- Как это?

Судя по всему, последовала очередная попытка попасть в Выручай-комнату, но и она с треском провалилась. Послышались перешептывания больше похожие на ругань. Северус внимательно слушал, но практически ничего не мог уловить.

- Проклятье! – злобно рявкнул Малфой и ударил ногой по стене, где должна была появиться дверь. – Что могло случиться?

- Вероятно, есть только один вариант, – задумчиво произнес менее импульсивный Забини, – там кто-то есть.

Снова повисло молчание.

- Ты думаешь, это…

- Вполне вероятно, он уже долгое время пытается влезть в наши дела, но Лорд строго настрого запретил разглашать…

Северус не страдал манией величия, как считали многие студенты, у него никогда не случалось приступов паранойи из-за хорошей интуиции, но он всегда всё знал наперед, и сейчас чувствовал стопроцентную уверенность, что слизеринцы говорят о нём…

- Мерлин, – шепнул Драко, – что же нам теперь делать? И как он узнал про …

- Ш-ш-ш… – остановил его Забини. – Не стоит говорить об этом вслух, у стен этого замка слишком много ушей. Что будем делать?

- Не знаю, наверное, ждать.

- Ты с ума сошел, уже был отбой!

- Блейз, у нас нет выбора, – стал спорить Драко. – Остался месяц! Всего лишь месяц! Целый год Гримму под хвост, ты хоть представляешь, какое наказание мы получим? Ты подумал о своей матери хотя бы? А о Вейне? – распалялся Малфой-младший. – Ты относишься к этому как к игре, приключению. Неужели ты не понимаешь насколько всё серьезно?

- Драко…

- А ещё эти дурацкие розыгрыши с грязнокровкой. Не думай, что я не понял, что это ты, Блейз! Очнись, это задание может стоить нам жизней! – всё больше расходился тот.

Драко действительно понимал всю серьезность ситуации. Когда-то принц Слизерина, как нарекли его поклонницы, превратился в призрака с темными кругами под глазами и серой кожей. Северус искренне жалел мальчика, но осекал себя, понимая, что тот на чужой стороне. А Забини… Видимо, у Лорда не было никого лучше на примете, раз Блейз принял Метку. Почему не Нотт, или сестры Эйвери? Разве что их отцы в Азкабане, а матери не способны настроить детей на выполнение приказов Тёмного Лорда, хотя те регулярно занимаются пропагандой чистокровия. Да, Гретхен Забини, конечно, не лучший вариант, но она ярая сторонница Волан-де-Морта и с честью отдала сына в его войско.

- Что в этом такого? Я всего лишь показываю ей, где её место, – холодно ответил Блейз.

Послышалось яростное шипение и удаляющиеся шаги. Малфой-младший окончательно психанул и решил покинуть друга, хотя сам же предлагал дежурство у двери. Северус понимал мальчика, тот постоянно находился на грани срыва и не раз Драко выдавали слегка красные глаза, свидетельствующие о том, что срывы всё же случались. А Забини словно с луны свалившийся пришелец.

- Знаешь, Блейз, ты достал меня! – голос издалека. – Я просто не понимаю, как ты можешь быть таким спокойным, словно тебя «это» не касается.

И голос затих вместе с шагами, потерявшимися на лестнице. Забини остался один в коридоре. Северус услышал тяжелый вздох и шорох мантии о каменную стену. Мальчик, видимо, присел на корточки.

- Это ты не понимаешь, – с тяжестью и непонятной болью сказал Блейз.

Снейп ждал, когда же он уйдет, чтобы пройти кратчайшим путем в подземелья, ведь недалеко отсюда находился потайной ход, а давать кругаля по замку ему не очень-то хотелось. Ведь лестницы возле гриффиндорской башни ведут совершенно в противоположную сторону от его покоев.

- Дурак… – послышался негромкий голос слизеринца, отдающий иронией, – какой же я дурак…

В этой иронии к самому себе отчетливо прослеживалось отчаяние, неверие в собственные слова.

- Надо же было так…

Но внезапно, послышался каменный звук, практически такой же, как в Косом переулке, когда в кирпичной стене образуется арка…

Она была у меня, диадема была в моих руках. Я долго не решалась прикоснуться к ней, все стояла и смотрела на пыльное украшение на голове статуи мага в высеченном из гипса парике времен Барокко. Словно завороженная, забыв обо всём на свете, я вглядывалась в кусочек души хозяина, пытаясь почувствовать тёмную силу артефакта, но ничего не происходило, это была всего лишь старая вещь, годами копившая пыль. Искушение прикоснуться слишком велико, и я больше не могла сдерживаться. Осторожная рука потянулась к предмету, и я сняла диадему со статуи. Это ли был тот момент, которого я ждала два месяца? Несомненно, как только пальцы коснулись неимоверно холодного крестража, я ощутила прилив… страсти? Она… Она великолепна, странные ощущения, быть может, наигранные внутренним ожиданием чего-то подобного, но я уверена, что почувствовала крохотный едва заметный пульс…

Осторожно стерев рукавом мантии пыль, я обнаружила идеальную, безупречную, бесконечно прекрасную вещь с множеством инкрустированных в сталь, нет, платину брильянтов. Маленькие, аккуратные камушки светились в тусклых лучах фальшивого солнца из окон Выручай-комнаты. Удивительно, я ощущала такое возбуждение, эмоции зашкаливали, наружу просилась улыбка, а пальцы, что держали бесценный артефакт, дрожали, и эта дрожь распространялась по всему телу приятной волной. Я рассматривала диадему с благоговением, с непонятным теплом в груди. Хозяин не разочаруется во мне…

Не знаю, сколько я простояла в этом трансе, прежде чем заставила себя положить крестраж во внутренний карман мантии. Завтра будет хороший день, не считая того, что с таким волнением я не смогу уснуть до рассвета.

Наверное, я была похожа на зомби, когда выходила из комнаты забытых вещей, и даже не сразу поняла, что на меня смотрят две пары черных глаз. Прямо напротив двери под портретом троллей в пачках на корточках сидел Забини. Пристальный взгляд, затем осознание ситуации. Ни о чем не думая, я собиралась просто убежать, пока парень придет в себя.

- Грейнджер? – неуверенно произнес он, но в следующую секунду вскочил на ноги и кинулся ко мне со скоростью разъяренного гиппогрифа. – Какого гриндиллоу ты тут забыла? – тёмные глаза слизеринца метали молнии, он успел заметить, что я вышла из помещения, где находился исчезательный шкаф.

- Я должна перед тобой отчитываться? – фыркнула я. – Уйди с дороги.

Но он не собирался уходить, и я прекрасно понимала, во что может вылиться эта встреча. Ничего не оставалось делать, как пятиться назад к уже глухой стене, в которой несколько секунд была дверь. Рука автоматически потянулась к карману, но я не успела ничего предпринять, потому что палочка слизеринца резко оказалась у моего горла.

- Что ты себе позволяешь? – взревела я, игнорируя оружие у сонной артерии, я одернула ткань мантии так, чтобы карман с диадемой оказался за спиной. – Я всё расскажу МакГонагалл!

Я попыталась вырваться, но не смогла, Блейз только сильнее вмял меня в стену. Острые края крестража впились в спину. А кругом никого, как бы я не хотела выдавать страх, но положение было опасным. Блейз внезапно скрутил мои руки за спину.

- Что ты делала в той комнате, грязнокровка? – прошипел он, причиняя мне еще больше боли и прижимаясь всем телом.

Холодный камень за моей спиной врезался в лопатки, пытаясь продавить их насквозь. Руки саднило. Кости готовы были треснуть под напором артефакта. Блейз напирал всё сильнее. Его тёмные глаза выражали не только ярость, но и невозможный испуг.

- Тебя это не касается, Забини!- прошипела я. – Если ты не отпустишь меня, я расскажу Дамблдору про то, что ты посылал мне опасные подарки весь год!

Лицо парня вытянулось в удивлении. Он никак не ожидал подобного, и руки сами собой ослабили хватку, но он не отпустил меня.

- Я не знаю, о чем ты говоришь, – пытаясь вернуться в норму, произнес Блейз неровно.

Пренебрежение, брезгливость…

- Не строй из себя идиота, Забини,

я не слепая.

- Ты никто, всего лишь грязнокровка, которая лезет не в своё дело, – прошипел он, оскаливая белоснежные зубы.