказать, перевести мое удивление в речь, но слова застряли в горле, заблокированные непреодолимым чувством изумления.
Эммет был первым, кто подошел к сфинксу. Ее древние, известняковые глаза смотрели слепо, и, тем не менее, они все еще были, так или иначе, пронзительными и суровыми. Я нашел себя успокаивающимся, что их взгляд не пригвоздил меня к земле.
Джаспер усмехнулся рядом со мной. – Нервный, Эдвард?
- Не больше, чем ты, брат, - ответил я сухо, слушая его мысли. Эммет, который был слишком поглощен обнаруженным, не стал обращать много внимания на нас.
Что может мотивировать кого-то построить сфинкса такого размера под школой? И в Британии?
- Хорошие вопросы, - согласился я. – Сфинкс никогда не был местной мифологией.
- Кто говорит, что они мифологические? – ответил он, стоя спиной ко мне.
Мнение принято.
Он протянул руку, чтобы осторожно коснуться лапы существа, подгоняемый очарованием строения, которое мог удовлетворить только физический контакт. Я затаил дыхание, когда его кожа коснулась камня. Почему я был на таком пределе, я даже не представляю, но все же, я был достаточно напряжен, что мгновение спустя, когда решил, что бушующее любопытство моего брата не разбудит зверя, я громко вдохнул от облегчения.
Звук последующего веселья Джаспера эхом разнесся по комнате. Свет своеобразно отражался от его кожи и зубов, будто создавая легкую золотистую ауру вокруг него. В отличие от прежнего, его смех был легким и воздушным, потеряв свой первоначальный нервный полутон. На этот раз Эммет присоединился, как и я.
С нашей сниженной бдительностью, никто из нас не был подготовлен к глубокому и глухому реву, который разнесся вдруг по залу, как мощный гул землетрясения. Он заглушил наш веселый смех и заставил каждого из нас принять оборонительную стойку, готовых атаковать, если ситуация того потребует. Эммет был молниеносен, вернувшись обратно, вставая рядом с Джаспером и мной.
Сфинкс встряхнулась и запрокинула голову, зарычав, тем самым сотрясая колонны своего золотого дома. Когда она это сделала, ее каменная кожа начала трескаться, раскалываться и крошиться, снова и снова, пока она не стала напоминать потрескавшийся рельеф пустыни; а затем, необъяснимо, горная порода растворилась, оставляя за собой след английского тумана, в который было укутано недавно вылупившееся существо.
Мои братья и я, три мухи в логове паука, уставились на сердитого сфинкса, как олени в свете фар. Она вернула наш неверующий взгляд со слепящей яростью, ее глаза были золотистыми и горящими, как полыхающее солнце. Волосы у нее были черными, как смоль, и выглядели подобно шелковым нитям шелкопряда. Они были длиной до плеч, где бронзовая человеческая кожа встречалась с шерстью львицы.
Она смотрит на нас, будто мы завтрак, – запаниковал Джаспер, подкормленный нашим коллективным страхом. Я хотел напомнить ему, что мы были вампирами, но не был полностью уверен, что это сильно подействует, особенно, когда ты стоишь перед древним монстром размером с трех Годзилл. Сфинкс была больше нас; была ли она также и сильнее? Находился ли наш вид на вершине пищевой цепи, или мы в очередной раз страдаем от тотального невежества?
- Должны ли мы представиться? – прошептал Эммет так тихо, что даже у меня были проблемы со слухом.
- Не беспокойтесь! – заявила сфинкс, ее мерцающие губы задвигались. – Я уже знаю, кто вы!
Звук ее голоса заставил меня мгновенно снять оборону, и я выпрямился из своей боевой стойки. Даже в то время как в голосе звучал гнев, он обладал невероятно приятной текстурой - теплый, густой и насыщенный, как патока или шоколадный сироп.
- Почему вы здесь? – выплюнула она. – Что вы хотите?
Потому что я мог слышать и мысли моих братьев, я назначил себя в качестве оратора.
- Мы обнаружили вход случайно, - признался я, делая шаг вперед, уверенный в том, что я должен смотреть ей в глаза. Осторожно, я посмотрел на нее из-под своих ресниц. – Мы просто хотели узнать, куда ведет туннель.
Когда я, наконец, встретил величественный взгляд сфинкса, я не мог решить, было ли чувство неполноценности, которое внезапно пронзило меня, моим собственным или результатом какой-то странной магии. Какой бы ни была причина, я чувствовал подавляющие импульсы, пытающиеся успокоить существо, которое теперь смотрело на Джаспера, Эммета и меня таким образом, как человек может смотреть на трех надоедливых мошек.
Потому что это было моей второй натурой, я начал искать новый разум, не в силах остановиться. Кроме мыслей моих братьев, тем не менее, все, что я обнаружил в огромном подземном логове, был пронзительный звон, похожий на сонар летучей мыши, только этот был еще выше, едва заметный. Как я однажды сказал Белле, пожалуй, некоторые разумы могут работать на разных частотах. Мысли домовых эльфов находились на канале AM; можно ли было это применить и к сфинксам, а?
- Вы незаконно проникли, - заявило существо, как ни в чем не бывало, - что означает, что вы обязаны ответить на мою загадку. Если вы откажитесь или дадите неправильный ответ… Я буду атаковать.
Она одарила нас угрожающей улыбкой, обнажая два ряда жемчужно-белых зубов. Ее клыки были острые и вытянутые, как у стереотипного вампира. Они угрожающе блестели в свете, тихо предупреждая о возможной массовой опасности, что мы, трое бессмертных, навлекли на себя.
- Какая загадка?
Улыбка сфинкса стала шире. – Я подкрадываюсь к своей жертве, иногда быстро, иногда медленно, потому что я всегда настойчива, или так они говорят. Ни одно существо не может обогнать меня. Некоторые предпочитают бороться, но я всегда выигрываю, хоть я и слепа. Люди убьют за меня. Я убила много людей, потому что я живу с незапамятных времен; и, тем не менее, я не нерушима. Если я не умру молодой, однако, я, вероятно, проживу вечность. Что я?
Сфинкс скрестила передние лапы, неторопливо развалившись, пока она ждала нашего ответа. Мои братья и я, тем временем, обменялись недоуменными взглядами.
- Неужели мы будем совещаться? – усомнился Джаспер.
- Твой брат читает мысли, не так ли? Я уверена, что он сможет выбрать подходящий ответ, не нарушая тишину.
Мои зубы клацнули, яростно скрипнув.
Замечательно.
Мало того, что сфинкс возложила ответственность за предотвращение насилия исключительно на мои плечи, она еще и выставила на показ свою проницательность о наших талантах, нося выражение крайнего самодовольства все время. Как она могла знать о моих способностях, если она сама не была телепатом?
Джаспер и Эммет повторяли загадку в своих мыслях снова и снова, просеивая ее через все свои накопленные знания и воспоминания в поисках правильного ответа.
Ни одно существо не может обогнать меня, — подумал Эммет. - Вампир, конечно же, и мы бессмертны, в конце концов, так что это немного согласуется с вечной жизнью.
Эта часть имела смысл. К сожалению…
Я никогда не встречал слепого вампира.
Двое из нас вздохнули с отчаянием. Джаспер, с другой стороны, составлял список всех вещей, за которые люди готовы убить.
