Сердце последовательницы тут же стукнулось в горло, она кинулась к ящику стола, принялась разрывать бумаги: рисунки, записи, просто записки. Когда взгляд выловил в этом всём ворох свёрнутых газет, её буквально обдало облегчением.

– Вот, – она вытащила их и показала Мэтту. Мэтт принял, тут же начал рассматривать. – Вот… и… – нашарила в первом ящике медальон. Его показывать не стала, надела на шею. – Газеты. Больше против меня тут нет никакой информации, я искала. Да и тут… так.

– Негусто, негусто…

Покивав, Мэттью спиной отошёл к её кровати. Стукнувшись икрами о матрас, сел.

Бумага шуршала под его пальцами.

Алиса сжала в ладони медальон. Газетная вырезка, сложенная в несколько раз. Мальчик, выживший после её визита в этот особняк. Ей отчего-то хотелось помнить о нём. И Элис – хотелось. Возможно, ей нужно было что-то, что оградит от последующих безумств, но тогда это не объясняло привязанность к медальону Элис.

– Ты меня прости, подруга, – Мэтт подал ей первую газету, свёрнутую в трубочку, – но тут ничего такого нет. Не ты же похитила ребёнка из приюта, а? Или автокатастрофа на улице Лондона, точно не твоя работа. А больше…

– Да нет же!

Алиса нетерпеливо вырвала газету из его рук.

Развернула резким движением.

На развороте значилось «Из тюрьмы сбежал опасный преступник. Власти делают всё возможное, чтоб вернуть его под стражу».

Такой газеты не было в её подборке, она точно помнила.

Сев на кровать, Алиса зашуршала остальными. В её голове начало проясняться, и на смену непониманию пришла страшная догадка.

Всё складывалось в единую картинку.

Визит Арсеня и Лайзы-перебежчицы. Разговор о газетах.

Немногим позже – она приходит после собрания в библиотеке и нескольких испытаний. Её тряпичные куклы лежат немного не так, как она привыкла, но она не придаёт этому значения.

И очень, очень внимательный взгляд Билла, на который она иногда натыкалась за завтраком.

– Стащили…

Газеты с сухим шелестом выскользнули у неё из рук. Но она тут же подхватила их, порвала, смяла в комок, и швырнула о стену.

– Стащили, стащили, стащили!!!

Она, не помня себя от страха и злости, схватила ни в чём не повинный газетный комок. Рвала его, комкала части, швырялась во всё окружающее. Когда бумага закончилась, Алиса пнула ящик стола, до этого хранивший газеты, и, бессильно взвыв, опустилась на пол.

По её щекам катились слёзы. Мэтт подсел рядом, обнял её, говорил что-то успокаивающее. Она же могла только цепляться за него, цепляться и дрожать.

– Я… дура какая, надо было сжечь их сразу…

Мэтт пах чем-то земляным, горьковато-терпким. Она не сразу поняла, что это – запах садового грунта и столь любимого им крепкого чая. Но запах успокаивал вкупе с надёжным кольцом его рук.

– Тихо, тихо… – Он гладил её по волосам. – Не паникуй, дорогая. Старик Билл ко мне приходил, выспрашивал, а знай он о тебе, сразу бы к тебе пришёл. Ты, главное… если что – ничего не знаю, и всё, а?

– Сжечь надо было… – Алиса уткнулась в его плечо. Пальцы слегка побаливали, слишком сильно вцепилась. – Сжечь, и всё. Сжечь всё.

– А чего ж не сожгла-то? Улики, они… знаешь…

– Это были газеты Учителя… Понимаешь, Джим всё говорил, что не просто так тут именно эти газеты и именно эта литература… И что… в общем, в каждой из них может оказаться что-то об этом доме, его прошлом… И я тогда решила, что просто спрячу их. А надо было сжечь. Сжечь…

– О, сколько мы тут макулатуры в первом акте пережгли-то… – Он поглаживал её по волосам, прижимал к себе. Помаленьку её переставала колотить дрожь, она успокаивалась. – Всегда надо думать в первую очередь о себе, подруга. – Его голос внезапно стал жёстким. – Учитель, оно, конечно… Ну да, Учитель… Но если твоя жизнь в опасности – спасать именно её надо. И только потом об учителях думать, понимаешь, а?

Алиса, ещё ощущая в теле остаточную дрожь и слабость, отстранилась. Страх уступал, перерождался в злость на обчистивших её стол подпольщиков, на себя саму, на слабаков-софракционников. Руками опершись о колени Мэтта, она заглянула в его глаза. Губы растянула нехорошая улыбка.

– Ещё не поздно сжечь, Мэтт. Не поздно. Это не их газеты. И если они выкрали их у меня, мы имеем полное право их вернуть.

– Верно, девочка, – он вернул ей улыбку, похлопал по плечу одобрительно. – Наше должно быть у нас.

– Тогда вставай.

Ноги ещё плохо слушались, но она всё равно поднялась одним быстрым, плавным движением.

– Пройдись по второму этажу. Собери последователей. – Она пошла к двери, прекрасно зная, что Мэтт идёт за ней и слушает. – Я буду ждать их в библиотеке. Предупреди, чтоб шли тихо. Сегодня ночью мы устроим подпольщикам мастер-класс по диверсионной работе.

И в этот раз, как и всегда, Мэтт был безукоризненно хорош в выполнении её поручений. Она даже не успела как следует продумать план действий, как в библиотеку, крадучись, начали собираться люди. Алиса проводила взглядом последних – семейную парочку Оливии и Дэвида.

Замыкающим зашёл Мэтт. Правильно поняв её желание, Стабле кивнул ей и закрыл дверь, начиная испытание.

Алиса зашла на середину лестницы, ведущей к полкам вверху. Отсюда открывался хороший обзор, и она сама была видна всем.

Подняла ладони, призывая к тишине.

– Сегодня я обнаружила пропажу в своих бумагах, – начала она яростно. Подпольщики – вы их знаете, Арсень и Лайза, раньше приходили ко мне и требовали их. Я не отдала. НАША фракция нашла их, НАША фракция проливала за них свою кровь!

Последователи согласно загудели.

Алиса продолжила:

– И вот – их нет. Эти двое, видимо, решили, что всё в замке находится в их собственности. Что можно не считаться ни со мной, ни с нашей фракцией. Можно просто прийти, и утащить всё, что им нужно. Кто они после этого?

– Воры! – высунулась одна из последовательниц, светловолосая Энн. Остальные поддержали её согласным гулом.

– Сволочи! – ободрённо пискнула вторая блондинка.

– Именно! – Алиса повысила голос, перекрывая их гул. – Они всегда относились к нам как к бесправному отребью. Они всегда считали нас бездельниками. А что в итоге?! Некоторые из нас, не буду называть имён, поверили им, перешли на их сторону! Теперь они, те, кто на нашей стороне внимал голосу Учителя, повернулись в их сторону! Делает это их правыми?

Отрицательный гул, в котором слышится трубное «Нет!» Дина.

– Даёт им это право не считаться с нами?! Брать то, что принадлежит нам, как своё? Воровать из наших столов то, за что кровью расплачивалась наша фракция?!

«Нет!» – уже громче. Теперь в нём ясно можно выделить и писк блондинок, и фальцет Харриса.

Алиса удовлетворённо кивает.

– Верно. Поэтому сегодня ночью мы покажем им, что последователи – это сила, с которой стоит считаться. Делимся на группы, – она продемонстрировала деление руками, – разойдитесь: левый фланг и правый фланг. Левый – пройдитесь по первому этажу, заблокируйте комнаты подпольщиков. Они обычно спят как перетрудившиеся фермеры, шума быть не должно. Правый фланг – то же, но на втором этаже. Центр. – Алиса ободряюще улыбнулась центральным, среди которых были и Дин, и Харрис, – идёте со мной. Мы пойдём к старику Биллу. Очень важно – завязать ему глаза, чтобы он ничего не понял. А потом, – губы Алисы растянулись в немного безумной улыбке, – мы вытащим из его стола всё, что там будет, заберём себе, а уже потом решим – что будем использовать, а что – сожжём.

После первых пяти минут, проведённых в открытой комнате, Лайза заявила, что там жил сатанист. Помимо странных вычерченных на полу фигур и книг по оккультизму, рыжая нашла в комнате запасы свечей, сухих трав, полудрагоценных камней, спиритическую доску, гадальные карты и даже какой-то тёмный порошок, который, по её словам, резко пах пережжёнными костями.

Джек, которому явно стало не по себе, посоветовал ей работать молча и зря честных людей не пугать. Кого он подразумевал под этими самыми честными людьми, осталось загадкой.