Мы стояли так несколько минут. Даже я начала прислушиваться. Ничего необычного. Шумят деревья, шелестят листочки… Обычно всё. Но когда занервничали лошади, мне стало как-то не по себе. Понимая, что там что-то есть, отступила назад и ткнулась в чью-то ногу. Лорин. Он продолжал держать меня за волосы, и я как-то даже рада была, что меня не пустили дальше. Дорога вела вперёд, и почему-то именно сейчас мне стало очень страшно. Это же Тёмный лес! Тут духи и нечисть всякая водится! Паника охватила моё тело.

Чтобы как-то отвлечься, осторожно повернулась и чуть присела (на всю длину волос). Под шеей лошади был неплохой обзор на другую часть леса. Я очень хотела просто ничего там не найти и успокоиться. Мой взгляд блуждал от дерева к дереву, пока не натолкнулся на нечто. Из-за деревьев было плохо видно, но я точно увидела нечто большое и чёрное. Словно мелькнуло и исчезло.

Задышала часто-часто и даже решила, что мне это показалось, как уже чуть ближе увидела опять ту же мелькнувшую фигуру. Моя рука медленно поползла по волосам и, найдя руку мужчины, крепко её сжала и слегка задёргала, не отрывая взгляда от леса.

– Там… там что-то есть… – прошептала я, прибывая в лёгкой панике.

Пара секунд, и меня вновь дёргают за волосы, вынуждая встать. Лорин быстро схватил меня под мышками и уверенно усадил перед собой.

Я даже не успела сообразить, как Лорин как-то свистнул странно, и меня тут же прижало к его груди. Конь под нами сорвался с места. От неожиданности пискнула и вцепилась в рукава мужской куртки. Ноги крепко обхватили лошадь, но без стремян было неудобно, и сердце так яростно билось, норовя вырваться.

Лорин гнал своего коня достаточно долго. А самое странное было – это то, что я ничего так и не увидела. В ушах свистел ветер, и я просто не успевала зацепить за что-то взгляд. Весь отряд следовал за нами, не отставая. Они так и скакали парами. Что-то в этом было. Если на нас действительно кто-то нападёт, то мужчины прикроют друг другу бока и спины.

От дикой скачки я прыгала в седле, не в силах держаться. Я держалась-то только за куртку Лорина! И всё! За гриву что ли коня хватать? Так он мне спасибо за это не скажет! Седло для двоих было тесное. Я чувствовала, как сзади об меня монотонно бьётся тело. Мужское. А я тут, между прочим, леди! Но капризничать было нельзя, поэтому я, стиснув зубы, терпела. Ещё и сумка эта! Об ногу билась, как банка на верёвочке!

Вскоре мы въехали в совсем дремучий и по-настоящему тёмный лес. Тёмно-зелёный мох и листва, влажный воздух и комары, высокие кроны и раскидистые густые ветви – всё это создавало впечатление чего-то мрачного и таинственного. Понятно теперь почему этот лес Тёмным называют.

И к моему удивлению Лорин притормозил именно здесь! Лошадь сначала сбавила ход, потом прошлась рысью, восстанавливая дыхание, а потом и вовсе встала. Тут же обернулась. Все на местах. И на лицах у них спокойствие.

– Кто это был? – тут же спросила я одним разом у всех.

Мужчины меня словно не слышали, вновь вслушиваясь в тишину. Замечательно! Давайте помолчим и сведём меня окончательно с ума! Заехали в глушь какую-то и встали! Что случилось-то?!

Вспомнив, что опасности грохнуться с лошади на всём ходу (плачевный опыт имеется) нет, медленно разжала пальцы, отпуская рукава куртки. Как перепугалась, так и он сразу другом стал. Трусливая натура, что ещё сказать?

Минута, и Лорин вновь тронул поводья. Мы медленно двинулись вперёд. Дорога тут была намного уже и менее вытоптанной. Можно было вытянуть руку и сорвать лист. Что я и сделала. От скуки, конечно же.

– Прекрати, – он хлопнул меня по ладони.

Я тут же отдёрнула руку. Да что случилось? Мне теперь и дышать через раз, что ли? Едем и молчим. Лошади чуть ли не крадутся, а трава поглощает их шаг, создавая тишину. Разумеется, захотелось покашлять, чихнуть, зевнуть и сделать всё, чтобы как-то развеять ощущение опасности, витавшее вокруг.

Спустя час я начала клевать носом от скуки. Заплела всю гриву коню, куда только могла дотянуться. Ну, скучно. Много-много маленьких косичек теперь усеивали шею и голову животного. А ему идёт. Жаль только резинок нет, чтобы зафиксировать всё это… старания мои… лошади под хвост.

Разглядывать лес надоело. Поковыряла седло и еле слышно застонала. Попу отбила. Надо пройтись.

– А можно мне пешком идти? – шёпотом спросила я у Лорина, чуть наклонившись назад. – Я буду тихо…

Чего молчим? Никого кругом нет! Глухомань и есть глухомань! Надеюсь, мы не заблудимся. Умереть в лесу голодной смертью? Что-то как-то неохота. Но я помню дорогу назад. Только вот пройду горы, и там начнутся сложности, но куда-нибудь да забреду.

– Нет, – услышала его негромкий, но резкий голос. – И прекрати крутиться и елозить задом, ты не одна.

Обиженно поджала губы. Страха я к нему, как такового, уже не испытывала. Он мне не нравился, бесил меня и я его опасалась. Смерть не грозит, инвалид ему тоже не нужен, значит и бить он меня не будет. Больше и нечего бояться. Да, настроение было оптимистичное. Я же жива! Даже встречу с чудовищем лесным пережила! Эта змея, конечно, маленькая была, но из неё вырастет что-то громадное и страшное! И я её прогнала. Пусть знает, кому дорогу перебегать удумала.

– Простите, я еложу задом, как Вы выразились, потому, что его не чувствую, – крайне деликатно и чуть заносчиво отозвалась я. – Если Вы позволите спуститься, то нам обоим будет это только на руку.

Аргумент-то неплохой! Самому не нравится – спусти!

Он вдруг схватил меня сзади за волосы и намотал их на кулак. Рывок, и моя голова лежит на его плече. Хватка стальная, и я тут же испуганно округлила глаза, не в силах что-либо сделать.

Его нос коснулся виска, а горячее дыхание опалило ухо:

– Слушай сюда, неженка. Нас из-за тебя заметили, ещё бы немного и на нас бы напали. Мы бы-то отбились, а твоей головой они бы долго ещё играли. Сейчас мы едем по чужой территории, от тебя пахнет кровью, ты визжишь и привлекаешь к себе внимание. Ещё услышу от тебя хоть писк, то свяжу тебя, и оставшиеся дни ты проведёшь, как мешок картошки, свисая с лошади. Радуйся и благодари меня, что я тебе шею не свернул ещё ночью за твои выходки.

Я слушала его со смертельной обидой и злостью. Не может быть, чтобы я… вспомнилось, как я визжала и кровь из носа… Звери же чуют всё это. Неужели это действительно я виновата?

Вдруг его вторая рука скользнула вниз по спине и он больно ущипнул меня за ягодицу. Тут же сжала зубы, и мои губы превратились в тонкую линию. Мразь.

– Это чувствуешь?

– Да, – сглотнув, выдавила я.

– Значит, можешь ещё ехать, – изрёк он мне в ухо своим яростным голосом. – Хватит жаловаться, как маленькая девочка.

Разозлилась.

– Но Вы сами взяли меня, – рискнула я и подала голос. – Неужели Вы думали, что я, как здоровый мужчина, смогу перенести путешествие? Я всё детство дома сидела, а не по лесам бегала, как некоторые…

Это сорвалось с губ совершенно случайно. Само собой. Я даже не думала о таком, но это вышло… Только бы он не передумал меня убивать, только бы не передумал.

Он сильнее натянул волосы, причиняя мне боль. Вторая его рука отпустила поводья и сомкнулась на шее. Я ничего не стала делать. Был бы смысл, сделала бы. Руки продолжали покоиться на коленях, и я, собрав всю силу воли в кулак, заставила себя дышать обычно, а не учащённо, чтобы саму себя не пугать.

– Зря, – услышала я его рычащий голос у себя в ухе. – Я ведь тебя брошу прямо здесь на потеху гримам… Они даже кровь с земли вылижут… от тебя не останется ничего.

К глазам подступили слёзы. Опять этот страх! Ненавижу!

– Вы просто закомплексованный мужчина, – прошипела я. – В Вас нет ни жалости, ни сострадания. Если хотите, бросайте меня прямо тут, но такого отношения я не заслужила и терпеть его не намерена.

Сказала. И пусть хоть убивает меня! Решилась наконец-таки. Довёл же. У меня сердце сейчас лопнет, так сильно оно колотилось. Сидеть было неудобно, но я показывала великолепные пластические зарисовки. И ведь дышит мне прямо в ухо, что крайне раздражает и пугает. Мужчина. Если он меня ударит ещё и на глазах у всех, я не промолчу. Страх страхом, а гордость у меня ого-го какая, просто обычно я её скрываю, но когда мне прямо угрожают… трудно сдержаться, и, думаю, мало кто смог бы. У меня и так нервы ни к чёрту, жизнь переломана, а ещё этот. Если мне суждено умереть сегодня, то пусть будет так!