Териан на секунду потерялся. Почему он никогда не задумывался о тех годах, что коротал в землянке в самой глуши Белуслана? Почему не задавался вопросами, как смог пятьсот лет делать одно и то же? Это бы ему надоело и, в конце концов, он бы не выдержал. А может, он и не выдержал?

«Но нельзя доверять ей, этой нагой деве. Ведь не зря она выбрала этот образ. Отвлечь внимание, запудрить мозги. Тем более так врать намного проще…» – говорил голос внутри.

– Дракана с два… – прорычал асмодианин.

– Я это ожидала, – игриво вскинула носик леди-балаур. – А ты силён… Хочешь, я расскажу, что было дальше? Не отвечай. Ты умер там… В том домике, который ты сам себе и построил, как могилу. Ты ведь знал, что умрёшь, когда только закладывал фундамент, ставил стены, колдовал над крышей. И ты это знаешь сейчас. Но почему в глуши? Я тебе скажу, мой милый. Ты не хотел, чтобы тебя нашли, чтобы вдруг снова заставили сражаться, мучиться. Ты этого не хотел. Ты хотел покоя. Ты его обрёл? Как? Повесился? Пронзил сердце мечом? Утопился в колодце? Или просто разбился, взлетев слишком высоко? Это тоже неважно. А потом ты обратился в пепел… Как всегда… Но на этот раз твоя душа не отправилась к кибелиску… Она осталась рядом с тем пеплом, что потом собрался в маленький камешек. В нём твой дух и обрёл покой… Ты не был развоплощён Храмом, как и не был перерождён им. Поэтому твоё имя не сохранилось в Матрикуле бессмертных. Ты остался безымянным Даэвом, безымянной стигмой, которую спустя долгие годы нашли мародёры, решившие поживиться добром из твоей лачуги. Бандиты передали камень своему главарю, как подарок, а он надел его на шею… Так и родился новый Териан Лекас… Ну что? Вспомнил?

Асмодианин затрясся ещё на половине её монолога. Его выворачивало наизнанку, а голова разболелась так, словно в виски медленно вкручивали огромные ржавые болты. Шестое чувство, которое сотни раз спасало шкуру Даэва, уже не вопило – оно заливалось истошным криком. Казалось, что барабанные перепонки вот-вот лопнут от него, хотя в комнате было абсолютно тихо.

Всё внутри трепетало, сопротивляясь словам балаура. Представьте, что ваша жизнь – это стопка книг. Внизу – самые тяжёлые тома, которые говорят о том, кто вы: имя, где родились, кем Вы были в детстве. И вот на них, как на фундамент, вы накладываете всю свою жизнь – целую стопку книг. А теперь кто-то взял и начал расшатывать самый нижний том, на котором стоят все остальные. Верхние книги упадут первыми, потом – те, что посередине. В конце концов, от вашей жизни не останется ничего, кроме кучи разбросанных по полу печатных страниц. Вот что творилось сейчас внутри Териана.

– Закончи этот фарс! – вскрикнул он и ударил кулаком по столу с такой силой, что хрустальная столешница слетела с ножки и разбилась на десятки острых осколков, разлетевшихся по комнате.

– Не очень-то вежливо… – дракан даже не повела взглядом. – Но тебя можно понять… Столько нового ты узнаёшь о себе здесь… Ух, голова может пойти кругом…

Асмодианин постарался отстраниться от всех мыслей, очистить голову и успокоиться. Он закрыл глаза, напряг мышцы и стал потихоньку стирать все сомнения и тревоги: не спеша, по очереди. На это ушло, может, несколько минут, но теперь разум Даэва был чист, словно никакого разговора с драканшей не было. Всего одну мысль он никак не мог запереть в клетке:

«Если то, что она говорит, – ложь, почему моя душа так резко на это реагирует?..»

Но балаур, видимо, решила не останавливаться и продолжила:

– Когда вожак мародёров получил стигму, он очень удивился. Надев её, он сразу почувствовал прилив сил. Но вот беда, он был смертен, поэтому не мог сопротивляться силе камня. За считанные месяцы она поработила его душу, а вскоре заменила воспоминания… Может, Териан Лекас этого и не хотел, но тело человека больше маленького куска породы, поэтому всё содержимое стигмы очень скоро перетекло в того разбойника… Непроизвольно, конечно… Он стал считать себя Даэвом, хоть крыльями не обладал, называть себя чужим именем и твердить всем, что видел Катаклизм… Сошёл с ума, попросту говоря. Другие бандиты прогнали его, восстав против безумца, и того беднягу еле живым нашли около Амснира легионеры двадцать седьмого легиона Пандемониума. Они приютили его, а через несколько недель тот взял в руки оружие и пожелал присоединиться к отряду… Легат был не против… Ты сражался очень храбро и дослужился до офицера за полгода. А ещё через год тебя решили сделать Даэвом… Конечно, ты знал, что ты уже давно «Даэв», поэтому просто скопировать имя Териана Лекаса не мог. Ты взял первое имя, всплывшее в твоей памяти… точнее, в памяти стигмы – Белис. В семьсот тридцатом году ты переродился. Камень, висевший у тебя на шее, после церемонии расплавился окончательно, объединив две души в одну. Почти сразу ты стал именовать себя Терианом Лекасом… Вот так и прошло ещё сто тридцать три года… – дракан вздохнула и замолчала.

Асмодианин старался не воспринимать её слова, зная, что это вызовет новую бурю. Но руки его всё равно начало сводить судорогами. Он спрятал их под ноги, чтобы балаур не заметила, посмотрел на неё стеклянным взглядом и промычал:

– Интересная история… Но я тебе не верю…

– О, мой милый… – по-змеиному нежно пропела дева-дракан. – Ты ещё сопротивляешься… Как это храбро… Что ж, каким ты себя помнишь сразу после превращения в асмодианина? Таким же? Да, цвет глаз похож… Как и у того мародёра, чья кличка была Ядовитый Лис… как раз из-за цвета глаз. Его настоящее имя, к сожалению, я не знаю, да и ты его вряд ли вспомнишь. Но я могу показать тебе вот что, – она грациозно поднялась с кресла и, потянувшись, прошлась до книжных полок.

Там женщина схватила пачку старых бумаг и, довольная, вернулась на своё место.

«Уходи отсюда, Териан… – шептал внутренний голос. – Уходи, пока не поздно…»

Балаур протянула ему свёрток.

– Это всё, что мы смогли собрать о тебе, – сказала она.

«Беги!» – вновь завопило чутьё.

Но любопытство на этот раз взяло верх. Асмодианин взял пачку бумаг и стал разворачивать их.

«Поздно… Слишком поздно…» – прошептало шестое чувство и умолкло.

Первый лист напоминал страницу из Матрикула Пандемониума.

– Это копия, естественно, – комментировала дракан. – Мы бы не стали уродовать святую для вас книгу… – она ехидно улыбнулась. – Посмотри на второе имя сверху и на дату. Там написано «Белис». Первое имя пропущено, оттого я и не знаю, как звали Лиса по-настоящему.

Там было действительно написано это имя. Рядом с ним дата: шестой день десятого месяца семьсот тридцатого года от Катаклизма. Метки о дате развоплощения не было – тот Даэв был ещё жив.

– Бумагу можно было подделать, – сухо ответил Териан. – Это проще простого…

– Ладно, – вздохнула дева. – Следующий лист – портрет Лиса, за поимку которого назначено вознаграждение. Никого не напоминает?

Асмодианин уставился на бумажку. Лицо было очень похоже, почти копией. Снизу была надпись: «За голову Ядовитого Лиса – награда в двадцать тысяч кинар».

– Внушительные деньги, правда? – ухмыльнулась женщина. – Удивительно, как ты смог запудрить мозги легату двадцать седьмого легиона, чтобы он не сдал тебя страже?..

– Я ничего не помню из того, что ты сказала, – сквозь зубы процедил Даэв. – Как и выписку из Матрикула, эту бумажку тоже легко подделать…

– А как же твой сын? Точнее, сын Териана Лекаса. Ты ведь знаешь, что у него есть сын?

– Акариос…

– Да, Акариос. Великий элиец… Эх, как сыграла судьба, – в широкой улыбке протянула Арисса. – Вы ведь встречались в Морхейме. Ты не говорил с ним после этого?

– Он жив? – удивлённо округлил глаза Териан и облокотился на руки.

– Не знаю… Он пропал лет… – она задумалась. – Четыреста назад. Но записи о его смерти в элийском Матрикуле нет до сих пор. Не спрашивай, откуда я это знаю… – балаур ехидно улыбнулась. – Может, его стигму тоже носит кто-то, какой-то элиец, может, он до сих пор скрывается там, где искать бы не стали… Если найдёшь его, спроси, изменился ли твой облик с того времени…