– Готово, – шипит Райан с края чердака/вечности. – Можем циклить когда понадобится.
Шуршит, шуршит осыпающееся время. Одиннадцать часов и восемь минут. Голоса снизу, из коридора, взмывают в ослепительную, зияющую белизной пустоту и падают оттуда кровавыми хлопьями. Хлопья, чавкая, пожирают живые разломы в полу.
– А что это за дым? – Джон недоумённо отмахивается, и алая тень за ним издевательски дублирует его жест.
– Это туман Сида, – слышит Арсений голос Исами. – Перо, хватит. Ты уже отпустил его, достаточно.
– Меня… – Арсений медленно оборачивается. Исами стоит позади, и половина её лица обратилась в маску. Глаза полыхают густой чернотой, белые одежды спадают на пол, подсвеченные солнцем, запутавшимся в ветвях священного дерева. А, нет, это её волосы. Они поймали солнце.
Арсений опускается на колени.
Райан проходит мимо, что-то говорит Джону. Тот кивает, и оба быстро уходят с чердака. Фолл утаскивает алый шлейф.
За ними идёт тень. Она четвёртая в процессии, и рефлекс от шлейфа бросает на неё багровые отблески. У входа останавливается, поворачивает голову.
– Отключай глушилки, – шепчет Арсений Исами, укладываясь на пол. Одиннадцать ноль девять. Щека прижимается к прохладным доскам, но поздно: его поглощает блестящий раскалённый песок.
– Ампулу аминазина, – голос доносится сквозь слой ваты.
В ответ – тихий вопрос Лайзы.
– Не беспокойся, – Джим зашуршал рядом. – Просто купируем приступ. Проспится и всё будет нормально. Нет, смотри внимательней, там точно есть. – И, тихо: – теперь ясно, зачем.
Звяканье, скрежет стекла. Плечо ощущает холод и мокрое – вата со спиртом. Потом короткий укол.
Арсений разлепляет ресницы. Мир продолжает плыть и корёжиться.
– Сейчас уснёшь, – Джим обтирает его холодным полотенцем. Перо морщится, пытаясь отвернуться. Файрвуд явно злится, но сейчас разборки не будет, нет. А самому начать её нет сил. Во всём теле страшенная слабость.
– У вас всё получилось, – Джим, кажется, принял его дёрганья за попытки узнать, как там операция. – Райан установил что хотел. Мэтта никто не слышал с самого утра, сейчас уже вечер. Спи.
Арсений сдаётся, закрывает глаза. И сквозь дрёму, кажется, слышит скрип динамиков.
– Они… устроили драку.
Мэтт слышит, как неровно дышит Алиса. Он вернулся во втором часу ночи, а она не спала. Сидела на кровати, поджав колени. Теперь нависает сзади, неприятно.
– Понял как бы.
Записей сохранилось немного: сначала драка, потом помехи какие-то – можно заподозрить бывшее «подполье». Потом снова чисто. Алиса через семь минут догадалась облить толпу. Током не стала. Добрая Алиса, хорошая. За такое палкой бить надо.
Остальное он проверит потом, когда сентиментальная компаньонка уснёт. Остальное – не её дело. Он собирается подняться со стула, когда на плечо ложится её рука.
– Ещё камеры барахлили на чердаке. Перо и Исами опять гоняли там призраков.
Мэтт хмыкнул. Да, такое зрелище пропускать жаль. Всё же здесь не центральное телевидение, большого выбора в обзоре развлекательных программ нет.
– Мне кажется, между ними что-то есть. – Алиса протянула руку. Её пальцы на клавиатуре видеть неприятно. – Постоянно вместе, ещё и творят что-то странное.
– Очень может быть, – Мэтту это не интересно. Но Алиса так старается выслужиться.
Записи с чердака и правда повреждены. Раз, другой палец жмёт кнопку повтора просмотра. Начало магических плясок, Перо жрёт какие-то таблетки, минут через пять начинает колобродить, бегает по чердаку, орёт на воздух и машет руками. Тигр спокойна, чертит на полу мелком. Потом картинка мутнеет, Тэн расхаживает по чердаку, подбирая с пола тряпки. Муть становится гуще, почти закрывает картинку. И – помехи. Десять минут без малого ряби на записи. Потом Перо валяется на полу, Исами обходит чердак со свечкой. Роняет свечу, топчет, три раза хлопает в ладоши, кланяется воздуху. Выбегает с чердака, возвращается через три минуты со старшим Файрвудом и Нортоном. Последнему досталось в драке, даже на чёрно-белой записи видно рассечённую губу.
Тигр объясняет, что для ритуала Арсеню пришлось есть какую-то медицинскую дрянь. И запивать спиртом. Файрвуд явно в бешенстве.
Перо тащат в подвал.
– Из-за чего подрались? – коротко интересуется Стабле у Алисы, листая записи за день в обратном порядке.
– Часть считает, что группе умника больше других достаётся. Еды перепадает, медикаментов от Джеймса. Джейн беспокоится за Перо, Фолла и Нортона. Может, когда и подкидывает лишнего. Приоритеты Файрвуда…
Брат и Перо.
Мэтт не говорит вслух, слишком очевидно. Марионетки цепляются друг за друга. Ничего, скоро не будут. Ну или будут героически гибнуть друг за другом. Кому что больше нравится.
Мэтт возвращает мониторы в режим «прямой трансляции», щёлкает по комнатам, проверяя кукол. Перо и Файрвуды в подвале, с ними Тигр, Сазерленд, Тэйлор и ещё несколько марионеток. Видимость со скрытой камеры так себе, но Дракон её до сих пор не нашёл, уже плюс. Самого его на камерах нет. Опять в комнате Пера, скорей всего. Нортон на кухне, в кресле. Милашка Джейн у него на коленках, усталая, голову приклонила к плечу. Идиллия.
По коридору второго этажа пробежал кот. Давненько его не было видно.
Билл кашляет в углу библиотеки. Жмётся подальше от Файрвуда. Следаку в последние дни плохо, совсем сдал. Туда и дорога.
Остальные кто где, в основном во дворе.
– У меня для тебя подарок. – Мэтт подтягивает к себе рюкзак. Она туда сама не лезла, хорошая девочка. На свет из недр сумки появляется забавная вещица – вензель. Металлические завитушки, переплетение букв А и М. – Символ нашего единства, – демонстрируя Алисе. – Тавро для зарвавшихся марионеток. Кого клеймим первым? Кто больше всего бузил сегодня?
– Нортон, – она досадливо цыкает, перегибаясь через него и отщёлкивая по клавишам отросшими ногтями. – Начал драку, отвлёк меня.
– Хм… Чтоб поплясала малышка Джейн? Неплохая идея. А потом будем наказывать тех, кто больше всего выпендривается. – Мэтт провёл ладонью по худой спине Алисы. Он думал, они не продержатся тут и недели, но марионетки сами дали им фору. И какую…
Может, хорошо, что он не один. Есть с кем разделить торжество, пусть это всего лишь хромая и боящаяся его Алиса.
Он наклонился, снова запуская руку в рюкзак, вытащил небольшой пакет.
– То, что ты просила.
– Если бы ты был женщиной, Мэтт, – она улыбнулась ему, – то понял бы, насколько это важно.
Чмокнув его, Грин цапнула пакет.
– Обойдусь как-нибудь, – Мэтт внимательно её осматривает, с головы до ног, потом резко отворачивается обратно к мониторам. Не хватало ещё подумать, что Алиса на его стороне.
====== 25 – 29 мая ======
Джим сквозь сон засёк момент пробуждения Арсеня. Поднял голову, поморгал. Лучше бы, конечно, разобраться с ситуацией сейчас – но не при всех же, да ещё и спящих всех. Поэтому прошептал:
– Если сможешь снова заснуть – засни. Бутылка воды между нами.
В ответ захрипели, спустя пять секунд забулькали водой. Пил Арсень долго и жадно.
– У нас, – бутылка вернулась на место, – получилось. Мы освободили Леонарда.
– Теперь станет легче?
Джим старался сквозь темноту рассмотреть подпольщика, но скорее угадывал, чем видел, его растрёпанные пряди, контур лица и руки, белеющие на темноте толстовки. Его нужно было подстричь – во время общей стрижки док его попросту не смог найти.
– Мы каждого призрака отправляем на покой с боем, – он вздохнул. Говорил тихо, да ещё и невнятно. – Блин, во рту пересыхает как лужи в сахаре… А ещё я видел остаточное свечение зеркала у Джона. Мы все чистые, а у него багровый шлейф, как, е-моё, королевский пурпурный плащ.
– Ну, если у него самое зрелое, то это не удивительно…
Джим опустил голову на жалкое подобие подушки. Прикрыл глаза.
– После завтрака в ванной, – тихо. – Будем разговаривать.
Под сердцем свернулся скользкий, неприятный комок – остаточное от дневного бешенства. Бешенства, когда они перетащили Арсеня на диван в гостиной, а он очнулся и принялся колобродить. Орал на воздух, носился под камерами, умудрился на рояль запрыгнуть. При этом на попытки поймать не давался и вопил, чтобы какая-то там тень не требовала с него кисточки. Кое-как поймали и уложили обратно, и кто знает, сколько ещё бы Перо колобродил, если бы не аминазин. Его версия из будущего точно знала, что передавать с Арсенем. Но об этом вообще лучше не думать.
