10сс «Lying here with you»
Я боролся с собой с самой первой минуты, как Марина переступила порог моего номера… Такая взволнованная, раскрасневшаяся и невероятно красивая…
Сердце в груди забилось во сто раз сильнее, когда я, наконец, почувствовал ее рядом, буквально в шаге от себя, но обида на этот раз сыграла мне на руку, не позволив тотчас же заключить эту милую обманщицу в свои объятия. Не дав ей и слова сказать, я набросился на Марину с обвинениями, высказал все, что накипело на душе во время разлуки. И чем тише и покаянней вела себя она, тем сильнее я заводился, вновь мысленно пережив все дни, что прошли вдали от нее. Только теперь Марина разделила эту горечь вместе со мной, дала понять, что и сама страдала не меньше. И наконец, выпросила возможность объясниться… И пока я слушал ее длинный монолог, старался изредка наблюдать за ней, узнавая свою милую Марину и, в то же время, поражаясь тому, какой она предстала передо мной сейчас. Всегда сомневающаяся в себе, теперь же она четко расставила для себя приоритеты, следовала своей цели, знала, на что способна, и ничего больше не боялась. Пережитое изменило мою девушку, она будто разом повзрослела на несколько лет, хотя, наверное, со стороны я выглядел также. Это испытание выпало нам обоим, и мы справились, и как бы далеко не находились друг от друга все то время, так или иначе мы прошли через все сообща. Даже если бы не случилось повторного перемещения, в итоге мы с ней встретились бы в номере Московского отеля, и к тому времени я разобрался бы с Джорданом и добился оправдания Марины, а она бы доказала всем и каждому, что ее отчислили из школы по ошибке. Наши чувства стали еще крепче, Марина не переставала любить меня, и даже если бы я не получил доказательства, оказавшись досрочно в ее теле, сегодня она пришла бы ко мне с извинениями и признаниями. А я, кажется, снова научился дышать, услышав из ее уст заветные слова, которых мне так не хватало. Я думал, с ума сойду от счастья, когда снова обнял ее и прижал к себе, вдохнул ее нежный аромат, схожий с запахом медовой пыльцы с полевых цветов. А потом меня просто накрыло, и уже ничего и никого не замечая вокруг, кроме своей Марины, я растворился в поцелуях, в ласках и желаниях, забыв обо всем… как в первый раз… в который по счету раз, снова и снова ощущая ее, будто бы вернулся, наконец, домой… в родные объятия… ее объятия… Столько одиноких дней без нее, ее тепла, нежности, ласки… Я безумно соскучился по нетерпеливым прикосновениям, жаркому прерывистому дыханию, хриплым словам любимой девушки. В последние дни перед встречей тоска сделалась совсем уж невыносимой, я не мог думать ни о ком и ни о чем, кроме Марины, засыпал и просыпался с мыслью о ней, смотрел на одинокую постель голодными, почти волчьими глазами и томился, жаждал, желал… Моя. Только моя. Доверившаяся однажды и хранившая верность все это время, не смотря на то, что сама отказалась от меня. Я был первым, единственным и остался. Лишь мне одному позволено видеть ее в самые сокровенные минуты – тихую и страстную, пылкую и нежную, расслабленную и сгорающую от желания… Душа возликовала, услышав заветные слова любви, успокоилась и наполнилась неимоверным счастьем, исцелилась и даровала прощение, а вот тело, наоборот, жаждало насыщения, стремилось обладать, затмевая все чувства инстинктом собственника… В ту секунду, как я опустил ее на широкую кровать гостиничного номера, казалось, даже время остановилось – стрелки замерли на всех часах, и цифры перестали сменять друг друга, меняя будущее на настоящее… Марина снова была со мной. Здесь и сейчас. В этот самый миг. Счастье. Ее нетерпение заводило, но и пугало одновременно – у меня ведь столько времени не было секса! И как бы я не желал скорее почувствовать любимую девушку всем телом, я малость сдерживал ее порывы, контролируя свои эмоции и инстинкты. Не скрою, я боялся – за себя, за нее. Хорош бы я был, подведи я свою honey в самый ответственный момент! Волнение еще никому не было на пользу, а я чертовски волновался. Я всегда оберегал эту девушку, ставил ее желания превыше собственных, любил… Занимался с ней любовью – не сексом, в этом и было отличие... Марина стонала от каждого моего прикосновения, звала меня, шептала, чтобы не медлил. Нуждалась во мне, как никогда. И это грело мою исстрадавшуюся в разлуке душу. Именно ее потребность во мне помогла справиться с собой и своими страхами, по сути являющимися необоснованными, поскольку все дело было, конечно, в той, которая томилась в ожидании… – Только не насилуйте, девушка. – Я скинул боксеры и лег на спину, ощущая разгоряченной кожей прохладные простыни. – Тшш… – Марина нависла надо мной, убрала со лба непослушную прядь волос, поцеловала жарким проникновенным поцелуем. И я успокоился окончательно, осознав, что теперь все будет хорошо, все получится, я был готов доставить удовольствие той, чья ладошка сейчас путешествовала вдоль моего тела, поглаживая, сжимая, лаская… Слова нам больше были не нужны, с помощью них можно передать то, что накопилось на душе, но вряд ли они годны для того, чтобы поведать то, о чем так истосковалось тело… Я стиснул зубы и прерывисто задышал, ощущая болезненную пульсацию, когда Маринины пальчики коснулись моего паха… Словно в тумане я наблюдал, как она разорвала зубками блестящую обертку, извлекла презерватив и склонилась надо мной… не спеша, нежно, аккуратно надевая защиту… Я втянул живот и с шумом выдохнул, начиная терять терпение – сейчас как никогда наше с Мариной желание было обоюдным… Я притянул эту девушку к себе, стиснул ее личико в ладонях и жадно поцеловал, при этом мягко, но настойчиво перевернул ее на спину и вжал в постель. Любимая застонала мне в губы, обняла двумя руками, царапая кожу вдоль позвоночника острыми ноготками. Такая разгоряченная и доступная, она, тем не менее, вела себя немного скованно, что же касается меня, то я чувствовал – еще немного, и я перестану контролировать себя. Как же долго я ждал этого момента, когда она позволит вновь прикоснуться к себе, подпустит так близко, приласкает со всей страстью… Движимый этими мыслями и эмоциями, я расположил Марину, вплотную подстраиваясь к жаркой влекущей плоти, и одним резким движением толкнулся в нее… Она тихонько вскрикнула, но не оттолкнула, только вцепилась в мои волосы на затылке и часто задышала мне в шею… Я дернулся, но смолчал, провел широкой ладонью вдоль девичьего тела, касаясь напряженной груди, упругого живота, сместился на внутреннюю часть податливой ножки, нежно поглаживая и разводя ей бедра еще шире, открывая доступ для себя… Медленно, но сильно толкнулся снова, проникая еще глубже… Как же больно!... Тесно!.. Невыносимо!... Как же хорошо!... Хорошо!... Любимая приняла меня, отозвалась на мучительную ласку, облегчила проникновение, стерпела разрывающее меня изнутри напряжение… Виновница моих страданий, измучившая нас обоих за столько дней разлуки!! Во мне постепенно зарождалась злость и непонятно откуда взявшаяся обида, которая, казалось, уже исчерпала себя… Я вытянулся на руках и не сводил глаз с этой шалуньи, которая замерла подо мной, ожидая и боясь, ее округлая грудь вздымалась от частого дыхания, ладошки сползли с моей шеи, по мере того, как я навис над Мариной. Я выдернул подушку из-под ее головы и, не в состоянии выдержать взгляда испуганных серых глаз, опустился на локти и зарылся лицом ей в волосы, с жадностью вдыхая родной запах... Медленно, но довольно резко начал двигаться в ней, повинуясь инстинктам вкупе с желанием доказать этой проказнице, насколько напрасны были ее стремления убежать от меня… Я все равно разыскал бы ее, сколько бы времени не прошло, как бы далеко она не сбежала от меня… Эта девушка была рождена для меня, она берегла себя, не растрачивая нежность на других парней, пока не встретила меня, и именно я разбудил в ней женщину, лишил невинности и обучал всему, доставляя удовольствие и давая понять, чего хочу от нее… Еще сильней! Марина стонала и извивалась подо мной… Еще резче! Она хрипела мое имя и позволяла больше… Еще глубже! Большие глаза цвета серой дымки распахнулись, пронзая меня насквозь. Слегка припухшие от моих поцелуев губы, приоткрылись, и меня обдало жарким дыханием, которое сливалось с моим. Я разглядел бисерины пота над ее верхней губой и, не удержавшись, собрал их поцелуем… Как бы тяжело мне не было без моей honey все это время, я, конечно, понимал, что и ей пришлось несладко, и пусть она бросила осознанно, страдала она не меньше моего, но ведь именно я томился в неведении!! Любимая, казалось, читала мои мысли, понимала без слов, с одного прикосновения, с одного болезненного проникновения, с одного только взгляда… Она прижала меня к себе, и я, наконец, услышал то, что она шептала мне все последние дни лишь во сне: – Родной мой, ближе, чем ты, у меня никого и никогда не было… Я люблю тебя, очень сильно люблю… Прости меня и прими обратно, пожалуйста, Тейлор… Я не переживу, если ты отвергнешь… – Она всхлипнула, потерлась щечкой о мою щеку и продолжила: – Без тебя мне ничего не нужно в этой жизни, каждый день без тебя – бессмысленный и бесконечно серый, одинокий. Мое сердце, моя душа, мое тело навеки принадлежат тебе. Прости меня, очень прошу, умоляю, заклинаю… Ты ведь знаешь, что я только… – …Моя! – Прорычал я, еще сильнее вжав ее в постель, одним движением заполнив полностью, проникнув так глубоко, что сам едва не задохнулся от ощущений ошеломляющей близости с самой желанной девушкой. Она едва сдерживала мой натиск, но терпела и не останавливала меня, понимая, что прервись я сейчас, наверное, реально с ума бы сошел от перевозбуждения. Но я на подсознательном уровне чувствовал, как ей было больно! Хоть она и старалась не показывать этого, я все видел и все замечал. И только вместе мы сможем перейти за этот болевой порог, как вместе преодолели все препятствия на пути друг к другу… Марина вняла всем моим наставлениям, и с ней я был готов начать все заново или продолжить с того момента, на котором мы остановились… В душе зарождалось иное чувство, в корни отличное от незаслуженно причиненной обиды – благодарность. Я покинул ее, давая мимолетную передышку нам обоим… Марина расслабленно застонала, не прекращая гладить меня, и улыбнулась в ответ на мою улыбку… В ее глазах вновь зажегся потухший когда-то огонек, играя серебристыми бликами в ночном свете комнаты… Губы прижались к моим, целуя страстно, жадно, ненасытно… Я протиснул свои ладони под ее спину, слегка приподнял ее бедра и нежно скользнул в нее, задержался на мгновение, толкнулся обратно и вновь соединился с ней… Постепенно набирал темп, но теперь не овладевал, доказывая всем и вся, что она – моя, а любил и стремился доставить удовольствие, довести до пика наслаждения… Марина отозвалась на очередное проникновение, стремительно поддавшись навстречу мне. Я чувствовал, что она полностью расслабилась и вновь начала доверять, как это и было с нашей первой ночи. Эта глупышка натворила дел, обманула, но не предала ведь! Она заслужила прощение своей любовью, заботой, вниманием ко мне… Мне не хватало воздуха, казалось, он наэлектризовался вокруг нас, но я не сбавил заданного темпа, толкаясь в ней, такой влажной и горячей, ощущая всем телом, что Марина уже на грани… Нарастающее между нами напряжение требовало разрядки – я вцепился в простыню у изголовья кровати и стиснул ее, выдернул из матраца, на автоматизме потянул вниз… Марина обняла меня руками и ногами, приподнялась навстречу, прижалась губами к моей шее, собирая нетерпеливыми поцелуями капельки пота… А я протиснул накрахмаленную белоснежную простыню до поясницы любимой девушки, царапая когтями ни в чем не повинную кровать, и был готов замурчать от удовольствия, как молодой волчонок, брошенный своей желанной на произвол судьбы и приласканный ею, когда она позвала обратно… Кажется, я все-таки зарычал, вцепившись ей в волосы, потому что honey вдруг замерла подо мной и взглянула с таким неподдельным восхищением, словно читала мою душу, как открытую книгу… Она притянула меня к себе и толкнулась навстречу, позволяя целовать себя так, как пожелаю, делать с ней все, что захочу, ласкать, царапать, кусать… любить… Я почувствовал, как она сжалась вокруг меня в нестерпимой муке, из ее груди вырвался утробный протяжный стон, и в следующую секунду любимая расслабленно задрожала в моих объятиях, продолжая при этом двигаться, вбирая меня полностью, продлевая долгожданное удовольствие… А я едва не застонал от боли, по-прежнему ощущая невероятное напряжение в паху, которое усилилось во сто крат под ритмичные, пульсирующие, обволакивающие толчки Марины… Запредельная близость… Превозмогающая боль… За гранью реальности… Только с ней… Только для нее одной… Я зажмурился, задышал сквозь стиснутые зубы – еще чуть-чуть, и я готов был закричать от болезненного томления… И нет предела этой раздирающей боли!!.. Но тут мне на помощь пришла моя Марина, которая, конечно, чувствовала все мои мучения и видела, что в одиночку мне не справиться с нахлынувшими эмоциями, дремавшими столько дней вынужденного воздержания… – ...Тшш… Все будет хорошо, милый… – Я ощутил ее влажную горячую ладошку на своем бедре. – Расслабься, Тейлор!... Я сейчас… Я помогу… – Она скользнула по внутренней стороне, зажимая свою ладонь между нашими телами. – Давай… – И резко толкнулась, приподнимая бедра. – Ну, же!... Низ живота стянуло тугим узлом зарождающегося желания, и тотчас же меня накрыло мощной волной феерического удовольствия, ничего подобного я в жизни не ощущал… Мгновенная вспышка, переломный момент, забирающий нежеланную боль и приносящий неземное блаженство… Я рухнул в изнеможении, вжав Марину в постель, и благодарно застонал, уткнувшись ей в шею, испытывая долгожданное удовлетворение, и теперь разделив его вместе с любимой девушкой. Она слегка подрагивала под тяжестью моего тела, теперь продлевая мою сладкую муку, протиснула свои ручки и зарылась мне в волосы, и что-то еще шептала, а я ничего не понимал, но на все соглашался, абсолютно покоренный ею в этот неповторимый момент близости… Родные объятия, самый желанный голос во Вселенной, манящие губы, с которых слетают самые заветные слова, стук сердечка, трепещущего, слово крылышки Колибри, и любимые глаза, серый цвет которых снова поменял оттенок… Теперь они светились наслаждением… Только с ней… Глаза в глаза.. Душа в душу… Навсегда.
