- И как же ты умудрился не уследить за Драко? – немного натянутый голосок «жены» резанул слух Люциуса…
~~
Резкая боль в области лодыжек. Да как он посмел? Люциус незаметно ударил меня под столом тростью после попытки придраться к Снейпу. А Северус ни капли не изменился, все такой же строгий, организованный, весь в черном… Я сразу поняла, кто именно пришел к Малфою, быстро сбегала в комнату, чтобы переодеться, вряд ли миссис «Люциус» может носить вещи, подходящие разве что для фехтования и верховой езды. Надев строгое зеленое платье, я помчалась прямиком к кабинету. Стук в дверь, о да, не могло быть ошибки, это Снейп. Он встал, вежливо поинтересовался делами, галантно поцеловал руку, почему-то сразу захотелось помыть ее. Прикосновение принесло странную неприятную боль, а не наслаждение. Люциус стал похож на разъяренного фестрала, от него несло апокалипсисом, что не мог не заметить Северус, слава Мерлину списавший это на информацию о происшествии в Хогвартсе. Но вот что интересно…. Гладко выбритая щека «мужа» показалась необыкновенно теплой…
Я постаралась не обращать внимания на боль в ноге, отвлекаясь на Снейпа… Черные глаза, Мерлин, как же ты устал… Постарел внезапно. Ломающая душу агрессия превратилась в сочувствие… Я не должна жалеть собственного насильника, он заслужил все муки ада. Должен гореть в пламени преисподней, страдать, мучиться… Но я не могу, не могу не болеть душой, глядя в его темные глаза, держусь из последних сил, чтобы не впасть в истерику и не разрыдаться. Призрак ошибки затуманил разум горьким одиночеством. Ярость спадала, заменяясь грустью, надеждой, что в моей душе еще есть свет, препятствующий агонии, в ночи заставляющий накрываться одеялом и тихо зализывать раны. Потакать слабости, самоуничтожаться… Ты не вправе иметь власть надо мной! Ты жалок, чудовище, мой кошмар… Я все еще люблю, сквозь ненависть и обжигающую боль. Надежда умерла, на ее место встало роковое удушье… Ты будешь моим, склонишься, умоляя простить, будешь целовать ноги, умытые в яде. Отравлю остаток жизни нам обоим. О, как ты грешен, ангел тьмы, ты в бесконечность заставляешь кануть, в забытье. Бледная кожа, уродливые морщины, но ты все еще прекрасен для меня. Дьявол, искушающий самообладание. Некрасивый, непривлекательный, саркастичный, темный мужчина, такой, который нужен мне…
«Яви мне путь, о коем ты поведал,
Дай рая врат увидеть свет.
Ты тот, кто душу вечной муке предал
Ты двинулся умом, и я тебе вослед». *
Северус что-то отвечал в меру вежливо, а я не могла справиться с собой, утонула в его бархатистом голосе, еще никогда не звучавшем так притягательно. Любить тебя, увы, такое горе. Твоя совесть негуманна, ничтожество, как можно жить, после того, что ты натворил? Опять грусть сменялась гневом…
- … Нарцисса, Люциус, вам стоит серьезно поговорить с Драко, он слишком разбалован.
Все внутри снова начало клокотать, это не было связано с отпрыском Малфоя никак…
~~
Люциус наблюдал, как меняется лицо «жены». Что случилось? Проступала изнурительная боль и неприкрытая агрессия, сейчас что-то будет… Он, как следует, вновь приложил трость о лодыжку Аллегры, но она даже не скривилась от боли. Её кулаки сжались до белизны костяшек.
- Ты намекаешь на то, что мы плохо воспитываем нашего сына?
Глаза Люциуса едва не вылезли из орбит, ее состояние выходит из-под контроля. Мерлин, идиотка! Идет на поводу у своих эмоций!
- Нарцисса, ты прекрасно знаешь, что я не это имел в виду…
Она открыла рот, но Люциус опередил, иначе девица могла испортить отношения Нарциссы и Северуса:
- Да, мы прекрасно понимаем, Северус, я действительно избаловал сына, – сам не ожидая от себя, он повернулся к Аллегре и аккуратно взял ее напряженную руку. – Дорогая, не стоит так реагировать на правду.
~~
Я смотрела в серые глаза Люциуса, в них не было искр злобы, а наоборот, гипнотизирующее спокойствие и странное тепло, наигранное, конечно. Показное идеального семьянина, успокаивающего истеричку жену, ой, как я получу за это выступление потом, не удивлюсь, если пыточным заклятием. Но рука, накрывающая мой кулак, несла успокоение, расслаблялись мышцы, и мужественные пальцы нежно скользнули в мою ладонь, сжав, но не сдавив. Отчего-то стало уютно, умиротворенно. Всю злобу как рукой сняло, я почувствовала, что разум высвобождается из плена агонии, бреда, сумасшествия. Как удалось так просто вытащить из меня корень ненависти? Ты волшебник, Люциус? Эффект был практически магическим. По спине пробежал электрический ток. Он слишком долго смотрел в мои глаза, на деле секунду, может, две…
- Я поговорю с ним послезавтра, когда он приедет в поместье на Рождество. До Дамблдора дошло дело?
- Нет, на успех, мисс Грейнджер, участвовавшая в этом, пообещала после долгих уговоров не болтать. Поттер подвластен её влиянию.
Люциус усмехнулся.
- Тебе удалось уговорить грязнокровку? Похвально, спасибо, Северус…
~~
Его рука сжимала ее ладонь, нечто странное, желание прибить дрянь пропадало, ушло глубоко внутрь, замуровалось, самоуничтожилось, но все равно он так не оставит ее выходки. Стерва совсем сдурела, но глаза выражали благодарность за спасение от себя самой. Стало просто жаль её… Аллегра не виновата, что любит монстра, вспышки гнева неизбежны, но не в обличии его жены! Вероятно, она не ведает что творит, направляя агрессию на Северуса.
«Я бы тебя, подонок, сгноил под пытками в подземелье за такое!».
Люциус неосознанно заступался за неё, поймал себя на странной мысли, что убил бы Снейпа на ее месте, а может, и просто так, за то, что знает, какая сволочь скрывается за маской безразличия. Люциус перенимал ненависть от Аллегры, впитывал… Думал о хрупких длинных пальцах в его ладони, воистину ищущих понимания, только их обладательница никогда не признается в этом, но это сделают серые ясные глаза, скрытые за голубыми радужками фальшивой Нарциссы, душу изложат мягкие руки, теплые, такие приятные и нежные… Его словно молния поразила, когда она сжала ладонь в ответ, и он по инерции, но не резко, вытащил ее. Аллегра сделала вид, что не заметила этого, а продолжила уже нормальный разговор. Короткий импульс ее присутствия пробежал по коже…
~~
Северус ушел из поместья, не ожидая, что разговор впечатался в умы этой идеальной семьи. Нарцисса вела себя странно, пару раз пыталась напасть, может, они с Люциусом поссорились? Вполне вероятно.
~~
Аллегра проводила его спокойным взглядом, вежливо попрощалась и даже извинилась за свой выпад с мотивацией, что плохо себя чувствует и имеет ряд проблем с благотворительным фондом. Они остались наедине. Орать совершенно не хотелось, под маской сдержанности Люциус видел маленькую скуксившуюся девочку, убитую горем, с разбитым тоской сердцем. И как он не старался, не смог изобразить испепеляющий взгляд, не закрылся маской, но должен был проучить, как бы не хотелось…
- Если еще раз влезешь в мои дела, пеняй на себя, – пригрозил он «довольно» строго.
Взгляд. Серо-голубая бездна боли. Он не ожидал.
- Простите, мистер Малфой, – тихий, подавленный шепот.
Не думал, что Аллегра способна на извинения, но она не выстраивала новый слой безразличия и холода, как вчера в библиотеке. Там все изменилось по непонятным причинам. Грозовой перевал…
- Я бы проклял вас, – он запнулся, – но у меня слишком много дел.
С опущенной головой, превращаясь в Мелани, она прошла мимо, Люциус проследил взглядом. Как и вчера Аллегра остановилась в дверях, как и вчера на мгновение затихла, как и вчера сказала простую, но покалывающую искренностью фразу:
- Спасибо, и… Простите мое безумство еще раз.
Он не ответил… А она просто вышла… Оставила его в одиночестве пожинать плоды собственной снисходительности, как и вчера… Ненависть была стерта с лица земли. Опустевший кабинет казался камерой пыток. Он, жестокий лорд Малфой, жалок и слаб! Теряет сноровку, позволяет себе жалость к какой-то девчонке, выкидывающей подобные фокусы, но справится с собой не было сил, он упал в кресло и схватился рукой за голову, а второй за все еще нывшее плечо. Глупость какая, маленькая, жестокая сучка и такая несчастная, одинокая в своем безумии. Агрессивная, импульсивная, но в то же время простая и искренняя, когда естественность выходит за рамки маски. Слабая, безвольная, но все же сильная, справляющаяся с собой. Черт знает, что творится с ним! Поведение Аллегры не поддавалось логике. Открытая и загадочная. Сарказм, язвительность сменяются на искры благодарности, тепла... Это ужасный вирус, которым он сам заражается, из-за которого Люциус покрывается спорами чего-то чудовищного и приятного. Сегодня он испытал превеликое множество эмоций: он злился, восхищался в дуэли, смеялся, жалел, понимал, готов был убить и просто отпустил… Это самый живой день за последние годы.
