Шесть больших жаровен прогревали воздух в шатре, и здесь было дымно и душно из-за собравшихся внутри людей. Потолок поддерживали высокие шесты, а стены шатра слегка шли волнами от сильного ветра снаружи. Полы устилали толстые ковры с раскиданными на них расписными подушками. Гомон в шатре стоял невероятный, словно в курятнике: на коврах расселись сорок каганов кортов и одиннадцать членов Совета.

- Царь Небо Ингвар! – громко объявил за его спиной стражник Сарх. – Склонитесь перед небесным змеем!

Обернувшись к нему, все присутствующие низко нагнули головы, и Ингвар обвел их всех взглядом. Большая часть каганов была знакома ему за исключением нескольких молодых, только что выбранных. Среди них был и какой-то широкоплечий парень в глубоко надвинутом капюшоне. В глазу вновь стрельнуло. Корты слишком много о себе возомнили, раз позволяли себе присутствовать в шатре царя, не снимая плащей.

Его пристальный взгляд переместился на членов Совета, и Ингвар прищурился, заметив, что вид у них всех донельзя сбитый с толку. Жирный как свинья Батольд раскраснелся и обмахивался каким-то платочком, а глаза его так и готовы были вылезти из орбит. Рядом с ним сидел Фрего Раймон с непроницаемым лицом, по-змеиному сощурив свои мутноватые глаза. На лице Унто Ферунга застыло задумчивое выражение, и он поглаживал свой подбородок, как делал всегда в моменты крайнего волнения. Что-то случилось здесь, пока его не было, Ингвар чуял это.

Он медленно направился по ковру в сторону своего места в восточном углу шатра, и все глаза кортов следовали за ним. Сам он искал среди членов Совета Ульха, но его здесь почему-то не было. Впрочем, это не имело особого значения. Сейчас гораздо важнее был булыжник.

Его черные волосы пересыпала седина, а ровный нос и задумчивые синие глаза делали бы его даже симпатичным, если бы не вечное мирное выражение лица, будто и не был он одним из вельдов, а всего лишь каким-нибудь жалким конюхом, никогда не державшим в руках ничего тяжелее щетки да гребня. Мелкая сеть морщин покрывала лицо Хранителя Памяти, выдавая груз прожитых лет, но плечи он держал ровно и с достоинством, да и осанка у него была почти как у наездника. Верго прямо встретил взгляд царя, но что-то было в его глазах, в напряженной складке рта. Думаешь, ты победил, булыжник? Думаешь, обыграл меня? Ингвар отвел от него взгляд, чувствуя, как сводит дикий глаз. Время рассчитаться у него будет. Еще очень много времени.

Стражники остались охранять выход из шатра, а Ингвар подошел к своему месту во главе Совета и уселся, подогнув под себя ноги и отпихнув в сторону подушку. Пусть старики сидят на мягком, греют свои слабые кости. Воину это было ненужно.

Он обвел взглядом сидящих перед ним каганов, и они вновь поклонились ему, едва не касаясь лбами пола. Ингвар почти физически чувствовал их страх, солоноватый и липкий, будто конский пот. Правильно, что боитесь, крысеныши. Игры закончились.

- Здравствуй тысячи лет и зим, царь Небо! Да будут благосклонны к тебе Боги! – проговорил булыжник открывающую заседание фразу, а Ингвар даже не посмотрел на него. Он глядел только на кортов.

Все они были низкорослыми, кривоногими и коренастыми, со смуглой кожей и раскосыми глазами. Волосы корты носили длинные, переплетенные в косицы и изукрашенные всевозможными перьями и бусинами. Сейчас на них всех были толстые зимние халаты, расшитые цветами и птицами, на головах – маленькие круглые шапочки, которые они натягивали в холода. Одежда большинства выглядела мокрой и грязной после долгой дороги, да и сами каганы, судя по всему, освежиться не успели. Во всяком случае, вид у них был изрядно помятый, да и дух в шатре стоял крепкий. Воняло едва ли не хуже, чем в конюшне. И вот эти вот хотят от меня чего-то требовать? Ингвар подавил презрение.

Он взглянул на старейшего из них, кагана Алта. Лицо того было сморщенным, как иссохшая слива, а черные глазки хитро посверкивали. Длинная борода и два тонких уса по обеим сторонам рта у Алта были совсем седыми, но при этом он оставался еще достаточно крепким для того, чтобы держаться на коне, а это было основным условием для управления каганатом. Да и каганат у него был самым большим, около десяти тысяч человек и в три раза больше лошадей. Потому во время коллективных заседаний говорил всегда он, только вот сейчас Алта был бледен, словно полотно, а его узловатые морщинистые пальцы комкали грязный нижний край халата, будто от страха он не мог и рта раскрыть.

- Я требую объяснений, – без обиняков сказал Ингвар; корты вздрогнули, сразу же потупив глаза, и в шатре повисла полная звенящая тишина.

Алта беспомощно огляделся, ища поддержки среди своих соплеменников, но ни один из них головы так и не поднял. Тогда он еще раз поклонился Ингвару в пол, выпрямился и заговорил, глядя куда-то перед собой и не смея поднять голову:

- Небесный змей царь Небо! – голос у Алта был скрипучий, сильно дрожал, а корявый язык кортов резал слух Ингвара. Он терпеть не мог этот язык, но говорить на всеобщем лошадников заставить было невозможно. Они считали кощунством общаться на языке небесных змеев. Забавно! Заговоры устраивать не боятся, а слово произнести не могут. – Все каганы собрались здесь, в твоем шатре для того, чтобы говорить с тобой! За всех нас скажет слово тот, кто представляет наш народ. Ведущий.

Алта упал лицом в ковер, а Ингвар слегка изогнул бровь. Стало быть, его стражники проглядели, что Ведущий выехал из зимовья Юрго вместе со всеми остальными каганами. Такого поворота событий он не ожидал, но это было даже и на руку. Убьет обоих, отца и сына, и решит все проблемы одним махом. В диком глазу кольнуло, но Ингвар проигнорировал это, сохраняя внешнее спокойствие. Теперь становилась понятной и нервозность членов Совета, и ждущий взгляд булыжника. Вот сейчас-то мы все и решим наконец.

Корт, что позволил себе сидеть в капюшоне в присутствии царя, встал и вышел вперед, а потом уселся на ковер напротив царя. Он медленно откинул капюшон, и Ингвар заглянул в холодные голубые глаза Кирха. Рядом послышались удивленные вздохи Старейшин, но Ингвар игнорировал их, глядя только на щенка.

Тот был по-своему хорош собой, и в принципе Ингвар понимал, что же так привлекло в нем Тьярда. Черные волосы Ведущего были зачесаны в тугой хвост на затылке, прямой ровный нос и длинный, как у отца, подобородок делали его лицо мужественным и красивым. Только вот глаза у него были чуть раскосые, сказывалась кровь кортов, да и скулы широковаты для вельда. Он смотрел на царя смело, но без вызова, и Ингвар молчал, разглядывая его с ног до головы. Паренек зачем-то вырядился в белый халат, словно был одним из Белоглазых кортов. Да и держал себя холодно и собранно, как ведун. Верго настолько ополоумел, что решил провести кортов, назвав своего сына ведуном? Неужели они настолько тупы, что не распознали подмену?

- Иртан благословляет тебя, царь Небо, – проговорил на языке кортов Ведущий, слегка наклонив голову, будто говорил с равным. – Мое имя – Хан, я Ведущий народа кортов, и сегодня я представляю всех каганов и их волю.

Вокруг Ингвара послышались приглушенные шепотки Старейшин, которые горячо обсуждали между собой сына Хранителя. А Ингвар только смотрел на мальчика, не мигая, и под его взглядом тот слегка опустил плечи, но пока держался. Во всяком случае, горящего взгляда он от царя не отводил. Решил поиграть в гляделки, щенок?

- Хранитель Памяти, что это значит? – пронзительно вскрикнул Батольд, едва не подпрыгивая на месте. Лицо его пошло красными пятнами, а подбородки сотрясались, будто кто-то колотил ему по спине палкой. – Почему твой сын представляется другим именем? Да еще и Ведущим кортов?

- Потому что мой сын Хан и есть Ведущий кортов, – спокойно ответил булыжник.

- И как прикажешь это понимать? – закудахтал Батольд. – То есть раньше его звали Кирх, а теперь Хан? Вы ума лишились оба?

- У меня двое сыновей, Старейшина Батольд, – негромко проговорил Верго.

На секунду повисла пауза, и даже Ингвар ощутил легкое удивление, которое впрочем моментально утонуло в море алой ярости. А потом Старейшины заорали одновременно.