Ужас какой! Я всегда была далека от этих предметов. Одно лишь упоминание, что человек разбирается в точных науках, вызывал у меня нечто необъяснимое. Для меня все эти люди являлись странными. Они были настолько увлечены какими-то сложными, непонятными формулами, выдуманными законами, компьютерами, что не замечали окружающую их красоту! Они были ограничены своими математическими учебниками, но в них была лишь точная, конкретная информация, а как же.. как же красота слова? Как же его сила? Как же чувства? Как же наш мир, который окружен любовью? Все это было видно только творцам. Настоящим творцам: художникам, музыкантам, писателям.
Лишь слушая великолепную мелодию, пронизывающую до глубины души, рассматривая картину, отражающую в себе проблему целой эпохи, вчитываясь в роман, рвущий тебя на части, заставляющий смеяться, плакать – ты почувствуешь себя человеком, не просто роботом, живущим по программе «родился-выучился-поработал-умер», а кем-то особенным.
Нет! Нет! Не надо думать, что я отрицательно настроена к техническому прогрессу и всему, что с ним связано! Это не так! Я только «за» развитие человечества! Я положительно отношусь к довольно стремительному усовершенствованию нашей жизни, просто мне бы хотелось, чтоб люди чаще останавливались, вырывались из поглотившего их механического зверя и радовались обыкновенному чуду – нашему миру. Окружающей красоте, великой красоте. Больше такого не будет. Больше такого не построят, не напишут, не сотворят. Я почти уверена в этом. Наш мир, постепенно выходя за рамки, расширяясь и усложняясь технически, становиться слишком плоским, неинтересным, безвкусным. Безвкусными становятся наши души.
«– Прокрути в голове все современное искусство, – продолжил дьявол. – Ты читал книги и видел картины, которые уже давным-давно преданы забвению. Древние музыканты писали музыку настолько красивую, что злопыхатели утверждали, будто бы они продали мне свою душу за свой талант. Картины были прекрасны, книги – полны смысла. А теперь? Животные, которых живьем резали, дабы принести мне в жертву, и то не издавали таких звуков, которые нынче считают музыкой. Ваши картинные галереи заполнены полотнами, взглянув на которые создается впечатление, будто на них кого-то вытошнило. Разве что про книги мне нечего сказать, поскольку их уже давным-давно никто не читает и уж тем более не пишет.» – Возникла в голове подходящая цитата из недавно прочитанной книги.
- Анастасия?- Раскрылась дверь ближайшего кабинета.
- Да!
- Все хорошо! Можете идти! Простите, что долго возилась, так как вы у нас оформлены как иностранный студент, пришлось вносить вас в другую базу.
- Ничего-ничего! Спасибо!- Улыбнулась я ей в ответ.
- Ну что? Тогда удачи вам! Скоро увидимся! Будем надеяться, ваше обучение у нас будет проходить не менее успешно, чем оно проходило у вас до этого!
- Я на это надеюсь!
- Надежда Степановна, мне долго вас ждать?- Раздалось из кабинета.
У смотрящей в этот момент на меня женщины так сильно скривилось лицо, что мне пришлось принять не малые усилия для того, чтобы удержать руку подальше от фотоаппарата.
Получился бы отличный кадр! Столько эмоций!
- До свидания!- Вместо этого кивнула я ей.
- До свидания, если что вдруг, я вам позвоню!
- Хорошо!
Ура! Я свободна! Свободна еще на немного!
Еще чуть-чуть и я снова буду не спать ночами придумывая текст статей, заучивая наизусть, ища ошибки. Ох! Так сложно, но так любимо!
Я пошла по коридору к лестнице.
Руки непроизвольно потянулись к сумке и достали фотоаппарат.
Фото. Фотографии – мое новое увлечение. Мое новое хобби, моя страсть. Почему? Я не умею рисовать, у меня ужасный слух и голос, единственное, что связывало меня с искусством, были книги. Что-что, но в книгах я утопала с самого детства, они являлись моими лучшими учителями.
Но попавший в мои руки фотоаппарат поменял меня. Изменил меня. Я смирилась, что мне никогда не будет суждено нарисовать на холсте что-то великое, но опять же…
Здесь проблема встает ребром. Ведь именно те люди, которых я считала «плоскими», обездушенными, изобрели для меня отдушину, подарили мне возможность ловить те малые интересные события, которые еще встречались в нашем мире.
Раньше для меня это было синее море, яркое солнце, лица близких, родных друзей, пожухшая от сурового солнца трава, плавящийся по той же причине асфальт, купающиеся в грязной луже воробьи. Теперь это был величественный Эрмитаж ограниченный тяжелым, давящим небом, Невский переполненный людьми, проходя среди которых, порой было не слышно ни единого русского слова, это вольная Нева, одетая в красивые мосты, с водой порой сливающейся с цветом неба – такой же серой и угрюмой. И лица. Новые лица. Не те, которые, я успела сфотографировать для себя на память, ведь не знала, когда вновь окажусь среди друзей.
Теперешние лица были совершенно иные. Было лицо сестры. Радующееся, моему приезду. Сердитое, по поводу разбитой кружки. Горюющее, от воспоминаний о нашей семье. Встревоженное, от разговора о нашем будущем. Мечтающее, при просмотре любовного фильма. Грозное и опасное, во время разговоров о ее работе. И еще…. Не понятное…
Это выражение у нее возникло из-за этого парня. Бедняга. А ведь его лицо тоже осталось со мной. Красивое. Великолепное. Особенное. Царское. Может ангельское? Нет. На самом деле я довольно долго рассматривала его на дисплее фотоаппарата. Было в нем что-то не хорошее. Не приветливое, опасное.
Все это позади. После этого снимка моему объективу встретился лучик солнца. Лицо молодого пацана, сидящего в несущейся куда-то машине. Его улыбка была необыкновенной. Он сам был необыкновенным, учитывая своего рода «украшения», но зато его снимки были «теплыми». Такие греют, когда пересматриваешь их долгое время.
Лицо ректора. Он был очень недоволен, когда я позволила себе наглость сфотографировать его за обеденным столом в университетской столовой.
Лицо поварихи, орущей на меня за сворованный кусочек хлеба.
Лицо охранника. Лица студентов, зачем-то приехавших в университет в летнее время.
Много лиц. Петербуржских, особенных лиц. Разительно отличавшихся от лиц прошлых веков, но все так же особенных.
Лиц, о которых писали многие. Пушкин, Гоголь, Блок, Достоевский. Всех не перечислить.
- Ой!
Включив фотоаппарат, я увлеклась настройками, и неожиданно для себя налетела на открывшуюся дверь кабинета, предназначенного для человека отвечающего за исключение, прием студентов, а так же за продление сессии.
- Осторожней!- Мужчина в черном костюме вышел в коридор.- Андрей, мы кажется уже разговаривали об этом и я сказал…
- Пожалуйста! Я прошу вас! Пожалуйста!!
- Андрей, у меня нет времени. Я ухожу на совещание. Мне жаль.
Я стояла на месте.
Следом за спешащим по делам сотрудником вышел молодой человек, и, не останавливаясь, последовал за ним.
Я плохо смогла рассмотреть его. Кусочно.
Его лицо промелькнуло рядом, но запомнились лишь темные глаза и кучерявые, не подстриженные, засаленные волосы.
А теперь только спина.
Широкая, мощная, но поникшая. Он был весь поникший. Его плечи были опущены. Либо из-за грусти, либо из-за тяжелого рюкзака.
Грязно-синего цвета джинсы с потертостями, огромные кроссовки с торчащими языками, спортивная куртка яркой расцветки, огромные наушники на шее.
- Пожалуйста! Да послушайте меня!- Он посмел поднять голос и перегородить дорогу преподавателю.
Это было очень грубо и некрасиво. Но интересно.
Воспользовавшись тем, что в коридоре кроме нас никого нет, а эти двое не обращают на меня никакого внимания, я принялась торопливо нажимать на кнопку, при этом, делая вид, что просто копаюсь в фотоаппарате.
- Молодой человек! Отойдите, пожалуйста!
- Нет!
- Андрей, нам не о чем говорить.
Оторвавшись от экрана, я подняла на них взгляд.
Это уже было не смешно! Преподаватель пытался обойти его со всех сторон, но у него ничего не получалось.
