Гонщики Питера. Те кто, не обращая внимания на систему, наслаждались жизнью, пробовали ее на вкус, рисковали собой, получая дозу особого наркотика, который проникая в тебя, уже не давал покоя, не давал обратного пути. Подсев на него, шансы на выздоровление равнялись нулю. Все это прекрасно понимали. Все осознавали, что у нас, у всех огромная вероятность расстаться с жизнью в эти прекрасные, по-нашему мнению, ночи. Немного перебора наркотика, немного больше дозы и все. Тебе никто не поможет. Небольшая потеря контроля и велик риск оказаться в деревянном ящике, закопанным в промозглую Петербургскую землю. Если от тебя вообще что-то останется.

Пугала ли меня когда-нибудь смерть? Конечно пугала. Как и любого разумного человека. Но находясь под влиянием наркотика, в тот самый момент, переключая скорости, наблюдая как стрелка стремительно пересекает отметку сначала сотки, затем подбирается к двумстам, ты не думаешь ни о чем, кроме как о пределе своих возможностей, о том, что ты и есть твоя машина, что вы с ней единое целое, что вы можете все.

Вдохнув в себя побольше свежести, я свернул на проспект. Сделав пару шагов, остановился, всматриваясь вдаль.

Машина Андрея, оставленная прямо под мостом, тонула в темноте, но я был уверен на все сто процентов, что это она. Его машина. Чья же еще?

Подняв голову, я прищурился. Рассмотреть его фигуру, понуро согнувшуюся, опирающуюся обеими руками о перегородку моста, было не сложно.

Это был он. Мой друг. Мой Андрей. Кас. Который не смотря ни на что, всегда заставлял меня смеяться. Который был одним из самых позитивных людей, которых я умудрился встретить на своем жизненном пути. Зная о его сложной семейной ситуации, я порой не по понимал, как он умудряется сохранять в себе столько смеха. Он был очень сильным. Но все мы имеем предел и можем сломаться. Все.

Я смотрел на него, вспоминая наш последний разговор. Последнюю встречу. Вспоминал и корил себя за свою глупость, за свою недальновидность. Почему? Почему я допустил это? Почему я не почувствовал, что он близок к пересечению черты?

Кас никогда, никому не рассказывал о своих проблемах. Только мне. Да и то, я совершенно случайно узнал о состоянии его отца.

Это было ужасно. Для меня, этот вечно смеющейся, беззаботный парень, не мог таить в себе столько боли. Как оказалось, я ошибался. Больной отец, которому нужно было дорогостоящее лечение. Забившая на все алкоголичка-мать. Проблемная младшая сестра.

Это была наша с ним тайная договоренность, что никто, никогда ничего не узнает. Да. Я рассказал Полине. Об его отце. Это было на моей совести. Но я не рассказал всего. Сдержался.

Сам же оказался втянутым во все это, не вовремя нагрянув к нему домой. Наплевав на просьбу дождаться в гараже. Узнал и почувствовал себя конченным придурком.

С этого момента, пытался достучаться до него, но имея схожий со мной характер, он полностью закрылся. Это были его проблемы. Я понимал его. Я сам не доверял никому свои тайны. Даже Полина не была в курсе всех произошедших со мной бед. Даже Макс.

И я понимал, Андрей имеет на это право. Но он был моим другом и я неосознанно пытался ему помочь. Он чувствовал это. Ему было неловко. Он злился на меня за то, что я умудрился влезть на его личную территорию. Хорошо. Я смирился со всем этим и молчал. Делал вид, что забыл обо всем. А теперь, понимая, многое из того, что было недоступно для ребят, питающих к нему объяснимую из-за всего случившегося ненависть, пытался собраться с духом и сделать еще один шаг в сторону моста.

Один. Еще один. Это было очень сложно.

Шум проходящего в этот момент под мостом поезда, оглушил меня. Переведя взгляд на проносившиеся вагоны, я вспоминал, бесчисленное количество раз, когда мы вместе с ним наблюдали за ними сверху.

Наконец-таки вагоны товарняка закончились. Я стоял посреди тротуара, засунув замерзшие руки в карманы джинс. Смотря на него в упор, я пытался предугадать, что же будет дальше. А дальше, он, видимо почувствовав себя не комфортно, в один момент повернулся в мою сторону. Я попал в поле его зрения.

Кас прошелся по мне взглядом и отвернулся. Через несколько секунд, вновь повернулся, посмотрев на меня некоторое время, а затем опять отвернулся.

У него было отличное зрение, я знал это. Но приближающаяся ночь, мешала ему осознать на кого он смотрит.

В третий раз глянув в мою сторону, Андрей переменил позу. Он распрямил плечи и теперь не отрываясь рассматривал меня. Вернее мою миниатюрную, тонущюю в темноте фигурку.

Это было верхом издевательства, но я не сдержался.

Подняв вверх правую руку, я помахал ему.

Теперь он не отрываясь глазел в мою сторону. Для него было очевидно, что фигура, стоящая на дороге, пытается привлечь его внимание. Пока до него не доходило все коварство происходящего, но я не сомневался, он догадается, что все не так хорошо, что все совсем не хорошо, что все плохо.

Так мы и стояли с ним.

Усмехнувшись, решив не терзать его, я вновь понял руку и показал жест, который могли не многие понять. Именно такой жестикуляцией, я порой начинал заезды.

Резко отпрянув от ограждения, Кас задел ногой банку из-под пива. Проскользив по асфальту, она сорвалась и упала на рельсы.

Опустив руку, я вновь спрятал ее в карман.

Не решаясь подойти к краю, он в который раз отступил на шаг от ограждения. Проносившийся в это время по мосту, трамвай рабочих ночной смены, негодующе загудел.

Андрей, вынужденный отпрыгнуть от трамвайных рельс, к которым он, судя по всему подошел слишком близко, направился к спуску.

Не переставая коситься в мою сторону, Кас постепенно спускался.

Наблюдая за ним с того же места, я раздумывал над тем, что будет дальше.

Дождавшись, когда он наконец-таки спустится, направился в его сторону.

Лучше бы я этого не делал.

Находясь в паре сотен метров от его машины, двигаясь в его сторону, видимо, я переборщил.

Увидев, мои действия, он затормозил.

- Ну же!- проговорил я.

Ему до машины оставалось каких-то пятьдесят метров. Резко рванув с места, он бросился в ее сторону.

О-о-о. Я не мог допустить этого.

Бросившись к нему, я быстро сокращал расстояние между нами.

Я понимал, что он не успеет уехать, я успею добраться до него. Видимо, и он понял это. Остановившись, рядом с машиной, Андрей выставил перед собой руки.

- Нет! Нет! Не надо!