Виктор кричал и хрипел, всё тело его распухло. Полными ужаса глазами он глядел на Данте, но тот спокойно ждал конца. И конец этот наступил быстро — Виктор умер через десять минут. Данте изумился тому, с какой скоростью змеиный яд распространился по телу жертвы. Каскавела же укрылась за кустами и не уползала, но и на Данте не нападала.

— Ну вот и отлично! С этими покончено. Теперь можно навестить кое-кого ещё, — объявил Данте сам себе.

Бросив последний взгляд на тело Виктора, он крутанулся вокруг себя и — фьють! — чёрным вихрем взмыл под облака. Сквозь кусты сверкнули глаза змеи — крупные, лимонно-жёлтые.

— Кажется, я в очередной раз тебя недооценила, мальчик. А тебя стоит опасаться, ты ещё хуже меня. Собственно, кровь ведь у нас с тобой одна, — прошипела змея и, ударив хвостом о землю, исчезла.

Комментарий к Глава 31. Месть, снова месть --------------------------------------

[1] Павлиноглазка — красивейшая тропическая бабочка, у который крылышки похожи на павлиний хвост. Гусеницы некоторых павлиноглазок смертельно ядовиты.

====== Глава 32. Куда толкает ненависть ======

Новой целью Данте стал «Лас Бестиас». После того, что он сделал, в душе образовалась пустота. Главное — месть, остальное не важно. Он отомстил Сильвио и Рене. Теперь надо отомстить семейству Гаспара. Вопрос как? Убивать и поджигать их Данте не хотел, но предательства простить не мог и, снедаемый дрожью и ненавистью, прибыл в «Лас Бестиас» к рассвету.

На нежно-розовом небе тускнел месяц, а солнышко уже робко выглядывало из-за горизонта, лаская сонную землю. Кабачок «Кентавры», что располагался у въезда в посёлок, жил своей жизнью, бодрствуя, пока остальные утопали в неге сна. Компания бородатых и волосатых мужчин чокалась пивными кружками у входа в заведение, а пара пьянчужек валялась под соседним деревом. Никого из этих людей Данте не знал, да они и не обратили на него внимания. Прошмыгнув мимо, наш герой добрался до домика, где на заборе сушились сапоги, а по двору обычно гуляли индюшки да куры. Сейчас вся живность, включая собаку в будке, дрыхла, только петух, сидя на крыше, кукарекал во всё своё петушиное горло.

Данте не хотел останавливаться в этом доме из-за обиды и из осторожности. Дом, где они жили с Пией, Клементе продал после её смерти, переехав с дочерью к родителям, и Данте наведался в их бывшее с Эстеллой свадебное гнёздышко. Домик этот располагался в десяти минутах ходьбы от дома Гаспара и Каролины. Переговорив с хозяином, Данте выяснил, что дом не занят. Денег у юноши осталось немного — пора было вновь охотиться на лошадей. Но сейчас продать их будет сложнее, ведь кругом чума и многие толстосумы покинули город. Остались латифундисты — эти жадные, упрямые, неграмотные выходцы из крестьянской среды не бросили бы свои земли, даже если бы те обратились в пустыню.

Хозяина дома впечатлил богатый наряд Данте-Салазара и его манеры, к тому же тот внёс предоплату. И хозяин не усомнился — денег у Данте полно. Так, Данте заселился в домик, не предполагая, что это станет тяжким испытанием для его нервов. Стояло войти внутрь, как воспоминания об Эстелле хлынули ему в голову водопадом. Вот на этом жемчужного цвета диванчике они сидели, слушая треск огня в камине и песни дождя за окном. А на этой кровати они любили друг друга.

Данте несколько часов лежал, уткнувшись в подушку и в бессильной ярости дубася кулаками в стену. Ну почему? Почему он никак не выкинет Эстеллу из головы? Это уже не любовь, это превратилось в наваждение. Что же ему делать? Что?

В конце концов, Данте провалился в сон и встал к полудню, злой и с мигренью. Но медлить было нельзя. Даже если голова его лопнет от боли, он должен осуществить свой план. И, приведя себя в порядок, Данте заявился в дом к Гаспару и Каролине.

Дверь ему открыл Клементе. Пару минут смотрел на Данте, вытаращив глаза, потом лицо его просияло.

— Данте? Ты? А ты изменился. Другой какой-то. Откуда ты здесь?

— Да вот, решил в гости зайти, — криво улыбнулся Данте. — Можно?

— Ну, конечно, проходи! — Клементе открыл дверь шире, впуская Данте в дом. — А отца нет, он поехал к перекупщикам, на счёт лошадей сторговаться. А мама сегодня целый день что-то шьёт. А Агата бегает с соседскими детьми. Покоя от неё нет, дьявол какой-то растёт. Вся в мамашу, — выпалил Клем одним махом.

Данте изо всех сил душил в себе злобу, скрывая её под любезной улыбкой. Нет, не сейчас. Ещё не время. Мстить надо на холодную голову.

— Ты надолго к нам? — весело спросил Клементе.

— Не знаю, просто решил вас навестить, а вообще я остановился тут, неподалёку, в доме, где жила Лус.

При звуке этого имени Клементе помрачнел. Данте сделал вид, что ничего не заметил.

— Мама, смотрите, кто к нам пришёл! — воскликнул Клем, когда они зашли в гостиную.

Каролина, в ситцевом платье в крупный цветочек и с волосами, увязанными в пучок, сидя в кресле, вышивала скатерть. На возглас Клементе она подняла голову и при виде Данте вздрогнула.

— Ты? Откуда ты тут взялся? Разве ты не в Жёлтом доме? — строго поинтересовалась она.

— Здравствуйте, тётя Каролина, — кротким голосом сказал Данте, хотя и жаждал Каролину удушить. — Дело в том, что я здоров, и меня отпустили.

— Вот как? А Эстелла мне сказала, будто ты сбежал, — удивился Клем.

— Сбежал? Ну нет конечно. Меня отпустили. Эстелла ничего не знает обо мне, мы с ней давно уже расстались.

— И чего ты от нас хочешь? Зачем пришёл? Опозорил нашу семью, и тебе всё мало? — Каролина была так зла, что едва не пришила руку к скатерти.

— Нет, тётя Каролина, вы ошибаетесь. Я не желаю никому зла, — Данте придал лицу ангельское выражение. — Я только хотел узнать, как вы поживаете, вот и всё.

Каролина покосилась на него с недоверием.

— Не верю я в твоё преображение, ох, не верю, — она скептически поцокала. — Сомнительно это. Дьявол не может стать ангелом. Или, хочешь сказать, Жёлтый дом тебя исправил?

— Разумеется, тётя, — невинно похлопал ресницами Данте. — Я многое осознал. Да и вы же хотели как лучше, не так ли? Я нисколько на вас не сержусь, ведь я чувствую себя прекрасно. Моя душа обрела покой, которого мне так не хватало.

— Я поверю тебе лишь тогда, когда ты начнёшь регулярно молиться и посещать мессы, — объявила Каролина.

— Конечно, тётя, так и будет, — вкрадчиво заверил её Данте. Он строил из себя невинность, но в груди бурлил гейзер. Он им всем покажет! Дорого они заплатят за то, что ему пришлось пережить. И если надо будет съесть жука или пойти в церковь, что одинаково мерзко, он удавится, но сделает это. Он вотрётся в доверие и нанесёт удар.

Каролина была обескуражена такими переменами в Данте. В ответ на её колкости он не орал, ничего не доказывал, но улыбался, соглашаясь с её правотой. Неужто и правда в Жёлтом доме его перевоспитали? На всякий случай Каролина решила быть бдительной.

— Пойду обед готовить, — сказала она, взглянув на часы. — Гаспар скоро вернётся.

— Тогда я ухожу, — Данте поднялся с дивана.

— Нет, Данте, оставайся с нами, — удержал его Клем.

— Но я не хочу вам мешать.

— Ты нам не мешаешь, потому что ты член нашей семьи, правда, мама? — Клем строго взглянул на Каролину.

Та уныло кивнула:

— Оставайся, раз пришёл. Сейчас я мясо поджарю, пальчики оближешь. Тебя ж никто не гонит, но с условием, что будешь вести себя прилично, — добавила она сурово.

— Конечно, тётя.

— Клем, пойди и найди свою дочь, — велела Каролина. — Она бегает по улице уж полдня, а ты, Данте, давай-ка почисти-ка овощи.

— Да, тётя.

Клем вышел, а Данте, сняв плащ, взялся за чистку моркови. Каролина молчала. Данте, тоже молча, посылал её ко всем чертям.

Через час, когда вернулся Гаспар, обед был готов и семейство оккупировало стол.

Каролина подала асадо с соусом чили, салат с тыквой, фрукты и матэ. Данте вёл себя мило, хвалил кулинарные способности Каролины, расспрашивал Гаспара и Клема об их делах, о жизни «Лас Бестиас», в общем пудрил всем мозг, дабы показать: он нормальный.