- Ха-ха-ха, интересно, в этот раз я тоже познакомлюсь с какой-то девчонкой, а потом ее горе-защитник подохнет? Ты смотри,- улыбался он Касу.- Будь осторожен!

- Пошел нахуй отсюда.

В этот раз я не упрекнула Андрея.

Я была с ним солидарна. А еще я вспомнила, почему этот человек показался мне знакомым. Рассказ Берг. Моя книга. Алекс. Тот самый? Как же я удивительно точно передала характер этого мерзопакостного человека.

Алекс резко отпрянул.

Ничего не произнеся, он направился к своей машине.

- Падла!- ударил Кас ногой по решетке.

- Андрей!- я схватилась за его руку.

- Успокойся! Он специально хотел тебя вывести из себя. Не надо устраивать скандал,- обратился к нему Женя.- Не надо.

За оставшееся время машин, что стояли за территорией, стало не намного больше.

Судя по реакции парней, я понимала, что все остальные приехавшие не похожи на Алекса.

Бр-р, как можно было стать такой сволочью?

Мысли о том, насколько отвратительного человека я повстречала, помогли мне занять голову, помогли отвлечься, но, услышав позади себя шорохи и приглушенный гам, я моментально покрылась холодным потом.

Мы одновременно вчетвером оглянулись. Двери отпевальни были распахнуты настежь.

В проеме стоял батюшка.

Он показался мне добрым и понимающим.

Он был большой и широкий, располагал к себе. Ему хотелось доверить свои страхи.

Мне стало тепло, от того, что он будет в самый сложный момент рядом со мной, рядом с Андреем, рядом с Сашкой.

Мы медленно поднимались по лестнице ко входу. Моя голова была прикрыла платком. Я почти в последний момент вспомнила о том, что иначе меня не впустят, и мы наспех купили его неподалеку, в ларьке.

Боковым зрением я видела, как едва заметно трясется Женя, смотрящий по сторонам, как пытается сохранить спокойствие на лице, Влад.

Я крепко сжимала ладонь Кастильского. Он был нужен мне. Как никогда.

Замерев на последней ступени, мы посмотрели друг на друга. Прямо над нами висело, теперь, казавшееся огромным, изображение Христа.

Протянув руку, я взяла у Влада гвоздики. Он просто-напросто измучился, не зная, что с ними делать.

Другой рукой я еще сильнее сжала ладонь Кастильского. Она была теплой. Это помогало.

И вот мы вошли. Оказались в темном освещенном миллионом свеч помещении. Взяли себе по одной.

Повсюду были иконы. Было красиво. Изображения завораживали собой, но зная, зачем я здесь, просто не могла оценить их. Было слишком страшно.

Лица, изображенные на полотнах, смотрели в основном в центр, туда, куда невольно старались не смотреть многие, из собравшихся.

Однако, мои глаза не подчинились. Они смотрели. Они смотрели прямо в центр помещения, вокруг которого медленно останавливались посетители. На небольшом пьедестале, на прикрытом красивой тканью столе...

- Сашенька,- склонившаяся над гробом женщина плакала.

- Все, я не могу,- услышала голос Жени.- Нет.

Он отступил на пару шагов.

- Женя!- подхватил его за руку Влад.- Тихо.

- Зачем? Ну, зачем мы сюда пришли? Я не...- задыхался он.

- Успокойся! Прошу тебя.

- Я не могу. Не могу на это смотреть,- страшно было видеть в его глазах слезы.

Влад на секунду окаменел.

- Жень.

Он так и не отпустил его. Они стояли рядом с нами, и Влад сжимал Евгения, который не сопротивлялся в объятиях.

- Я не смогу даже подойти.

- Тихо. Сможешь. Все хорошо. Хорошо.

Оторвав от них взгляд, я подняла глаза на Кастильского. Тот стоял неподвижно, замерев на месте. Будто прирос к полу.

Он смотрел туда, куда я боялась. Куда я хотела, но не могла посмотреть. И в его глазах тоже стояли слезы.

Не выдержав, я вновь заплакала.

Господи, пускай это поскорее кончиться.

Через пару минут Сашину маму попросили отойти от гроба. Все кто хотел, уже подошли к Александру. Пора было начинать.

Не сдерживая слез, его мама, благодаря поддержке родственников, отошла от своего сына.

Все это время, я не видела его благодаря матери, скрывающей от меня тело Саши.

А теперь?

Я смотрела на него, и не могла отвести глаз. Это странное, ужасное чувство. Чувство страха. Ты боишься, тебе не хочется, но ты смотришь. Мучаешь себя.

Цепь.

Этот молодой парень, добрый, надежный, понимающий, он не заслуживал подобного.

Вырвавшийся из меня стон, я попыталась скрыть, прижав ладонь ко рту.

Страх.

Это единственное, что осталось во мне, когда я смотрела на него.

Потому что это был не Саша. То, что было в гробу, могло было быть кем или чем угодно, но только не им.

Его тело, столь сильно изменившееся с момента нашей встречи. Заостренные черты. Заметная худоба. И бледная бело-желтая кожа.

Не прав тот, кто говорит, что те, кого мы хороним, похожи на спящих. Это не так. Так не спят люди. Никто не может спать так страшно.

Кто видит в умершем человеке спокойствие и безмятежность?

Это ложь. Там ничего нет.

На лице, на которое я смотрела, сейчас не было эмоций. Не было умиротворенности. Я не нашла ничего, что смогло бы успокоить меня, подсказать, рассказать о том, что Саше сейчас хорошо, что он в лучшем мире.

Казавшаяся искусственной кожа. Лицо. Шея. Руки, сложенные у него на груди.

Костюм, в который его одели.

Батюшка вышел на середину.

Пора было начинать.

Я ощущала себя беспомощной все это время, пока отец читал молитву. Проводя отпевание, он часто распылял по воздуху определенную смесь, необходимую ему для процедуры.

Этот ужасный запах всегда будет преследовать меня. Я это знаю.

Он часто подходил к Цепи, обходил его по кругу, поворачивался к нам.

Его голос был громок, он был красив, но он тоже был страшен. Все вызывало во мне страх.

Я не могла дождаться конца. Мне не хотелось находиться в этом помещении. Я осознавала, что чем больше проходит времени, тем злее я становлюсь, тем сильнее хочу сорваться убежать подальше от того, что не было Сашей.

Его здесь не было.

Не было в том ужасном, уродском теле.

От понимания этого, я впала в истерику.

Заметив это, Кас легонько подхватил меня за талию.

- Я рядом,- еле слышно, мне на ухо прошептал Андрей.- Все хорошо, Саша с нами.

И тут же их моих глаз вновь потекли слезы.

Не обращая внимания на все происходящее, я плакала, уткнувшись лицом в Каса.

Саша с нами.

То тело, что лежало в гробу. Там его не было. Правильно. Ведь он был, есть и будет с нами.

Отпевание почти закончилось. Батюшка успокоил умершую душу, освободил и отпустил, дал свободу.

Подойдя к не прекращающей плакать маме, он указал ей на ее сына.

Срываясь, спотыкаясь, опираясь на шедшего рядом с ней мужчину, она направилась к гробу.

И вновь скрыла от меня его.

Она нагнулась к своему сыну и прощалась. Прощалась.

Все ждали. Не мешали ей. Молча, стояли на своих местах.

Я готова была стоять вечность, только лишь ради того, чтобы эта страдающая женщина не потеряла своего сына, чтобы он остался рядом. Наверное, каждый в помещении желал этого.

В конце концов, старушка, что попросила помощи у Андрея вышла в середину. Не надолго припав к гробу, положив Саше в ноги букет цветов, она уговорила мать Цепи отойти в сторону. Дать возможность попрощаться другим.

Я растерянно посмотрела на Андрея, когда увидела, что все собравшиеся по очереди, по кругу стали подходить к пьедесталу.

Лица Жеки и Влада были перепуганы. Они боялись сойти с места.

А очередь двигалась. И мы были в ней.

Некоторые из присутствующих останавливались возле Саши ненадолго, закрывали нижнюю часть его тела цветами, нагибались над ним и вскоре отходили. Некоторые прощались долго, но так или иначе, мы все двигались по кругу, и нам с ребятами приходилось “плыть по течению”.

- Нет,- пробормотал Женя, себе под нос,- Я не могу.

Мы подходили все ближе.

Я вновь видела Цепь. Только немного с другой стороны. Он был все таким же страшным.