Al Bano & Romina Power- C’è Una Luce

На следующий день мы с ней уехали в загородный дом моих родителей. Тихое местечко, которое мама с папой облюбовали спустя несколько лет после свадьбы. На очередную годовщину отец преподнес маме ключи от домика у озера, и частенько бывало, что отпуск они проводили именно там, желая побыть вдвоем. Моя любимая чувствовала себя превосходно, даже лекарства утром приняла без возражений, во всем меня слушалась, собираясь в дорогу, и щебетала, как птичка, в предвкушении нескольких дней безмятежного спокойствия. Я и сам не верил, что так легко удалось склонить ее на свою сторону и увезти ото всех жаждущих внимания. Всю дорогу меня преследовал некий эффект дежавю в том смысле, что подобные прогулки уже случались у нас с Мариной, и все же как разительно теперь отличалось душевное состояние и настрой каждого из нас. Любимая девушка наслаждалась своим нынешним положением, перестав бояться, сомневаться в себе, скрываться и скрывать свои чувства. А я больше не громоздил воздушных замков, беспокоясь за нее, абсолютно уверенный в том, что никакие расстояния не разлучат нас с Мариной. Одноэтажный домик моих родителей скрывался в тени деревьев, и мы могли не волноваться, что кто-то из случайных прохожих нарушит наше уединение. Оставив вещи и собранную провизию в машине, мы направились к дому, и у самого порога я не удержался и подхватил свою Марину на руки, отчего она лишь счастливо засмеялась, но позволила внести себя внутрь, где чувствовался стиль, присущий нашей семье. Еще бы! Мама и тут приложила свою руку, полностью декорировав загородный дом, и пока я устраивал своей девушке экскурсию, она имела возможность лишний раз в этом убедиться. С первых же минут пребывания здесь у нас обозначился вопрос ночевки, а именно в какой из комнат спать? Вначале я повел Марину в свою комнату, но при виде моей второй холостяцкой кровати она поморщила носик и отрицательно покачала головой. Я поддержал, и сам успев привыкнуть к комфортному сну в новой постели. Комната Макены, отделанная в лучших традициях романтических голливудских фильмов, пестрила всевозможными оттенками розового. Я закатил глаза, а Марина прыснула в кулачок и прикрыла дверцу в девичий уголок моей сестры. Больше всего надежд мы возлагали на комнату для гостей, но и тут нас постигло разочарование: две односпальные кровати располагались на приличном расстоянии друг от друга. Я почесал затылок и предложил их сдвинуть, на что Марина фыркнула, высказав предположение, что в итоге мы либо оба будем жаться к центру, либо теснить друг дружку к краю одной из кроватей. Еще она заикнулась о моей неуемной силе и о том, что я во сне могу и отодвинуть кровать также легко, как и придвину ее сейчас. Я чуть пополам не согнулся от смеха, когда она представила себя, вскакивающую в полудреме от того, что оказалась на полу, провалившись во сне между кроватями. Открыв дверь в спальню родителей, мы замерли на пороге, немигающими взглядами уставившись на широкую двуспальную кровать, затем переглянулись друг с другом и также молча прикрыли за собой дверь. Оставалась последняя комната, которая всегда служила своего рода вместилищем для вещей, которые мы перевозили из города, поскольку рука не поднималась избавиться от них – таким образом, устраивался склад. Я махнул рукой и направился, было, в комнату для гостей сдвигать кровати, но Марина все же решила осмотреть дом целиком и полностью. Когда она заулыбалась, стоя на пороге складской комнаты и поманила меня рукой, я воспрянул духом. И не зря! Ну, мама! И когда она успела навести тут порядок? Светлая просторная комнатка была заполнена вещами и предметами интерьера, знакомыми мне с детства, только отремонтированными и получившими вторую жизнь в этом доме. Стеллажи с книгами, шкаф для одежды, бывший письменный стол отца, танкетки и софа, так любимые мамой. Дополняли всё новехонькие занавески и огромных размеров диван, который при раскладывании удовлетворял всем нашим требованиям. Наша комната. Находясь вдали от людей, не просто за десятки километров, а именно в уединении, я как никогда был спокоен и умиротворен. И пусть каждый новый день в точности копировал предыдущий, именно об этом я мечтал, так долго ждал именно этого. Наши мобильные телефоны были доступны лишь родителям, да и те старались лишний раз не беспокоить, наверняка, в душе понимая, нам с Мариной надо побыть наедине. Я купался во внимании и сам окружал заботой. Предугадывал ее желания и млел от нежности, которая сквозила в ее словах, с которой она прикасалась ко мне, которой так не хватало во время разлуки. Мы спали по десять-двенадцать часов в сутки, много времени проводили на природе, пересмотрели всю домашнюю фильмотеку, готовили вместе. Я устраивал прогулки к озеру, которое располагалось неподалеку, а Марина учила меня печь блины. Я кружился вокруг нее, как волчок, припасая ингредиенты, пока она раздавала указания, не в состоянии пока многое делать самостоятельно из-за ослабленной руки. В какой-то момент я перестарался в своем стремлении, вскрыв бумажный пакет с мукой, создал облако мучной пыли и, конечно, не удержался – чихнул. Марина всплеснула руками и погнала меня с кухни, я принялся извиняться, но из-за еще больше поднявшегося облака снова чихнул. И тогда она рассмеялась над моей непосредственностью и произнесла на своем родном языке фразу, которую я не понял, но, на всякий случай, поблагодарил. Первый мой блин вышел комом – Марина наблюдала, закусив губу. Второй я соскреб со сковородки под ее едкие, но шутливые замечания. Третий наполовину не пропекся, и как я не уговаривал свою девушку попробовать – она ни в какую не соглашалась, бегая от меня вокруг кухонного стола. Четвертый сгорел, потому что мы с Мариной увлеклись поцелуями. А вот на пятый я любовался, не решаясь съесть такой кулинарный шедевр, но потом уступил его своей учительнице, за что был вознагражден еще одним медовым поцелуем. Дальше увлекаться я ей не позволял, но тем настойчивей становилась моя Марина, желая соблазнить меня, во что бы то ни стало… *** За окном шелестела листва, лениво гоняемая тихоокеанским ветром, теплый влажный воздух проникал в комнату, принося с собой запах зелени и непередаваемое ощущение вечернего успокоения. Я расположился на разложенном диване и, положив ноут себе на колени, неспешно набрасывал текст, гоняя туда-сюда замысловатые фразы… Вдруг дверь неслышно приоткрылась, и в комнату вошла Марина, в руках она держала высокий бокал: – Милый, я подогрела тебе молока. – Она тихонько прикрыла за собой дверь. – Сахар положила? – Не отрывая глаз от монитора, спросил я. – Конечно. – А где мое печенье? – Ой! – Кажется, она растерялась. – Я про печенье как-то не подумала. Хочешь, сейчас принесу? – Расслабься, Марина, я пошутил. – Усмехнувшись, я посмотрел на свою девушку поверх ноута. Стройные загорелые ножки, вместо домашней обуви лишь шерстяные светло-синие носочки с забавными белоснежными помпонами по бокам. Оказывается, собирая дочь в Америку, миссис Ларина зачем-то положила ей их, видимо, решив, что Марина замерзнет в одну из жарких Лос-анджелесских ночей. Моя же девушка нашла им более практичное применение, прихватив с собой в загородный дом родителей. Коротенькие шортики обтягивали упругие бедра и попку, майка на тонюсеньких бретельках приоткрывала вырез на ложбинку груди, вздымающейся от каждого вдоха. Копна каштановых волос была собрана в незамысловатый пучок, из которого выпала пара прядок, завитками ложась на шею. Больше всего на свете я желал заключить эту красоту в свои объятия, прижать эту девушку к себе и не отпускать до утра, ощущая всем телом каждое прикосновение этих соблазнительных изгибов, задыхаясь от ее запаха, слушая ее хриплые стоны. Но моим порывам не суждено было сбыться, так как Маринины головные боли все еще давали о себе знать, хоть обмороки и прекратились, недавно снятый лангет явил нам ослабленную левую руку, которую теперь необходимо было массировать и разрабатывать, а синяки медленно, но неумолимо исчезали с ее нежной кожи. Я поборол вздох и улыбнулся сквозь раздирающую меня изнутри жалость к любимой девушке: – Иди ко мне, honey. – Что ты делаешь? – Она подошла к дивану и, забравшись на него с ногами, прижалась ко мне. – Пишешь что-то, Тейлор? – И заглянула в монитор. – Да, так… Пытаюсь изложить некие задумки. – Я приобнял Марину. – …Как же я соскучился по тебе, дорогая… Я так хочу, чтобы ты уловила между строк, что я по-прежнему твой и душой, и телом. Поверь, мне сейчас также тяжело, как и тебе. Я всегда буду любить тебя, переживать и скучать в разлуке. – Из уст Марины текст звучал, словно мелодия, зеркально отображающая мои мысли. – Похоже, мне никогда не понять, как тебе удалось воплотить в жизнь то заветное желание, которое связало нас навсегда. – Я почувствовал ее улыбку, что звучала в голосе, и возликовал, осознав, что ей нравится то, что она читает. – Приснись мне сегодня, пожалуйста, исполни мое желание, любимая. Я всего лишь хочу увидеть тебя во сне, о большем и не прошу…. – Она замолчала, а мне внезапно захотелось послушать продолжение, но, к сожалению, его я пока не успел записать. – Что скажешь? – Я замер в ожидании. – Так красиво, Тей. – Серые глаза заволокло от нахлынувших эмоций. – Сумерки. Луна. И одно лишь желание… – … Загаданное в ночь полнолуния. Одно желание на двоих. – Вспомнив последние минуты накануне повторного перемещения, дополнил я слова Марины. – Я так скучала по тебе, Тейлор. – Она, казалось, заглядывала в самую душу. – Так скучала! Разрывалась от желания позвонить, чтобы услышать твой голос, но еще больше желала увидеть, оказаться рядом, прикоснуться… – Я чувствовал то же самое, honey. – Легонько растирая костяшками пальцев ее правое плечико, прошептал я. – Совсем обезумел от тоски. Сил уже не было находиться вдали от тебя, хоть из дома беги, честное слово! – Но ведь мы и сбежали, разве не так, милый? – Поначалу я так боялся не найти тебя в нашем лесу. – Приоткрывая завесу в сокрытую ото всех тайну, признался я. – Но потом вдруг ощутил, что ты где-то здесь, не близко, но рядом. И точно так же зовешь меня. – А у меня создалось ощущение, будто бы я оказалась, наконец, дома, но получается, так оно и было – мы с тобой жили там… когда-то. Так странно всё. Больше похоже на сказку, волшебную историю, но в нее веришь, как ни во что прежде, потому это настоящее. – Я тебя всюду отыщу, даже не сомневайся в этом, родная. Из тысячи голосов узнаю твой. – Средь множества взглядов уловлю твои глаза, Тейлор. – Твой образ, однажды запавший в душу, не сотрется вовек, honey. – Я всегда буду принадлежать тебе, любимый… – Прервала-таки наше признание поцелуем, на который я ответил со всей нежностью. – Родной мой, я разделяю все твои мысли, изложенные на виртуальных страницах. За потрясающим текстом скрыты сильные чувства и рвущие душу эмоции. – Я знал, что ты поймешь, как никто другой, ведь мы оба прошли через расставание. – Я погладил ее по щеке тыльной стороной ладони. – Но, что это? Сценарий? – Марина отпила молока из бокала. – Пока, скажем так, электронный дневник, в котором я хочу изложить нашу с тобой историю. – Я обхватил ее ладошку, сжимавшую бокал, и тоже отпил теплое лакомство, любимое мною с детства. – А в будущем… может быть, я решусь снять фильм по этому сценарию. – А может, и правда, все киношные истории основаны на реальных событиях? Люди всегда хотят верить в то, что и в жизни порой все случается, как в фильме, в финале которого все герои обретают долгожданное счастье. Но если брать за основу правдивость событий, то получается, что ничего невозможного нет, надо просто очень желать и верить, а еще делать все возможное для осуществления своей мечты. – Как знать, может, ты и права. – Я согласно кивнул. – Как думаешь, стоит попытаться? – Я уверена, у тебя все получится, милый. – Она снова сделала глоток, и теперь молочная пена осталась над верхней губой, и только было, любимая собралась слизнуть пенку языком, как я запротестовал: – Тшш… Подожди… Позволь мне… – И взяв ее за подбородок, притянул поближе к своему лицу и захватил верхнюю губу, собирая молочные пузырьки с самых желанных губ на свете. Марина прикрыла глаза, опустив ресницы, и потянулась за поцелуем, позволяя мне проникнуть глубже… Я тоже последовал ее примеру и сомкнул веки, отдаваясь эмоциям, переместился на нижнюю губу, провел по ней языком и скользнул в податливый ротик Марины, овладевая ею и увлекая за собой, стремясь зацеловать, вдыхая ее запах, замирая на теплых губах и вновь срываясь, утоляя жажду насыщения с каждым последующим движением... – Тей… Тейлор… – Меня обдало жарким дыханием, когда Марина позвала, оторвавшись от моих губ. – И почему я раньше никогда не пил молоко с медом? – Я улыбнулся ей в губы и открыл глаза. – Ты такая сладкая, honey. – Так вот почему ты называешь меня «honey», – она потянулась и поставила бокал на прикроватную тумбочку. – Я ассоциируюсь у тебя с медом? – Теплая ладошка легла мне на живот поверх футболки. – С самых первых минут, как я увидел тебя вживую, а не в отражении зеркала. – Я наблюдал, как Марина закрыла ноут, даже не выключив его, и тот незамедлительно был перемещен вслед за бокалом, затем она снова приобняла меня. – С того момента, как впервые прикоснулся к тебе, уже мечтая о поцелуе. – Я продолжил признание, вспоминая о первой встрече. – Когда заглянул в эти прекрасные серые глаза, покорившие меня раз и навсегда. – Милый, я просто таю каждый раз, слушая твои признания… – Любимая девушка прижалась губами к моей щеке и незаметно переместилась на шею, оставляя нежные поцелуи. Я и сам не понял, когда наступил тот переломный момент, в результате которого Марина успела перехватить инициативу и, кажется, задалась целью соблазнить меня... Когда ее нетерпеливая ладошка скользнула за резинку спортивных штанов, я напрягся, резко прижав ее ладонь своею: – Так, стоп! Дальше дороги нет. – И перехватил ее взгляд. – Пусти меня! – Она надавила пальцами на низ живота, и я почувствовал напряжение в паху. Чёрт! Еще не хватало, чтобы Марина это заметила, и тогда ее точно ничто не остановит. – Пожалуйста, Тейлор, ты ведь тоже хочешь, я знаю… – Простонала она. – Пусть это случится… – Случится, но не сегодня, Марина. – Я был не приклонен, несмотря на жгучее желание. Ну, почему она лишь подогревала мой интерес, а не пыталась хотя бы понять? – Почему? – Эта малышка начинала капризничать. – Грех не воспользоваться моментом, пока мы одни в доме. – Дело в не этом. – Я все-таки отнял ее ладошку от своего тела и прижался к ней губами. – Родная, давай еще немного подождем, вот когда ты окончательно поправишься, тогда все будет, и столько раз, сколько пожелаешь, родители, спящие за стеной, уж точно мне не помеха. – Снова ждать? – Марина насупилась и вырвала ручку. Я вздохнул. – Тейлор, тебе не кажется, что мы с тобой все время ждем! Ночи, проведенные вместе, я на пальцах пересчитать могу! – Она приподнялась на левой руке и попыталась принять более удобное положение, чтобы продолжить уговоры, но вдруг вскрикнула, рухнув на спину: – Блин!!... Боже мой, как же больно! – Маленькая моя, ну, о каком сексе может идти речь, сама подумай. – Я в беспокойстве склонился над ней. – Ты принимала таблетки, Марина? – Дда… – Она зажмурилась крепко-крепко. – Я, конечно, не против, чтобы ты кричала в постели, но не от боли же! – Принялся растирать ее больную руку. – Прости меня, Тейлор. – Сквозь плотно зажмуренные веки пробилась слезинка и медленно скатилась, растаяв в волосах у виска. – Не надо плакать, и ты не виновата в том, что произошло, honey. – Конечно, я без слов понял ее беспокойство обо мне. – Видишь, как со мной сложно, я, то бросаю тебя, то болею, и в итоге ты вынужден… – Она не договорила, снова скривившись от боли. – Марина, посмотри на меня. Пожалуйста, посмотри. – Глаза цвета серебра в обрамлении мокрых ресниц распахнулись, и у меня сжалось сердце оттого, с какой любовью они смотрели на меня. – Ничего со мной не случится, если мы еще немного повременим с сексом… Сложно, конечно, сдерживаться, когда ты рядом, но я ведь не сексуальный маньяк, который просто жаждет заполучить в свои руки самую желанную девчушку. – Я специально произнес эти слова, состроив гримасу и, придав лицу угрюмое выражение бандита из подворотни, легонько пощекотал свою девушку по ребрам. – Тейлор, мне щекотно. – Марина заулыбалась сквозь слезы и не больно прихлопнула меня правой ладонью по руке. – Ты ведь прекрасно понял, что я имела в виду – последний раз мы занимались любовью еще в Москве, а это было почти полтора месяца назад. Полтора месяца, Тей! – И, что ты от меня-то хочешь? – Я подтянул резинку штанов, которые Марина снова успела стащить вниз по бедру. Бессилие оттого, что я был не в силах уступить ее желанию, грозило обернуться злостью. – Я хочу быть с тобой. Хочу, чтобы ты любил меня. Хочу доставить тебе удовольствие. – Обиженная на меня девушка неслышно притопнула пятками по мягкому одеялу, приподняв ножки. – Неужели, я так много хочу, Лотнер? – В данный момент, да. – Отрезал я, наблюдая за ее движениями. – Ладно, будь, по-твоему. – Она шмыгнула носиком и смахнула рукой невидимые слезинки. Вот ведь актриса! – Тогда вообще не прикасайся ко мне! Отодвинься и не смей прижиматься во сне, понял? Пусти меня, Тейлор! – Марина отпихнула меня двумя руками, снова вскрикнула и отвернулась от меня, сжавшись комочком и обняв саму себя. Несколько минут мы лежали молча, она время от времени всхлипывала, но даже не шевелилась, а я замер, не решаясь нарушить ее просьбу, которую она, естественно, выкрикнула с обиды. Не зная, чем заполнить затянувшуюся паузу, я не спеша допил молоко, пока оно не начало остывать, потом выключил ноутбук и снова взглянул на маленькую фигурку, мечтая заключить эту реву в свои объятия. Эх, найти бы только повод! Надо как-то отвлечь Марину, предложив альтернативный вариант. “Альтернативу сексу? Дожил, Лотнер! – Усмехнулся я про себя”. Спустя еще минут пять мне в голову пришла-таки одна идея, и я полез мириться: – Солнышко, хочешь, завтра по дороге в Лос-Анджелес заедем на авто-площадку, и я поучу тебя вождению? – Вкрадчиво спросил я, положив руку ей на талию. – Я тебе поражаюсь, Тейлор, значит, за руль мне садиться уже можно? – Тем не менее, любимая не сбросила мою ладонь, а это уже многое означало, и я осмелел, протиснув вторую руку под ее талию и прижав Марину к себе: – Я покажу тебе самые азы, научу трогаться с места и припарковываться, к тому же нам ведь надо разрабатывать твою руку, вот и будешь крутить руль. – Пояснил я, водя носом по оголенному плечу, затем поцеловал, еще раз, и еще. – Хорошо, я согласна. – Марина приняла ласку. – Только обещай мне, что не будешь сильно ругаться, если я вдруг перепутаю газ с тормозом. – Обещаю…. – Расслабленно выдохнул я, вновь получив доступ к телу. – Мир? – Улыбнулся ей в волосы. – Перемирие. – С нежностью произнесла моя девушка. – Вредина. – Я погладил ее плоский животик, слегка надавливая ладонью на то место, где располагалась родинка – аккурат, чуть ниже пупка. – Я вредина?! – Встрепенулась от моей ласки Марина. – Сейчас вот ты сам меня провоцируешь, Лотнер! – Я всего лишь требую справедливости. – Не прекращая гладить, пояснил я. – Ты о чем? – Она часто-часто заморгала. – Перемирие надо бы скрепить чем-то существенным… Поцелуй меня. – Эх… Что ж мне с тобой делать! – Нарочито притворно пробурчала Марина, разворачиваясь в моих руках. – Ну, раз кроме поцелуев мне больше ничего не светит в ближайшее время... – Она уткнулась мне в плечо, с трудом сдерживая улыбку. – Придется довольствоваться малым. – Поцелуй меня! – Я уже требовал, а не просил, так как сам желал зацеловать ее, но ждал, что первый шаг все-таки сделает Марина. – Иди ко мне… – Любимая, казалось, прочла мои мысли, тотчас же притянув к себе здоровой рукой за шею и прильнув к моим губам. И тогда я жадно набросился на нее, вкладывая в поцелуй всю страсть, которая требовала выхода, жаждала удовлетворения и томилась в ожидании дня, когда можно будет забыть обо всех и вся, отдавшись этим ручкам, что прижимали к себе, этим губам, что сложились с моими воедино, каждой частичке этого тела, которое я желал тем больше, чем дольше не смел прикоснуться по-настоящему. Мы больше ни о чем не говорили, лишь целовались – долго, сладко, пробуя друг друга на вкус, смакуя и даря наслаждение, не в силах остановиться. Марина не переходила к активным действиям, и я успокоился, испытывая вместе с любовью безграничное чувство благодарности, поэтому не возражал, когда она потянула края моей футболки вверх, и сам стащил ту через голову. Горячие ладошки легли мне на грудь, и я прикрыл глаза, позволяя ее прикасаться, гладить, целовать… Перелег на спину и тут же ощутил, как Марина нависла сверху, обжигая своим дыханием… Вынул заколку из Марининых волос – густые локоны каскадом заструились по ее плечам и приятно защекотали мою кожу, когда любимая девушка вновь начала покрывать нежными поцелуями мое тело, так истосковавшееся по ней… Мои руки опустились на ее бедра, стиснули их, с силой прижав к своему паху… Маринины ручки вцепились мне в волосы, но левую она тут же отняла, прижав ее к себе, и я подавил вдох, понимая, что малейшее неловкое движение, пусть и осознанное, причиняет ее боль. – Тей… Тейлор… – С надломом прошептала мое имя Марина. – Было хорошо, но мало… Что ж, с прелюдией закончили. – Я провел ладонями вверх по упругой попке и обнял свою Марину за талию. – Все пройдет, маленькая моя. – Я ни на что не способная горемычная дуреха! – Плаксиво простонала она, с тоской в глазах смотря на меня. – Кажется, мы это уже проходили, радость моя. – Я легонько прихлопнул этой девчонке по попе и вновь по-хозяйски положил руку на желанную часть тела. – Ты у меня теперь смелая, сильная, уверенная в себе девушка, которой я горжусь и которую очень люблю. – И я люблю тебя. – Она заулыбалась, млея от моих прикосновений – я это чувствовал. – Вот поправишься, и тогда я тебя замучаю. – Шутливо прорычал я и, потянувшись, прикусил ее за нежную кожу под мочкой уха. – Где крем от ушибов? – В сумке. – Вздохнула Марина, сползая с меня, чтобы я мог принести лекарство. – Давай-ка смажем твои синяки. – Я полез в сумку, что лежала в кресле, и достал тюбик с лечебным согревающим бальзамом. – Ой, Тей, не получается… – Марина попыталась стянуть майку через голову, но боль в руке не позволила этого сделать, и та застряла на полпути. – Подожди, я сейчас помогу, – присев сзади, я подцепил края майки и потянул ее вверх, помогая Марине избавиться от вещицы. – Уф!... – Она подхватила волосы правой рукой и, закрутив их, подняла, чтобы мне было легче смазывать синяки. Я чуть поддался вперед, засмотревшись на профиль любимой девушки: вздернутый носик, губы, которые она прикусывала, тоненькая шейка, округлая грудь, планомерно вздымающаяся при каждом вздохе, и упругий животик. – Тейлор! – Марина слегка склонила голову и посмотрела на меня из-под полу опущенных ресниц. – Не отвлекайся, пожалуйста. Я жду. – Да, конечно. – Я сглотнул, подавив желание, выдавил на ладонь бесцветную жидкость и принялся аккуратно растирать багровые, местами приобретшие грязно-желтоватый оттенок, синяки. – Ну, как там мои дела? – Марина попыталась разглядеть себя, оборачиваясь назад в пол-оборота. – Медленно, но верно идешь на поправку. – Как можно бодрее ответил я, не сводя глаз с покалеченного тела. – … Готово, мисс. – И завинтил тюбик, после бросив его на тумбочку. – Нет, не надевай ее… оставь так. – Заметив, что любимая снова потянулась за майкой, попросил я. – Я сам согрею, honey. – Ого! – Марина лукаво улыбнулась и стянула носочки. – Ложимся спать? – Давай, завтра особо долго не поспим, в город пора возвращаться, тебе в понедельник в школу ведь, а нам еще на авто-площадку заехать надо бы. – Я вскочил с дивана и подошел к окну, приоткрыв его, тем не менее, плотно зашторил гардины, и комната тотчас же окуталась в полумрак. Стащив на ходу спортивные штаны, я юркнул под одеяло и прижал Марину к себе. – Милый... – Марина прислонила теплые ступни к моим щиколоткам. – Не вздумай шалить… пожалуйста. – Простонал я ей в губы и поцеловал. Так хотелось забыть обо всем, вжать эту малышку в диван всем телом и… Чёрт! Как же я хотел ее! – Не буду, я ведь чувствую, как тебе тяжело. – Выдохнула мне в губы моя Марина и перевернулась на правый бок, уютно устроившись в кольце моих рук. Я заправил выпавшую прядку ей за ушко и погладил поврежденное плечо, спустился до локтевого сгиба, а затем и до ладошки… Марина молча наблюдала за моими действиями… Я сплел наши пальцы и согнул ее ручку, таким образом, обнимая за талию и прижимая к себе… Согревающий бальзам начинал потихоньку действовать, и вскоре я уже ощутил приятный покалывающий холодок в районе солнечного сплетения, зато моей девушке было тепло, а еще у меня создавалось почти эгоистичное чувство, будто бы я своим телом «залечивал» ее ушибы и синяки. Обнимал, ласкал, целовал, убаюкивал… А она улыбалась, замерла в моих объятиях и потихоньку засыпала, изредка приоткрывая глаза взмахом длинных ресниц, но вскоре сомкнула веки, прошептав полусонное: – Спокойной ночи, Тейлор... – Good night, honey… – Тихонько отозвался я и тоже прикрыл глаза, подстраиваясь под вздохи Марины.