Но вскоре ночная красавица обрела привычный золотистый цвет, а все вокруг постепенно погружалось в сумерки.

Время близилось к одиннадцати вечера по местному времени, когда я начала волноваться не на шутку: Тейлор ушел более четырех часов назад, и до сих пор от него даже ни одного сообщения не пришло. Куда он направился в заведенном состоянии? А если ему кто-нибудь попадется под горячую руку? Я гнала прочь невеселые мысли, то и дело поглядывая на часы, и не выпуская телефон из рук. Что до моей прогулки, я так и осталась в номере: настроение пропало заниматься приятными покупками, и я уже не надеялась, что до конца отпуска оно изменится. В лучшем случае, мы с Тейлором вернемся домой в горделивом молчании.

Отличное завершение романтичной поездки, лучше и не придумаешь!

В начале двенадцатого ночи я все-таки не выдержала и сама позвонила Тею, он ответил сразу же:

- Да.

- Тейлор, ты где?

- На пляже.

- Так долго? – Я уловила шум прибрежных волн. – Я волнуюсь. Поздно уже.

- Ложись спать, Марина. Я скоро буду.

- Но я заказала ужин и жду тебя. – Глаза снова защипало от навернувшихся слез.

- Я не голоден, ешь одна и ложись, не жди меня.

- Тейлор… – Я сбросила звонок, не желая, чтобы он услышал мои всхлипы. Да разве можно было так наказывать за одну только попытку поговорить по душам? Лотнер так превосходно играл или на самом деле изменился в одночасье? Зачем он поступал так со мной? В отместку? Но за что?..

Море окрасилось в темные тона, когда луна окончательно взошла над горизонтом, и только тогда Тей вернулся в номер, где застал меня на балконе с остывшим на сервированном столе ужином, к которому я так и не притронулась. Не глядя на меня, Лотнер буркнул, что идет спать, и скрылся в темноте номера. А я еще некоторое время сидела в плетеном кресле и ждала… Хотя чего, собственно говоря, ждала? Обида Тейлора ничуть не утихла, и он не скрывал ее по отношению ко мне, более того, за собой он вины не чувствовал вовсе. Только вот к чему теперь приведет эта размолвка?

Я не знала, с какой стороны теперь подступиться к нему, вдобавок, я сама была обижена. Но вряд ли дождусь извинений от своего бой-френда.

А своего ли?.

Тейлор уже спал или делал вид, что спал, когда я тихонько вошла в спальню. Нет, все же спал, потому, как даже не шелохнулся, пока я ложилась рядом, осторожно укутывалась одеялом, всматривалась в лицо своего парня в сумерках...

И вскоре сама не заметила, как провалилась в глубокий тревожный сон под стук собственного сердца, который отдавался в ушах так громко, что я не знала, куда бежать от него… Так и замерла в растерянности, зовя Тейлора… А когда почувствовала его рядом, сердце перестало отбивать неровные удары – оно успокоилось и позволило мне уснуть…

Проснулась я оттого, что стало невыносимо жарко, зажмурилась от рассветного солнца, пробивающегося сквозь прозрачные занавески, и попыталась потянуться, но попытка не удалась: Тейлор прижимался сзади, закинув ногу на обе мои ноги, а еще крепко обнимая меня за талию отяжелевшей рукой.

Я расслабленно выдохнула, ощущая привычные прикосновения Тея: раз он прижался ко мне ночью, значит, сменил гнев на милость и выбросил из головы ненужную обиду. Неужели, пропсиховался?.. Хвала небесам!

Попытавшись заворочаться в одеяльном облаке, я к тому же хотела совладать с Тейлором, желая поскорее повернуться к нему и разбудить его раньше, чем он проснется. На мои поползновения Лотнер среагировал не совсем так, как я задумала – он протиснул руку под одеяло и положил ладонь мне на живот, я заулыбалась от щекотливого прикосновения, но руку его отняла, при этом чуть ли не полностью раскутывая нас обоих. А после, наконец, перевернулась на другой бок и посмотрела на Тейлора, который все еще спал размеренным сном, теперь лежа на спине. Потянувшись к нему, осторожно положила ладошку ему на живот, а, спустя секунду, осмелев, обняла Тейлора и прижалась к его теплому боку. Тей повел головой, будто устраивался поудобней на подушке, но глаза так и не открыл – спал. А я, предвкушая сладкий миг примирения, начала потихоньку будить – не размыкая объятий, уткнулась носом ему в шею и, «закрыв глаза» на трехдневную небритость, поцеловала… еще и еще… Тейлор среагировал на мои ласки, повернув голову ко мне; его рука согнулась в локте, через секунду Лотнер положил ее мне на затылок, и пока я целовала, опускаясь все ниже, к прессу, Тейлор уже запустил ладонь мне в волосы, а второй рукой обнял, перетягивая на себя.

Я уперлась ладошками о подушку и нависла над Тейлором, тихо прошептала: «Доброе утро», а затем поцеловала в спящие губы…

И тут он открыл глаза.

Последующие действия могли смело занять несколько секунд, но Тейлор, по-моему, справился за две. Схватив меня будто железной хваткой, двумя руками, вмиг сбросил с себя, резко сел, скосившись недобрым взглядом в мою сторону, скинул с ног сползшее одеяло и вскочил с постели. На растерянную меня он так и не взглянул, поскольку метнулся к диванчику и, схватив спортивные штаны, в нервном движении надел их, заметался взглядом в поисках футболки, наверное, но так и не обнаружил ее, потому махнул рукой в молчании и поспешил из спальни…

- Тейлор!

Он замер, уже взявшись за ручку двери.

- Что происходит? – Я задала наболевший вопрос, глядя в спину обиженному на меня парню.

- Ничего. Я умываться, и на пляж. Завтракай без меня. Увидимся позже. – Процедив скупые слова, даже не поздоровавшись после врозь проведенной ночи, Тейлор так и не обернулся ко мне. Это стало последней каплей, перевесившей чашу моего терпения. Ангельского, надо сказать, терпения на все выходки, что вздумал вытворять Лотнер.

- И это все, что ты хочешь сказать мне? – Прокричала я в спину, елозя на коленях по смятым простыням. – Долго ты еще намерен выказывать свою обиду? Что я сделала не так, Тейлор? Откуда столько безразличия и отчужденности по отношению ко мне? За что? За то, что просто попыталась предложить решение проблемы?

- А у нас проблема? – Он соизволил повернуться, но дверь так и осталась приоткрытой.

- По-моему, очевидная. – Я выдержала его тяжелый взгляд. – Посмотри на себя. В кого ты превратился за прошедшие сутки? Злишься, кричишь, обижаешься, порываешься уйти, только бы не быть рядом со мной. Пресекаешь любую мою попытку помириться. Избегаешь меня… К чему весь этот фарс? Мне что делать в таком случае?

- Делай, что хочешь, Марина. Я тебя не ограничиваю. И попрошу тебя не ограничивать меня. – Он сжал дверную ручку.

- Нет… Это не ты. Это не мой Тейлор! – У меня голос задрожал от услышанного. – Ты никогда не был таким бездушным. Даже, когда приезжал ко мне в Москву мириться, ты накричал, отругал, высказал все, что накипело на душе, но не закрылся же! – С ресниц сорвались слезинки, которые, не задержавшись на щеках, исчезли в смятом одеяле. – Ты переживал за нас. За меня. И не отпустил тогда. А что происходит сейчас? Тебе все равно?

- Мне все равно. – Без надлома подтвердил Лотнер. – Если ты не считаешься со мной. Почему я должен идти навстречу тебе? Постоянно идти навстречу! – Конечно же, он сорвался на крик. Но разве этого я добивалась, пытаясь объясниться? – Ты боялась новых отношений – я бегал за тобой, ты бросила – я не отстал, наоборот, забросил свою обиду куда подальше и принялся помогать тебе в решении твоих проблем, ты ждала – и я приехал. К тебе приехал. У тебя то одно, то второе, то третье – и я снова должен, как дурак, подстраиваться!

- Почему, как дурак? – Единственное, что выговорила я, опешив от раздирающих душу слов. – Тейлор… Ты изначально вот так обо всем думал? Так представлял себе наши отношения? По-твоему, я только использовала тебя в угоду себе? – Я проглотила невыплаканные слезы, сжимая краешек одеяла во вспотевших ладонях. – Да как ты вообще смеешь бросать мне подобные обвинения? О, господи!.. И хорошо, что поговорили. Если бы я только знала! Да я и подумать не могла, что ты вот так!..

- Черт, Марина!