– Завтра продолжим?

– Конечно. Я могу прийти после полудня.

– Угу.

Тишина. Только Арсень чего-то мурлычет себе под нос, сортируя таблетки. Это звук привычен до осточертения – отрывает пустые бумажные кармашки, из которых уже выщелкнуты таблетки, сбрасывает в коробку у кровати.

– Он собирается охотиться один, – Исами, уверенно.

– Не знаю, – по голосу слышно, что Арсень отмахнулся. Потом снова зашуршал лекарствами на тумбочке.

Ну да. Конечно.

– Я уже всё принял, кстати.

– О, правда, что ли? Ну и мне работы меньше…

Снова Тэн, ровно:

– Арсений, я могу перевязать.

Как-как ты его называешь? Странно как-то

– Да ладно поди…

Тишина. Только шуршит сумка, потом упаковка бинтов. Немного погодя – шипение перекиси.

– Я просмотрела литературу, искала о призраках, – говорит Тэн в процессе. Спохватывается. – Джек, прошу прошения, может, мы говорим о вещах не совсем…

– Да нормально всё.

Переставить поднос на табуретку – рядом с кроватью, с другой стороны от входа, и откинуться на подушки. Идеально было б вообще на раскладушку уйти, но ведь через Арсеня лезть придётся. Он как раз у тумбочки, там матрас вдавлен.

– Об удержании призраков на земле ничего не нашла толком, – продолжила Тэн, которую Арсень звал Исами, – но в «Тибетской книге мёртвых» было упоминание о четвёртом дне после смерти человека. Тогда каждая душа стоит перед выбором. Метафорически это описывается как нестерпимо яркий алый огонь и тёплое красноватое сияние. Второе кажется мягче, манит… Но это ловушка. Поддавшись своему страху и пойдя за ним, душа становится призраком, осуждённым в течение долгого времени блуждать, не видя ничего, кроме собственных страданий, перенесённых ещё при жизни... И это единственное, что я нашла по теме.

Что за чушь ещё?

И вот хотите сказать, вы в это верите?

Четвёртый день после смерти…

Подушка под спиной неудобная. Того хуже кроватная спинка.

Арсень задумчиво хмыкает. Судя по шуршанию, перевязка окончена, Тэн убирает бинты в сумку.

– Думаешь, наши призраки застряли тут из-за своих страданий… А это сходится с тем, что я тебе описывал, помнишь? О тех восьми призраках, которые переживали снова и снова свою смерть.

– В любом случае, нужно спуститься в Сид снова. Точно сказать, находясь в мире живых…

Погодите, опять в Сид? Арсень оттуда только вывалился. А сдохнет если, ничего?

Джек хочет сказать это вслух, уже даже рот открыл, но…

А, им виднее. Чего вообще лезу.

– Я не смогу пройти сама.

– Ага, помню я.

Арсень говорит невнятно. Явно что-то обдумывает попутно.

– В общем, давай так: через два дня. И в последнее время – не знаю, может травы эти помогают, но возвращаться стало легче.

– Я принесу ещё, конечно.

Шуршит покрывало, потом – звук шаркающих по полу подошв – так ногами обычно пытаются не глядя попасть в оставленную обувь и слегка сдвигают её по полу.

Следом зашуршал Арсень, судя по звуку, вытянулся за ней следом.

– И да, да, ещё… Исами… Там призраков тьма-тьмущая. По одному отпускать их – можно с ума сойти, вот я и подумал… Может, где описан общий обряд отпущения… или как там оно называется… Ну это как обрабатывать фотографии по одной – замучаешься, или есть такие программки – запустил пачкой, задал параметры, и программа всю пачку сразу корректировкой отщёлкивает. Вот и тут если…

– Да, я поняла, – Тэн говорит задумчиво. – Я посмотрю. Арсений, я бы не стала просить о помощи, но нужно поискать ещё книги по эзотерике. Сгодится любая литература на тему. Если во время прохождения испытаний…

– Угу, галочку поставил. Я завтра с утра тебя ещё найду, уточним про Сид.

– Конечно. Доброго вам вечера, Арсений, Джек.

Лёгкие шаги. Тэн подошла к двери. Дверь тихо скрипнула, шаги по лестничке, в коридоре. До детской, там смолкли за дверью.

Джек натягивает плед. Дело к вечеру, в комнате холодает.

– Как она тебя называет? Странно как-то.

– Арсением-то? А это полный вариант имени. Забей.

– А, если так… ну да, она вежливая.

– А меня тут осенило… – Арсень шуршит в сумке, потом опять – покрывалом. Матрас придавливается всё ближе, потом на живот опускается нечто тёплое и беспокойное. Рука нашаривает мягкий мех. Впрочем, всё разрешается очень просто – тёплое и меховое очень знакомо пищит.

– Нэн, что ли?

– Ну. Я понимаю, конечно, не панацея от скуки…

– Да ладно, Арсень. Сойдёт.

Джек берёт крысу левой рукой и сажает на запястье вытянутой правой. Острые коготки скребут по коже, Нэн бежит по его руке к плечу.

– И тут ещё… – Арсень заваливается рядом. Шуршит подушкой. – Форс взялся арбалет мастрячить. В прошлый раз мне у Джима пришлось снотворное стянуть для капкана, но там ещё оставалось. Так вот, наш чердачный гений решил из арбалета снотворным по врагу стрелять. Ничего фантазия у человека, а?

Снотворное

Ну точно.

Вроде от него ничего не снится

– Наконечники стрел мажете, что ли? Прям как индейцы.

– Не совсем. Дядя с серьёзным подходом, шприцем стрелять будет. Я щас бегаю всякие деревяшки ищу, фигню для работы по дереву, детали арбалета вручную ж вытачивать надо… Ну просто кружок кройки и шитья на дому, блин.

– Так в подвале было. Стамеска, пилы, рубанок был. Даже набор резаков вроде, Рич находил. В двух крайних ящиках на втором стеллаже, точно.

– Да не… – снова шуршание. – Давно уже не там. Теперь всем инструментарием Нэт распоряжается…

Нэт?.. А, ну да, это я её не особо к стеллажам пускал… А теперь там хаос. Да какая опять же разница

– Ещё новость хошь? – Арсень всё никак не угомонится. – В гостиной сегодня в семь вечера собрание. Внимание – межфракционное. Тема – блуждающие по дому призраки.

Джек ожидал чего угодно, но не этого.

Нэн, до этого мирно сидевшая на его плече, защекотала лапками ухо – решила покорять высоты головы, цепляясь за шапку.

– Они что, рехнулись? – Пришлось оттащить крысу от уха. Ввиду чувства самосохранения.

– Ну… как сказать… Зак вчера вечером в первый раз увидел Леонарда, ну и малость… сплохело ему от переизбытка впечатлений. Естественно, тут же всем всё известно стало, ну и выяснилось, что многие тоже его боятся. Вроде и привыкли, а вроде так… Вот и собрались коллективно бороться с общими страхами. Собраться, поведать миру, как они переживают личную трагедию встречи с потусторонним… – Тон Пера сделался ехидным.– Сходить не хочешь?

– Разбежался, точно.

– А Дженни и Джим-подпольщик готовят для посиделок чай, оладушки и печеньки с малиновым джемом. И лично я готов пойти и завывать хоть полвечера на всю гостиную, что до смерти боюсь Леонарда, если меня так вкусно будут кормить.

– Ага, с тобой всё ясно.

– Да ладно, не кисни, я и тебе притащу.

– Угу. – Нэн пришлось снова пересадить на руку. Арсень подставил свою – и крыса перебежала к нему по мосту из пальцев. – Арсень, чего там у вас с Сидом? На кой ты опять туда прёшься-то?

– Отпускать застрявших призраков в мир иной. – Он со вздохом прошуршал по подушке. Сполз ниже. – Только эти падлы никак отпускаться не хотят.

– Ты как вообще ещё с катушек не съехал со всей этой дребеденью…

Арсень только хмыкает.

– А кто сказал, что не съехал? Ничего, выберемся из дома, а там хоть трава не расти. Да, кстати, ещё одну вещь забыл…

Шуршание по покрывалу, дальше, стук дверцы тумбочки. Арсень вернулся. В нос ткнулось что-то тряпичное. Недовольно пискнула Нэн – наверно, Перо потревожил её покой.

– Чего это за фигня?

– Не узнаёшь, что ли? Да ладно, не притворяйся, это ж такая прелесть… Ути-пути-ути!

Арсень не выдерживает, и сюсюканье скатывается в довольный гогот.

Джек перехватывает мягкий предмет, которым ему тычут в лицо. Ощупывает. Голова, треугольные уши. Усы. Лапы, длинный хвост.

Тот самый кот, которого ему на день рождения где-то откопал Джим. Кот вроде бы синий…

– Перо, ты мне ещё самолётик из детской притащи. И лопаточку с формочками для песка. А то я ж без них жить не могу.