- Легиллименс! – скомандовал Снейп.

Он исчез, пропал, утонул в чужой голове. Разумы вовлеченных в таинство отсутствовали в этой камере, они выпали из бытия. Наблюдение, можно потрогать, коснуться его щеки, почувствовать тепло, все равно он не заметит. Люциус бесшумно оказался возле меня, якобы переменил угол обзора. В высшей степени наплевать, а он даже ничего сказать и возразить не может, почему? Правильно, потому что ему ничего не обещали. Чувствую, как кровь приливает к голове, снова жар, его безысходность, нервишки шалят. Была бы я законной супругой Люциуса, Круциатусом бы не отделалась. Хочет ударить – вижу, как сжимаются кулаки, а я стою и наблюдаю за окаменевшим Северусом. Нравится обстановка, нравится управлять гневом человека, буквально извергающим на меня пламя. И кто бы мог подумать, что все настолько запущено? Минуты через три палочка из темного дерева дрогнула и опустилась, леглимент потер переносицу и повернулся к коллегам.

- У нее очень сильный блок.

Амелия только начала приходить в себя, фокусируясь на происходящем. В глазах цвета молочного шоколада промелькнуло самодовольство. Патриотка, она ни за что не предаст интересы министерства, выдрессированная волшебница, недаром о ней ходят достойные слухи. Превосходная окклюментка, не дающая проникнуть в собственный разум.

- Попробуй еще раз, – выплюнул Малфой презрительно.

- Ты точно сделал все, что смог? – осведомилась я под взгляд полный неприязни.

- Очевидно… Да, – процедил Снейп в ответ; его взгляд был острым и холодным.

- Помнится мне, ты говорил нечто подобное, когда исчезла моя дочь.

~~

Люциус посмотрел в разгорающееся пламя карих глаз Амикуса, и снова дурная несдержанность, почти такая же явная, как когда Снейп приходил в Малфой-мэнор по делам Драко. Северус выдержал нападение с честью, не обратив на Кэрроу особого внимания. Аллегра, зачем?.. Замолчи!

- Довольно, Амикус, что было, то прошло, – сам от себя не ожидая, произнес Люциус.

На секунду непонимание, но, кажется, она взяла себя в руки и лишь фыркнула. Нельзя забывать, что им еще работать вместе, а это прежде всего. Есть ли у Снейпа совесть? Ощущает ли он тяжесть греха из-за насилия над юной Аллегрой, глядя в глаза якобы ничего не подозревающего Амикуса? Очевидно, нет, и это подогревает и ее кровь, ведь её сердце, теперь похожее на кусок льда, все еще не может простить его…

- Пробивай защиту, у нас пока есть время, – приказал Люциус.

- Она сильна, не думаю, что это увенчается успехом, – протянул Снейп, снова поднимая палочку.

Он вернулся к заведомо бесполезному занятию, Амелия действительно могущественная ведьма. Люциус почувствовал, как его берут за ткань рукава и тянут на себя. Аллегра кивнула в сторону выхода. Нацепив холодную маску, Люциус проследовал за ней за дверь, бесшумно, чтобы не нарушать контакта леглименции. Как бы он не старался оставаться равнодушным, злоба кипела внутри, затмевая все барьеры, он готов был оттаскать девчонку за волосы, но не имел на это права.

- Мне нужно отлучиться, – сообщила она, поглядывая на часы.

- Куда же? – в его голосе отчетливо звучало ехидство.

- Я обещала связаться с Томирисом по каминной сети.

Правильно, уходи, иначе один из вас сегодня испытает неконтролируемую ярость Люциуса на себе. Она ушла, но напряжение не хотело спадать, а еще проблема в виде сильного блока Амелии… Северус не может снять его, прилагает все усилия, иное было бы нарушением Непреложного Обета. Наблюдать в полной тишине за контактом сложно, хотелось проклясть ушедшего в чужой разум человека, пока он беззащитен. Подлость, безысходность, да с чего вдруг Аллегра стала так дорога Люциусу? Откуда взялась неподобающая его статусу ревность?

Да за что она может любить сальноволосого ублюдка? Очевидный бред шизофренички. Она больна на всю голову и тянет Люциуса в свой омут, делая из него параноика. Злоба на неё, на Снейпа, на себя, так не должно быть… Но это выше его сил, изо дня в день оставаться вторым, подобно псу знать свое место.

«Безумец! Ты должен успокоиться…».

Не существовало на свете вещей, которые выводили Люциуса из себя так сильно, как выводили ее голодные обреченные взгляды на проклятого насильника, но был момент ярости, когда глаза Аллегры сожрали и его – Люциуса. Моментальное возбуждение от грубых действий. Искра страсти в серых радужках. Она больная, сумасшедшая, как можно реагировать на насилие, жестокость подобным образом? Комплекс вечной жертвы. Явный диагноз. Уже не вернуть того лохматого мальчишку, что Люциус видел в доме Амикуса еще год назад. Чудовищные перемены… Сегодняшний Круцио…

~~

- Амелия, боритесь, во что бы то ни стало...

Их разделяла неподдающаяся стена, которая не дала даже мелких трещин, не осыпалась щебенкой от воздействия леглименции. Ответа не последовало, Северус знал, что она слышит мысленно подаваемые сигналы, просто находится в замешательстве. Своими попытками, поддержкой он не нарушал действия магической клятвы, по крайней мере, потому, что все еще был жив. Сильный разум – неимоверная блокада, она выстоит, несмотря на то, что жить ей осталось недолго. В сознании Амелии важная отгадка, ключ к Отделу Тайн, ключ к войне. Волан-де-Морт не должен знать Пророчества, иначе начнется тотальная охота за мальчишкой, он поднимет все силы. Но рано или поздно так и произойдет, как произойдет и смена власти, травля магглорожденных и самих магглов. Оттягивать этот момент… Во что бы то не стало… Лелеять надежду о том, что возможно искоренить зло до того, как падет множество невинных жертв.

Снейп не имел права работать в половину силы и поэтому яростно противостоял, ломал чужой разум. Неужели сопротивление настолько сильное, что даже он не может справиться? Головная боль – явный признак того, что пора возвращаться в реальность, но движимый Обетом, он сделал последний рывок, и в воображаемой стене, словно появилась небольшая трещинка, но тут же Северуса откинуло назад, обратно в сырую камеру подземелья. Нечто влажное под носом свидетельствовало о том, что он перестарался. Кровь была убрана заклинанием. Малфой оказался один, куда сбежал Амикус? Неозвученный вопрос, застывший в глазах, был проигнорирован. Люциус смотрел на него и на потерявшую сознание Боунс, понимая, что их планы под ударом, все тщетно, эта ведьма умрет, но не откроет тайну.

- Я сделал все возможное, – отрапортовал Северус, ликуя внутри.

- Что ж, останешься на стакан виски? – спросил Малфой.

- Увы, у меня есть в школе дела, – ответил тот, понимая, что в приглашении звучало, скорее, желание побыстрее спровадить.

Они вышли из камеры, заперли на заклятие, но к ним уже спускался Амикус.

- Не вышло?

- Нет, – равнодушно ответил Люциус. – С этим нужно что-то делать.

Взгляд Аллегры принадлежал отнюдь не ему, девчонка словно срисовывала картину возлюбленного на память, изучала, составляла внутренний портрет, жила крупицами общения, что имела. Грех презирать ее за это, но внутри в спираль закручивался ураган, не давая возможности здраво мыслить. Путь наверх. Люциус сдерживал себя, чтобы не открутить ей башку. А Аллегра специально шла позади, чтобы наблюдать, похищать остатки его самообладания. Он ничего не скажет ей даже после отбытия гостя в Хогвартс… Однако глупо держать все в себе и чувствовать себя никем, не имеющим право голоса недозрелым щенком. Наконец Северус отбыл восвояси, оставив дышащего огнем Люциуса и тоскливую Аллегру наедине.

- Что ж, видимо, у нас проблемы… – отрешенно сказала она, поставив локоть на каминную полку; прозвучало это двусмысленно.

Взгляд в пустоту, да ей плевать, что Боунс расколоть не удалось, никто не обещал легкого пути, но Люциус отчетливо понял, что пленница в подземелье так же не являлась основной драмой и в его рассудке. Вести себя как обычно, чего сложного? Но он словно считывал информацию с досады Аллегры, во время общения с общим другом практически не было эксцессов, не считая небольшой нападки по поводу побега дочери Амикуса.