— Ты ошибаешься, — повысила тон Клариса. — И прекрати величать себя на «вы». Ишь ты, какое у тебя раздутое самомнение! Если кто со стороны услышит, поймёт, что у тебя с головой тю-тю. Итак, твоя мать тебя не бросала. Она умерла, погибла в том пожаре в волшебном доме. Погибла она, потому что не была колдуньей. Старик Брухо приютил её, когда она попала в беду. Её обвинили в убийстве, и ей пришлось скрываться. Именно поэтому ты и появился на свет в том доме, как люди его величали «проклятом». Что касается твоего отца, то он жив и здравствует и поныне, но он не знает о твоём существовании.

— Если бы он знал, он бы никогда тебя не бросил, милый, — Эстелла подушечками пальцев разглаживала Данте волосы на макушке. Данте переводил взгляд с неё на Кларису и обратно.

— Знаете, мне это неинтересно, — выплюнул он. — Кем бы ни был этот человек, он не вправе называться нашим отцом. И я не хочу его видеть. Да и как он мог не знать о нас? Или он не в курсе, от чего рождаются дети? Раз он обрюхатил нашу мать, то обязан был это знать. Благодаря ему наше детство напоминало ад, и я никогда ему этого не прощу.

— Ты меня не слушаешь, Данте! — скрипнула зубами Клариса.

— Мы прекрасно всё слышали, — задрал Данте нос. — Хорошо, допустим, мать умерла, допустим, отец жив, допустим даже, что ты моя тётка. Но какое это всё имеет значение? Зачем вы нам это рассказываете?

— Но ты должен встретиться со своим отцом, — вместо Кларисы ответила Эстелла. — Послушай, милый. Я хорошо знаю его, он живёт в Байресе. Как только закончится чума и можно будет выехать из Ферре де Кастильо, мы с тобой поедем в столицу, ты познакомишься со своим отцом и займёшь то место, что принадлежит тебе по праву.

— Какое же место? — Данте с остервенением раздувал ноздри, готовый сию же минуту задушить любого, кто ещё раз напомнит ему про родителей.

— Мой брат аристократ в шестом колене, он богат, он не женат и у него нет детей, Данте, — объяснила Клариса. — Кроме тебя. Получается, ты — его единственный наследник.

В глазах Данте вспыхнуло что-то, но отнюдь не радость, скорее мрачное злорадство. Мозг Данте-Салазара работал в ином направлении, чем могло бы показаться: сейчас он раздумывал как свой факт родства с аристократами использовать в своих интересах.

— А ты какое имеешь к этому отношение? — спросил он Эстеллу прямо.

— Понимаешь, Данте, — ласково объяснила она, — я, когда узнала чей ты сын, просто обалдела. Так вот, начну сначала, маму твою звали Йоланда, Йоланда Риверо.

И Эстелла поведала Данте всю историю сестёр Риверо. Данте молчал, в душе его злость и ненависть боролись с недоверием, обидой и желанием надавать всем оплеух. Но он лишь хлопал глазами.

— Так вот, получается, ты — внучатый племянник сеньора Альдо — второго мужа моей бабушки, — продолжала Эстелла. — Но это ещё не всё. Как же тесен мир, просто невероятно! Всё это время твой отец был так близок ко мне, но ни я, ни ты не подозревали об этом. Ты с ним тоже знаком, Данте. Это мой дядя Ламберто, такой высокий, с длинным хвостом. Он и есть твой отец.

Наступила гнетущая тишина. Данте минут пять переваривал информацию, нервно встряхивая волосами и лицом напоминая покойника.

— Твой дядя, твой дядя — мой отец... — пробормотал он. — Значит, твоя мать мне тётка, получается, мы с тобой родственники? — он смерил Эстеллу каким-то диким взглядом.

— Нет-нет, милый. Я разве тебе не говорила? По-моему говорила... Моя мать — приёмная в семье дяди, она ему неродная сестра. Поэтому мы с тобой не родственники.

— Родная сестра Ламберто я, — вставила Клариса.

— Так вот, Данте, я предлагаю тебе поехать со мной в Буэнос-Айрес и рассказать дяде всю правду, — Эстелла потёрлась щекой о мягкие волосы Данте. — Он обрадуется, я уверена! И ты, Клариса, тоже поехали с нами. Дядя Ламберто и тебе будет рад.

— Всему своё время, — пространно молвила та. — Данте, прошу тебя, выпей зелье, — резко сменила она тему.

Глаза Данте налились кровью. Сжав кулаки, он одним движением смахнул кубок с зельем со стола. Он покатился по полу. Разлитое содержимое его алело, точно лужа крови.

— Иди к чёрту, ведьма! — выкрикнул Данте. — Нам плевать, тётя ты нам или дядя! Нам никто не нужен, ясно? Мы никому не верим, а этих людей, что нас родили, мы никогда не простим, будь они хоть ангелы! Они добровольно произвели меня на свет и заставили мучиться всю жизнь! Я их не просил об этом. Я их ненавижу! Всех, всех ненавижу!

С волос Данте полетели огненные искры. Он вскочил на ноги, перевернув стул, и кинулся на выход.

— Данте! Данте, стой! — Эстелла побежала за ним, схватила за руку.

— Уйди, красавица, не держи меня. Ты самое прекрасное, что было в моей жизни, но мы не будем вместе. Прощай, — Данте оттолкнул её и скрылся за дверью.

Когда Эстелла вышла на порог кларисиного дома, Данте уже не было, а на земле лежала ярко-красная роза.

====== Глава 30. Многоликий ======

Данте шарахался по округе, приводя мысли к нужной кондиции и через каждые сто метров натыкаясь на погребальные костры и труповозки. И решил: он теряет время, сходя с ума по Эстелле и сердясь на Кларису. Плевать ему на всяких новоиспеченных родственников! Хотя эти узы ещё можно использовать. В будущем. Но сейчас у него другая задача — месть. И месть глобальная. Поэтому сию минуту он отправится в заколдованное подземелье. Данте вспомнил: впервые он проник туда через склеп, где покоился Тибурон. Наверное, следует начать с того же. Взмахнув рукой, Данте выпустил блестящие лучи из когтей, и вихрь серебристой пыли — то ли призрак, то ли смерч — тотчас взмыл под облака.

Материализовался Данте у знакомого ему места — в тот день, после «казни» на площади, он был тут. Ночью в ливень. Сейчас же полдень, дикая жара, смрад от чумных, тела которых без зазрения совести везут через центр города, и дым от погребальных костров, что окутывает местность туманом. И Данте сориентировался ни сразу. Он немного поблуждал, удаляясь в самое сердце леса, и, наконец, вышел на поляну. На ней росло необычное дерево (Данте заприметил его ещё давно) — огромный дуб, ствол которого раздваивался от центра, будто сиамские близнецы срослись друг с другом корнями.

Данте опустился на колени и поколдовал над травой. Она заалела, а, слабо присыпанный землёй и листвой, люк сверкнул на солнце. Данте быстро разгрёб землю, открыв вход в подземелье.

Подобрав полы плаща, юноша спустился вниз. Дошёл до пещеры, где некогда стоял гроб Тибурона. Но ни гроба, ни мёртвого колдуна Данте на сей раз не обнаружил — пещера была пуста. На возвышении, где раньше находился гроб, теперь лежал меч, сверкая всеми цветами радуги. Меч, тот самый, волшебный, что подарила ему Клариса. Он обронил его, когда убил восставшего из мёртвых Тибурона.

Данте бесстрашно схватил меч за рукоять. От его прикосновения артефакт потеплел и вспыхнул ещё ярче, признав хозяина. Осмелев, Данте прижал меч к себе и устремился вперёд. Тоннель путал следы, то шёл прямо, то резко уходил в сторону или поворачивал по кругу, и вдруг закончился. Данте упёрся в глухую стену.

Рыкнув от злости, юноша посветил на стену мечом и немного поколдовал над ней, но не нашёл ничего похожего на вход. В отчаянье он повернул обратно, держа меч перед собой, и тут под ногами что-то блеснуло. Данте присел на корточки. Увидел лужу засохшей крови. А внутри неё сверкало и переливалось пёрышко, чёрное у основание и алое по краям.

Янгус! Сердце Данте мигом рвануло к горлу, и он едва не задохнулся от эмоций. Он тысячу раз убеждал себя, что не должен поддаваться чувствам, но... Столько лет Янгус была его любимицей, его верной подругой. Во многом благодаря ей он и выжил в доме Сильвио. Хотя Данте был убежден: Янгус нет в живых, за шесть лет она так и не прилетела к нему. Данте скучал по птице, щемящая тоска одолевала его и в те моменты, когда он чувствовал себя могущественным Салазаром, которому подвластно всё, и одиноким Данте, что мечтает спрятаться от мира. При виде знакомого пёрышка у Данте грудь едва не лопнула, как мыльный пузырь, и слёзы выступили на глазах. Неужто это кровь Янгус? Хотя она могла быть и кровью Тибурона, которому он отсёк голову. Получается, он нашёл то самое место — вход в подземелье.