Он ещё некоторое время побыл в подвале с девушками, подсобил, чем мог, поругал с ними «злобного маньяка».

Когда после всего этого уже часов в одиннадцать зашёл на кухню, снова опасливо оглянулся на замерший в углу динамик.

Кукловод молчал.

Это было не к добру.

На кухне не было Алисы и Джека, то ли выходной, то ли наказание закончилось. Завтрак давно прошёл, на столе, на полотенцах, стройными рядами были разложены вымытые тарелки и кружки. За столом в одиночестве сидел Зак, доедая печенья из большущей тарелки. На переносице у пацана красовалась полоска пластыря, на скуле – нехилый синяк. Арсений мысленно удивился проворству маленького подпольщика – успевает же, даже под бдительным оком Дженни. Сама хозяйка была у раковины, о чём-то говорила с Биллом. Арсений поздоровался со всеми сразу, сел за стол. Пока девушка накладывала ему овсянки и наливала чаю, он косился на старика. Тот, казалось, о чём-то задумался – слегка прищурился, взгляд замер на боковине стола.

А из тебя и впрямь бы вышел… если не лидер, то первоклассный координатор. Если б Джек согласился просто тебя послушать…

Дженни строго попросила Зака прибрать за собой рассыпанные по столу крошки и вернулась к разговору.

– Мне и не надо, правда, – услышал Арсений огрызком, принимаясь за овсянку. Закери хрустел печеньями так, что даже в метре ничего слышно не было.

– Ну, девочка, ты бы берегла себя. А этим охламонам всё равно делать нечего. Я передам, чтоб поискали.

Дженни поблагодарила его, принимаясь за мытьё посуды. Билл подошёл к Арсению.

– На два слова тебя, – сказал тихо, слегка хлопнув его по плечу.

Арсений, недоумённо нахмурившись, поднялся из-за стола и вышел со старым детективом в коридор. Билл остановился в прихожей, прикрыл дверь.

– Вот что: не знаю, что Джеку в голову взбрело, да только он в таком состоянии запросто может натворить глупостей.

Арсений скрестил на груди руки.

– Это ещё в каком? – поинтересовался спокойно. Личной неприязни к подпольщику у него не было, но накладывался отпечаток общения с лидером. Билл встретил его взгляд. Глаза у него были светлые, серо-голубые и будто выцветшие.

– Мальчишка поступил опрометчиво, оступился, а теперь думает, что весь мир против него. Передай, что у меня и в мыслях не было его смещать. Подполье – его фракция, Джек сам её создал, дал отчаявшимся людям цель. И ты посмотри, как держит – они за своим лидером куда угодно пойдут. А я только помогаю, чем могу.

– Думаешь, меня он послушает? – осведомился Арсений вяло.

– Если не тебя, то больше никого. Ну не брата ж его мне просить, в самом-то деле.

Старик ушёл.

Арсений вернулся на кухню.

– Что-то случилось? – обеспокоенно спросила Дженни. – Снова что-то во фракции?

– Нет, просто дела, – как можно беззаботнее соврал Арсений, усаживаясь за стол.

– Эти ваши дела… – Дженни закрыла кран, вытерла руки о старенькое полотенце и повесила его на ручку духового шкафа. – Сначала у вас у всех дела, а потом особняк вверх дном… Зак сегодня упал со стремянки! Полез на шкаф за этими, как их там…

Мальчишка сердито засопел, потёр переносицу там, где красовался пластырь.

– Светодиоды, – буркнул тихо.

– Да хоть что! Если Джек опять что-то замышляет…

– Да не будем мы больше буянить, – Арсений заметил, что с той стороны из-за опустевшей тарелки на него уставился Зак. – Честное слово.

– Очень надеюсь. – Девушка, всё ещё не успокоившись, взяла лейку для полива цветов и вышла.

Зак обернулся в сторону двери. Дождался, пока шаги смолкнут, затем решительно отодвинул опустевшую тарелку из-под печенья.

– Мастер, – заговорил тихо, наклонившись над столом, – сегодня Джо и его компашка про тебя и мастера Джека всякую дрянь говорили.

– Да? – подпольщик взял ложку, без энтузиазма втыкая её вглубь овсянки. – И что говорили?

Зак нахмурился и поджал губы. Видно было, что повторять вслух ему этого не хочется.

– Ну, не хочешь – не говори. Ещё печеньку будешь?

От печеньки Закери не отказался, но есть не стал, спрятал в карман.

– Ну так-то это ещё и на мастера Джима тоже… Я им сказал, чтоб свои домыслы себе куда подальше засунули.

Арсений тихо присвистнул, поливая овсянку сиропом из бутылочки.

– Так вот где тебя так разукрасили, – протянул понимающе. – Ни с какой стремянки ты не падал.

Зак отвёл глаза и недовольно засопел.

– Да это фигня, мастер, но ведь они так продолжают говорить. Что мастер Джек и мастер Джим заодно, плевать им на фракции, а ты… – он споткнулся и договорил тихо, уставившись на край тарелки, – ручная собака Файрвудов.

Закери поднял на него взгляд. Cудя по виду подростка, он был зол как чёрт. Арсений слегка пожал плечами, возвращая наполовину опустевшую бутылку с сиропом на место.

– Да мало ли какие идиоты чего говорят.

– Но они же...

– Вот что, – подпольщик слегка склонился над столом, похлопав ладонью по деревянной поверхности. – Это круто, что ты заступаешься за своих. Поступаешь, как настоящий подпольщик. Но такая дрянь как Джозеф этого не стоит. Просто наглый выскочка, много о себе мнящий и ни черта не умеющий делать. А таких выскочек крайне бесит одна вещь...

– Если на них ронять кирпичи со второго этажа?

– Ну... скажем так, этот вариант тоже возможен. Но на самом деле всё проще: выскочек бесит, когда их игнорируют. Элементарный психологический приём. – Арсений выпрямился и со вздохом подцепил на ложку немного овсянки. Даже сироп не мог сделать для него с детства нелюбимую кашу съедобнее.

Зак хмыкнул.

– Джо сам собака. Вечно ошивается у этого мрачного типа, он ещё на втором этаже на углу живёт. Мастер, ты тоже овсянку не любишь?

– У нас с ней… – подпольщик поднял ложку на уровень глаз и внимательно оглядел слипшуюся сероватую массу овсяных хлопьев, – хреновые отношения.

После завтрака он поднялся по лестнице на второй этаж и прошёл по коридору до торцовой комнаты. Там обитал один из подпольщиков, как правильно подметил Зак, мрачноватый, вечно молчащий тип по имени не то Фил, не то Пол, Арсений никак не мог запомнить. Периодически он выменивал у этого самого Фила фонарики на разную мелочёвку, но в целом – предпочитал не связываться. А ещё у этого подпольщика вечно ошивался пресловутый Джозеф и ещё один парнишка лет девятнадцати, Марк, но последний отлёживался после диверсии. Зато первый был тут: сидя у закрытой двери комнаты на шаткой лавочке, курочил отвёрткой старые каминные часы.

– Чего надо? – спросил не так нагло, как видимо, хотел, когда Арсений остановился рядом, зацепив большими пальцами карманы джинсов.

– Мастера повидать хочу, – отозвался безмятежно. – Дело есть.

– Мастер занят. – Джо поднялся со своей лавчонки, ухмыльнувшись. – Но я передам, что ты приходил.

– Ага, понял, – Арсений, не слушая, толкнул его с дороги и потянулся к дверной ручке.

– Ты чего, совсем сдурел, что ли?! – парень чувствительно пихнул его в плечо. – Вали отсюда, собака!

Арсений передумал тянуться к дверной ручке. Ловушка сработала.

– Ну-ка, как ты меня назвал? – поинтересовался доброжелательно. – Повтори.

– Ты шавка братьев! – Джо злобно ощерился, правда, сдав назад. – Джек нас предал, спелся с братом, они заодно с маньяком, а ты им прислуживаешь! Таскаешься с этим докторишкой, ходячий бесплатный психоанализ…

Подпольщик не дал ему договорить. Малявка не успел опомниться, как уже валялся на полу, корчась и прижимая руки к животу.

– Слушай сюда, мразь, – спокойно заговорил Арсений, снова взявшись за дверную ручку. – И не стони, я тебя даже не начинал бить. Так вот: тронешь Зака ещё раз – и я тебе сам психоанализ утрою. Помогу заглянуть внутрь себя быстро и качественно.

– Это как, интересно?.. – Джозеф кое-как встал, косясь за спину Арсения. Наглости у него поубавилось, но огрызаться ещё явно тянуло.

– Жопу на голову натяну, родной, – пообещал Арсений ласковым голосом и всё-таки открыл дверь.