«Кап… Кап… Кап…»

Находясь в полубессознательном состоянии, Териан Лекас не чувствовал времени, разум отключился, а внутреннее чутьё больше не твердило об опасности, а предательски покинуло его.

Даэву начали чудиться какие-то голоса, звуки взрывов, бренчание доспехов и лязг оружия. Вскоре к этому бешеному разнообразию добавились пение птиц, шелест листьев на ветру и приятный шум волн, пеной расстилающихся по далёкому песчаному берегу. Териан уже почти видел этот берег перед собой. А за ним – пустыня. Бескрайняя пустыня, как та, которая явилась ему во время развоплощения. Только теперь он знал, что ему нужно к воде. С головой погрузиться в прохладную приятную воду. Она залечит все раны, вернёт жизнь в тело асмодианина. Такое видение Даэв видел всегда, когда умирал.

Кожа начала срастаться вокруг шипов, кровь больше не капала, а лужа внизу почернела и затвердела. Териан вновь пришёл в сознание, но страшное ощущение металла внутри никуда не исчезло. Невыносимо хотелось пить, в ушах шумело, а онемелые руки и ноги казались ему чем-то чужим.

Даэв не стоял на ногах. Он был словно нанизан на сотни острых игл, пронзивших его плоть с обеих сторон. Разум прояснился буквально на одно мгновение. Териан успел задать себе в его один вопрос:

«Когда же я умру?.. Нельзя же вечно здесь находиться… Рано или поздно силы покинут меня, и я отправлюсь на кибелиск…» – эта мысль грела отчаявшееся сердце бессмертного. Но он понимал, что у кибелиска его будут караулить Безмолвные и снова привезут сюда. А затем всё повторится сначала…

Териан Лекас начинал вновь проваливаться в спасительное беспамятство – так организм мог выдержать дольше.

Конечно, смотрители понимали, что без еды, воды и лечения пленник долго не протянет. У них был составлен график. Два раза в день, когда Даэв был без сознания, сквозь прорезь в саркофаге ему в лицо брызгали концентрированным Эфиром. Это заставляло его раны затягиваться быстрее, пускай способность к быстрой регенерации он потерял после развоплощения.

В итоге получалось, что мышцы обволакивали собой длинные шипы, а кожа предательски срасталась с ними, составляя с гробом единое целое. Такими манипуляциями можно было продлевать жизнь пленнику сколь угодно долго, пока, как говорится, Эфир в складах подземелья не закончится.

Понятно, что асмодианин этого не замечал – ему казалось, что скоро наступит смерть, и всё прекратится. Надежда на избавление не уходила. Пожалуй, это было последнее, от чего Даэв не отказывался.

Териан пришёл в сознание от сильной вибрации саркофага, принесшей ему новую и весьма сильную порцию боли. Сросшиеся ткани в мгновение порвались, и кровь вновь ручейком потекла к ногам.

В ушах невыносимо громко шумело, но асмодианин смог уловить краем уха звук открывающего замка камеры. Не зная, зачем, может, от отчаяния, бессмертный собрал все скудные силы, которые у него были, и тихо застонал. Снаружи послышался громкий асмодианский голос:

– Здесь никого нет! Идём дальше!

Териан Лекас издал ещё один стон, надеясь, что его услышат. Он стонал, не прекращая. Даже когда к нему подошли три фигуры, он продолжал издавать жалобные звуки.

– Ты тоже это слышишь? – заговорили они.

– Угу… Смотри! Из этой штуки стекает кровь!

Второй наклонился к алой лужице.

– Ага, свежая, – он потрогал её и растёр по пальцам. – Внутри кто-то есть… Открываем! – скомандовал он, и все трое дружно навалились на замок.

– Вот Фрегионову мать! Ну же!

Они стучали рукоятями мечей по замку, пытаясь сорвать его. От этого шкаф сильно трясся, а Даэв получал всё новые и новые порции боли.

– А-а-а… – дрожащим голосом стонал он.

– Есть! – кусок металла со звоном упал на пол, и трое незнакомцев рывком открыли дверь саркофага.

Териан заорал, да так, что напрочь сорвал голос. Шипы, вросшие в кожу, с хрустом вырвало из плоти. Обмякшие ноги Даэва не могли удержать его, и бессмертный беспомощной куклой упал перед своими спасителями.

Троица опешила на секунду, но затем принялась резво переворачивать узника.

– О, Асфель… – раскрыл рот один из них, когда увидел лицо пленника, и выпучил глаза. – Госпожа легат! Госпожа легат! Вам надо это видеть!

В камеру спустя несколько секунд вошла стройная черноволосая асмодианка в лёгкой броне, вооружённая двумя кинжалами. За спиной у неё развевался чёрный плащ.

– Что такое? – спросила она.

– Смотрите… – легионеры расступились и позволили женщине подойти к узнику.

– Мать… моя… Тиамат… – воительница наклонилась и оторопела. Она знала, чьё тело лежало на полу темницы.

***

Через несколько часов.

Териан Лекас очнулся, лёжа на спине. Он попытался поднять голову. Его туловище, руки и ноги были перевязаны широкими, уже окровавленными бинтами. Воин замычал и повернул голову. В другом конце небольшой комнаты на деревянном стуле сидела женщина, важно откинувшись на спинку и закинув ногу на ногу.

Незнакомка заметила, что мужчина пришёл в себя, и рывком поднялась. Она медленно зашагала к нему, внимательно осматривая его взглядом с головы до ног. Женщина присела на койку рядом с ним и потрогала нежной когтистой рукой лоб.

– Ничего, жар скоро пройдёт, – мелодично пропела она. – Так значит, Териан Лекас? – спросила незнакомка, не ожидая ответа на столь очевидный вопрос. – Все считали тебя сторонником Теней. С чего же ты им не угодил, раз попал в карцер?

Даэв замычал и сощурился, пытаясь вспомнить имя воительницы.

– Кенсаи… – наконец, пробормотал он.

– Молодец… – кивнула она. – Потихоньку приходишь в себя, – женщина нежно провела рукой по перевязанной груди мужчины. – Как странно, что раны не заживают даже под воздействием Эфира…

Териан перевёл взгляд на потолок и ничего не ответил.

– Ладно, отдыхай. Через пару часов я зайду – поболтаем, – пропела она и элегантным кошачьим движением встала. Потянувшись, Кенсаи направилась к выходу из комнаты и на пороге, улыбнувшись, сказала. – Да, и не уходи никуда…

Асмодианин закрыл глаза и постарался уснуть. Он давно понял по ощущениям, что его донельзя накачали Эфиром. Плюс к этому, боль от ран была довольно слабой (хотя, как сказать – довольно!..) – лошадиная доза обезболивающего. Усыпляющий эффект этих трав было тяжело перебороть, и бессмертный почти мгновенно провалился в сон.

Он не знал, сколько часов прошло, пока он спал. За окном было темно. Териан почувствовал, что бешеное количество Эфира всё же сделали своё дело: пусть боль напоминала о себе постоянно, но в остальном – слабость и недомогание как рукой сняло. Даэв попытался сесть. На удивление, получилось. Следующим шагом было подняться на ноги. Опираясь на края кровати, асмодианин с трудом, но встал. Он убрал руку с мебели. Удивительно, но голова почти не кружилась.

«Надо всё-таки спросить, чем они меня накачали… Чтобы себе потом приготовить», – подумал он.

Медленно, но уверенно шагая к двери, асмодианин услышал скрип двери.

«Рог балауров!» – выругался он про себя и хотел было плюхнуться на кровать, но Кенсаи оказалась быстрее. Она увидела, что он стоял посреди комнаты и сделала недовольное лицо.

– Я кому сказала, отдыхать? И куда ты вообще собрался? Да и ещё без одежды… – ехидно ухмыльнулась она, опустив взгляд немного ниже.

Териан вздохнул и развернулся, медленно зашагав обратно к постели.

– Но поболтать нам всё же стоит, – продолжила женщина. – Ну… Начнём с этого: что ты делал в темнице под вулканом?

– Отдыхал, разве не видно? – рыча, ответил мужчина.

– И кто же тебя отправил на этот «курорт»?

– Что тебе нужно? – Териан сощурил глаза, прожигая ими воительницу насквозь.

– Мне нужно освободить Асмодею от уродливого шрама в виде Безмолвных, – нахмурившись, заговорила она. – Полагаю, ты прекрасно знаешь, в чём сейчас дело.

Мужчина кивнул.

– Так ты на стороне Пандемониума? – спросил он.

– Я, и весь мой гарнизон, – важно уточнила Кенсаи. – А ещё сотни тысяч бравых воинов по всей Асмодее… А за кого ты?