— Повернись, — без строгости произнес он.
Но она отчаянно замотала головой, от чего пряди коротких волос резко взметнулись, но затем снова неровно распластались по затылку. Жалкое скомканное существо издало негромкий всхлип, исполненный боли. Он схватил её за хрупкое плечо и настойчиво развернул лицом к себе.
С покрытых волдырями рук местами слезала кожа, открывая алое мясо, а кровь, сочащаяся неровными струйками, окрашивала в красный подвернутые рукава рубашки. Северус перепугался не на шутку. Что-то внутри него рухнуло, и словно несчастный флакон с зельем с глухим звуком покатилось по неровному полу подземелья.
- Аллегра… — только и смог произнести он.
Живо схватив ее за запястья, едва тронутые ранами, он увидел, что лицо девушки покрывали мелкие бугорки, а кое-где и кровавые ожоги.
Красная струйка стекала из-под закрытого века. Второй глаз был полураскрыт, слезы смешивались с кровью и капали за воротник. Мерлин…
Что он натворил…
Резко выдвинув соседний ящик, под тихие всхлипы окровавленной Аллегры, ощущающей сейчас сильнейшую боль, он принялся шарить среди склянок, отчего несколько из них благополучно свалились на пол. Отыскав нужное зелье, Снейп со скоростью ветра подлетел к лежащему у входа в лабораторию флакону, который ранее милостиво прикатился к его ногам.
Страх обволакивал, просачивался внутрь, появлялось чувство вины. Она может лишиться глаза, неужели эта вонючая дрянь так сильно подействовала? Не может быть! Сок растения должен был всего лишь принести неприятные ощущения и только! На всех парах Северус пронесся по помещению, разыскивая идиотское обезболивающее, приготовленное для больничного крыла. Слава Мерлину, что он еще не отдал Поппи готовые зелья. Свои запасы он должен был пополнить на днях.
Аллегра не впадала в истерику, не собиралась терять сознание, она просто стояла, держа в себе эту боль, борясь с ней, не давая выхода наружу. Быстрым движением откупорив крышку сосуда, он подхватил её подбородок и резко запрокинул лицо Аллегры вверх.
- Открой глаза, — раздался в лаборатории его голос, выражавший сейчас всё, что угодно, кроме строгости.
Она попыталась поднять веки, подавила еще один всхлип, но не смогла. Было слишком больно. Второй глаз тоже начал кровоточить, скорее всего, в него попал гной с рук. По его запястьям уже стекала её кровь, пропадая за манжетами черного сюртука.
— Давай, потерпи немного, — несвойственным тоном сказал Северус. — Ты
должна открыть глаза.
Он чувствовал дрожь в своей ладони, подбородок Аллегры, как и все ее тело, сотрясался судорогами. Мокрые ресницы затрепетали, и, словно поднимая непосильный груз, веки медленно стали открываться. Глаза, разъедаемые кислотой, были полны кровавых слез. Радужка, когда-то светло-серая, терялась в кровавом месиве.
Еще один всхлип. Северус вылил несколько капель по очереди в каждый глаз, и Аллегра взвыла от новой обжигающей боли. Лекарство нейтрализовало действие яда. Он держал её лицо запрокинутым вверх.
- Постарайтесь не закрывать глаза, иначе зелье вытечет, — проговорил он.
Её вид вызывал ужас, Северуса бросило в жар. Она не кричала. Откуда такая сила воли в хрупкой девушке? Аллегра смотрела в потолок, если, конечно, сохранила способность видеть. Выжигающая боль заставляла её тело сотрясаться всё сильнее. Мысли о волшебной палочке были забыты, Северус осторожно протер её щеки рукавом свободной руки, затем снова взял пузырек с нейтрализующим зельем и вылил несколько капель на изуродованную кожу лица. Руками займется позже, главное — лицо. Медлить нельзя, рубцы и шрамы ни к чему на юных ланитах. Она снова начала подвывать.
- Больно… — выдавила Аллегра с трудом.
Северус взял в руки еще один пузырек, откупорил его, поднес к её вздрагивающим губам. Не дожидаясь объяснений, она приоткрыла рот, и он влил весь флакон обезболивающего. Аллегра едва не поперхнулась. Скорее всего, слизистая повреждена не менее сильно. Снейп проделал ту же операцию с другим зельем.
- Не проходит? — осведомился он, сильно переживая за неё.
Аллегра слабо повела головой из стороны в сторону. Оставался только один вариант; Северус стал дуть ей на лицо, отчего её ресницы затрепетали. Она терпеливо не закрывала глаза.
— Держись, — проговорил он, продолжая успокаивать её кожу. — Сможешь держать подбородок?
~~
Превозмогая боль, я легонько кивнула. Несильные потоки воздуха остужали горящую кожу, успокаивали. Его дыхание приносило облегчение, или, может, началось действие обезболивающего. Глаза все еще саднило, но уже не так сильно. Его ладонь пропала, я изо всех сил старалась держать голову запрокинутой. Картинка пропала совсем, а влага исчезала из глаз, оставляя ноющую сухость. Темнота стала страшным сообщником отступающей боли.
Затем появились ощущения его прикосновений к израненным рукам, он начал обрабатывать их знакомым зельем с выжигающим кожу эффектом, но боль постепенно притуплялась. Его ладони на мгновение пропали, затем я почувствовала прохладу. Он покрывал мои руки приятным охлаждающим гелем, ставшим спасительным глотком кислорода для изувеченной кожи. Северус был аккуратен, его пальцы скользили с какой-то трепетной лаской, дающей шанс ощутить завуалированную нежность. Мысли были не к месту, однако на фоне болезненных ощущений приносили отраду и успокоение.
Ослепла ли я? Не знаю, но может, это спасение? Слепая слуга Лорда бесполезна, она не сможет видеть чужой крови на собственных руках, потому что её там не будет. Немыслимо найти решение всех проблем так просто. Лишиться зрения страшно? Нет, я начинаю находить в этом плюсы. В сознание прокрадывалось томное спокойствие. Незавидная участь будет моим ангелом-хранителем. Его руки все еще порхали, даруя ощущение свободы. Прикосновения мутили рассудок вкупе с убаюкивающими зельями, которыми он меня накачал. Ладони вновь пропали с лица и подхватили меня под локоть.
— Можете опустить голову и закрыть глаза. Вы в состоянии идти? — спросил он вкрадчивым осторожным голосом с нотками любимого шероховатого бархата.
Я пыталась проморгаться, однако онемевшие веки лениво поднимались и опускались, не принося облегчения.
- Наверное, — хрипловато ответила я, нарушая гармонию столь приятных звуков, проникших в самое сердце.
Шаг, другой…
- Осторожно…
Он придержал от падения, когда мыски туфель зацепились за неровный камень пола. Я почувствовала его руку на талии и позволила себе опереться на человека, ради таинственного нужного голоса и прикосновений которого сегодня ослепла. Почувствовала, как мы переступили порог в его кабинет. Температура стала заметно выше, ведь в лаборатории должно быть прохладно. Я чувствовала, как рассудок начал дезертировать в неизвестных направлениях, а темнота, обретшая обитель в глазах, поглощала все больше. Ноги подкосились, но сильные руки подхватили меня и донесли до мягкой поверхности. Наверное, это была небольшая софа возле камина, я ощутила жар пламени. Нет, сознание не собиралось меня покидать, просто появилась внезапная слабость
Я услышала удаляющиеся шаги человека, только что несшего меня на руках. Невероятное удовлетворение обрело место в помутившейся голове. Шарканье обуви снова приближалось. Странно быть слепой, никогда не думала, что звук его шагов напомнит косаря, вырубающего траву. Открывая для себя новый мир, я стала свидетелем множества вещей: как мелодично открывается стеклянная крышка еще одного флакона, как на заднем плане потрескивая, тлеет полено, периодически издавая короткие посвистывания.
Его ровное дыхание с едва уловимыми оттенками волнения, звук размазывающейся по ладоням субстанции, шероховатый, шипящий…
Затем еще один колпачок отлетел. Наверное, тот крем был защитой для рук.
— Откройте глаза, мисс Кэрроу, – попросил он, и я, подчинившись, вновь ощутила, как что-то капает на их уставшую поверхность.
Щелчок оповестил о снятии новой пробки с какого-то флакона, на этот раз звук был глубже, ниже, емкость была объемнее. Я почувствовала, как что-то жирное ложится на мое лицо, шею, руки. Ни о чем не спрашивая, Северус расстегнул две пуговицы воротничка моей рубашки и аккуратно смазал зону декольте в пределах допустимого. Слова были лишними, протесты не озвучивались, он ведь не касался интимных мест моего тела, просто лечил. Я готова была растаять под его приятными, ласкающими прикосновениями.
