Арсений не жаловался, никому и ни разу, но особенно пропадала охота ныть вечерами, когда приходил Джим, химичивший весь день. На него смотреть было страшно, бледный, глаза покрасневшие от работы с реактивами, ещё и кашляет. Не так жутко, правда, как Джек. Он обычно отсылал дуреющего Арсения погулять. Тот шёл в свою комнату, переодевался и буквально вылетал во внутренний двор. Носился там до темноты, пока к девяти его не звала Дженни, ужинать. На кухне никого не оставалось, и он мог спокойно поесть – умница «фея» оставляла для него еду от общего ужина. Усадив за стол, убегала за Джимом и сменяла его ненадолго на посту дежурного.

Этот час Арсений любил. Они с Джимом сидели на кухне вдвоём, не торопясь ужинали (если никто не заваливался пройти испытание), и старались говорить о чём-нибудь постороннем.

В один из таких вечеров, одиннадцатого, Джим вдруг посредине ужина отложил вилку. Арсений сразу напрягся.

– Я понимаю, – Джим соединил кончики пальцев, – что и так навалил на тебя слишком много…

– Так, – решительно заявил Арсений, брякнув вилку в тарелку, и склонился над столом, поймав его взгляд, – давай вот ты сейчас помолчишь, досчитаешь до пяти и вспомнишь, что Джек не только твой брат, но ещё и мой друг. Так что нет, я не считаю, что ты меня эксплуатируешь просто потому, что мы встречаемся.

– Вообще-то, я хотел научить тебя делать уколы, – задумчиво проговорил Джим, снова берясь за вилку. – Сложно каждый раз отрываться от реактивов просто из-за того, что надо сходить сделать один укол. Я уже раз запорол так сыворотку…

– А… извини. – Арсений в качестве компромисса ткнул вилкой в маленький круглый маринованный гриб. Гриб выскользнул из-под зубцов и оказался между двух варёных картофелин. – Да просто ты ж такой совестливый, вот я и подумал…

– Нет, я в достаточной мере осознаю ситуацию, так что совесть мучает меня не так уж сильно. – Джим улыбнулся. Тень прежней улыбки, но Арсений оценил старания. – Единственное, что меня беспокоит – твои руки.

– Да, мои руки… – Арсений отмахнулся. – Всё с ними в порядке. Вот смотри, я с первого раза поймаю гриб. Смотри-смотри.

Он сжал вилку, нарочито пыхтя, прицелился, занеся орудие над несчастным грибом, и обрушил всю мощь карающего столового прибора на маринованный шампиньон. Как и следовало ожидать, гриб благополучно выскользнул из-под зубьев и откатился к недоеденной котлете.

– Ну… – Арсений снова поднял взгляд на Джима, – почти.

– Ну да, ну да, – покивав, Джим попытался повторить его подвиг. – Не знаю, как такими руками уколы делать. Ну да ладно, дело несложное, и я в тебя верю.

На следующий день с утра Арсений тренировался на подушке и старых шприцах, в которые он набирал воду из стакана. Сам алгоритм был несложный, но Джим заставил его отрабатывать последовательность «хотя бы раз восемьдесят», по крайней мере, к обеду Арсению казалось, что уснув в следующий раз, он будет видеть всю процедуру в страшных кошмарах.

После обеда, когда Арсений, сделавший свой первый в жизни укол, клевал носом на стуле у кровати спящего Джека, в комнату тихонько постучались.

Дверь приоткрылась, и в неё просунулась рыжая голова Лайзы. Арсений её визиту несказанно обрадовался – хоть с кем-то нормальным поговорить, да и после той ночи он рыжую только мельком видел.

– Заходи, – Арсений сказал это одними губами, махая ей рукой. Устроились в другом углу комнаты, у стола. Лайза принесла ему горячих печенек с курагой от Дженни.

– Ну чего, сильно тебе тут плохо? – спросила шёпотом, пока Перо хрустел печеньем.

– Мне-то? Нормально. – Арсений улыбнулся ей, потянувшись за очередной печенькой. – Ещё немного – и смогу по выходу из особняка подрабатывать медбратом. Навыки зашибись как приобретаются. А тебе как живётся в Подполье?

– Неплохо, – она смахнула с плеча выбившуюся из резинки прядку. – Только Фил достал, а так…

– О, о, тощ-щно! – Арсений, спохватившись, указал на неё пальцем, кое-как дожевал и проглотил, не подавившись. – Он тогда гнал, что ты к кому-то приставала. Я не поверил, но…

– Да… Тут такое дело… – девушка покосилась на стопку его рисунков, – я ему нравлюсь. Он подкатил, а я сказала ему напрямую, что парни меня не интересуют. Он вроде бы понял, отстал… А потом на кухне один раз с Дженни шаль сползла, я поправила… ну и получилось так… не очень безразличный жест, в общем… А он же уже знал. Ну и подумал, наверное.

– Ага. А по пьяни из него попёрло.

От печенек остались только мелкие крошки, и Арсений тяжело вздохнул.

– Я испугалась тогда, – просто призналась Лайза, положив ладонь на стол и постукивая средним пальцем об указательный. – Он же озверел. Да и ты хорош, сэр Перо, защитник слабых и убогих… Рой сказал, чуть сотрясение мозга ему не устроил.

– А потому что нефиг наезжать на моих друзей, – с героической миной выдал Арсений, подняв к потолку палец.

Лайза фыркнула, но как-то неуверенно.

– Я… – заговорила осторожно, – после той ночи… Понимаешь, я не знаю, как Джим среагировал, не пойму, то ли он бесится, то ли нет. Ты ж его знаешь, ни слова не скажет…

– Вот уж точно.

– Вот я и подумала спросить у тебя. А то даже поговорить с ним нормально не могу из-за этих мыслей… – девушка испытующе заглянула ему в глаза. Арсений снова поразился красивому ярко-карему оттенку её глаз.

– Да не злился он ни на кого, только на меня, – заверил рыжую. – Из-за того, что руки порешил. Ну и желудок… и задницу… короче, весь кругом виноват. А на вас – так, до кучи. Типа как на соучастников преступления по угробиловке моего здоровья.

– Фух, – выдохнула Лайза, приложив ладошку к груди, – ты не поверишь, насколько легче стало.

– Ну так зашла бы раньше спросила, чего столько ждать-то было?

– Так боялась же, – девушка отмахнулась от него. Но она уже улыбалась. – И кстати, по поводу той же ночи… Говорят, Алиса после всего этого как озверела. Докапывается до Кукловода, чуть ли не массовые молитвы устраивает, цепляется с подпольщиками…

– Вот как, – Арсений приподнял брови, – обычно люди с недотраха злые, а она наоборот, что ли?

Лайза прыснула в ладошку.

Они поговорили ещё о событиях в особняке – новоявленная подпольщица пересказала новости, рассказала, что они с Биллом ищут ключ к новой комнате и собирают по особняку старые документы и газеты, так что она даже не особо ощущает разницу от перехода в другую фракцию. Некоторые обитатели открыли тайники кухни, подвала и гостиной, правда, добыча была небогатой – то пара-тройка золотых жетонов, то лазер. Пересказала слухи, что ночами по особняку кто-то ходит – вроде как его видели ночные проходильщики на первом этаже, просто тёмный силуэт, но неизвестный смывался прежде, чем его удавалось догнать. Арсений снова невольно вспомнил о подкопе и предостережении Райана, и подумал, что надо будет всё-таки расспросить Билла.

Лайза между тем перешла на рассказ о чудачествах Зака – тот где-то достал семена цветов, два дня проходил испытания в разных комнатах, пока не нашёл штук восемь цветочных горшков, и теперь загорелся идеей вырастить к восьмому марта цветы для Дженни. К нему присоединился Джим-подпольщик, правда, этот собрался выращивать травы для приправ, и теперь ходит под камерами и канючит у Кукловода семена петрушки и базилика. Когда они вдоволь посмеялись над чудаковатым кулинарным мэтром, Лайза ненавязчиво поинтересовалась, ждать ли Перо в подвале.

Арсений ответил, что не знает, и рыжая, уловив его настроение, переключилась на описание новой книги по теории живописи, которую позавчера нашла в библиотеке. Обсуждая с ней особенности течений в искусстве двадцатого века, Арсению даже удалось забыть, что он «на работе», но в два девушка ушла.

Арсений только-только собрался прикорнуть на стуле у кровати Джека, как в дверь снова постучали.

– Это… можно? – в приоткрывшуюся дверь просунулся Рой. Арсений вяло кивнул.

– Спит, да? – шёпотом спросил подпольщик, указав на Джека. – Ну ничё, я тихо.