Госпожа Катрина оказалась права. Глаза графа полыхнули при виде её ног, только не понятно отчего, может от желания, может от гнева. Разве у этих испанцев что-нибудь поймешь?

Дон Мигель между тем подошел к жене, и она увидела распятое на его пальцах жемчужное ожерелье.

- Вот, душа моя..., принесли от ювелира!

Стефка сразу же узнала жемчуг, и ей стало настолько горько, когда она вспомнила, каким образом они его собрали! Слезы поначалу непроизвольно побежали по её щекам, а потом хлынули таким потоком, что юная женщина, разрыдавшись, уселась прямо на пол, прижимая ожерелье к груди. Когда она пришла в себя, то мужа уже не было, одна только хозяйка дома с сочувствующим лицом протягивала ей стакан воды.

- Все будет хорошо,- улыбнулась госпожа Катрина,- ваш муж осознал свою ошибку!

Но колокольчики на колпаке Тибо зазвенели угрюмым несогласием.

- Что бы ошибки осознать,- буркнул тот, вылезая их своего убежища,- испанцу нужно пол на время поменять!

Хельга то же подозрительно завздыхала, окончательно испортив настроение своей госпоже. Но, когда вечером подавленная Стефка уже забралась под одеяло, дверь внезапно распахнулась, и на пороге все-таки появился муж.

- Дорогая,- сказал он, с кряхтением стягивая при помощи Хельги сапоги,- в голове у меня все, что угодно, только не любовь! Но если я вам так необходим...

- Больше, чем небо птице, и вода рыбе, - разом повеселела жена,- я сниму вашу усталость, мой господин! Ведь не для того же вы меня так настойчиво учили любви, чтобы эти таланты я оставляла втуне.

Со справедливостью этих слов графу пришлось довольно быстро согласиться, потому что на протяжении долгого времени жена не дала ему сомкнуть глаз, бесконечно целуя и лаская залученного с таким трудом в постель супруга.

- Вы стали ненасытной, любовь моя,- заметил дон Мигель, в конце концов,- взяв в жены северянку, я опасался, что в любви вы будете холодны как снег. Но теперь вижу, что в вопросах страсти вы заткнете за пояс любую испанку.

Он вроде бы подшучивал над ней, но все равно Стефка почувствовала себя весьма неуютно. Ей почудилась в его словах мимолетная, но все-таки нотка недовольства.

- Я истосковалась по вашей любви,- поспешила оправдаться она,- я вас так люблю, мой господин, так желаю, что даже смотреть на вас спокойно не могу. Вы не представляете, что я испытала, когда вы спали рядом со мной на постоялом дворе после урагана. Я горела, как в аду!

Граф как-то странно покосился на супругу. Его темные глаза стали непроницаемы как ночь.

- Я не знал, что вы настолько сладострастны!

- Это плохо? - тревога острой иглой кольнула где-то внутри,- вам это не нравится?

- Помилуйте,- глубоко вздохнул дон Мигель,- что же мне здесь может не нравиться? Всё хорошо! Вот ещё бы..., - и его рука многозначительной тяжестью легла на её живот,- когда вы меня сможете порадовать известием о беременности? Признаки есть?

Стефка растерянно наморщила лоб.

- Живот ещё не растет!

- Помимо этого есть ещё признаки,- пояснил ей судорожно зевающий супруг, - порасспросите вашу дуру немку, она пояснит!

Через минуту он уже крепко спал.

Хельгу было спрашивать бесполезно. Она только плечами пожала, буркнув, что поняла, что беременна, когда её малыш зашевелился.

С госпожой Катриной они встретились перед обедом, когда хозяйка была по уши занята на кухне, наблюдая за обедом для столь высокопоставленных особ.

- Баранье жаркое с чесночным соусом и черносливом, пирог с дичью и каштаны на первую перемену блюд,- выговаривала она прислуге, но услышав просьбу молоденькой гостьи, оставила все свои дела.

- Что случилось, донна Стефания? - Катрина торопливо сняла передник со своего нарядного платья,- вас опять обидел супруг?

- Нет, но .... - и Стефка изложила просьбу графа.

Пожилая женщина изумленно наморщила лоб.

- Какая разница,- не поняла она,- почему графу столь важно знать об этом сейчас? Почему он не может подождать пару месяцев?

- Не знаю...,- растерялась юная женщина, - а что вы мне можете сказать?

- Прошло так мало времени с вашей брачной ночи, трудно сказать определенно, но... когда у вас были в последний раз дамские неприятности?

Стефка задумалась.

- Давно!

- Но если ещё пару недель будут отсутствовать, может, тогда стоит надеяться!

Надо сказать, что в Нанси папское посольство задерживалось не по своей вине. Герцог Рене почему-то накануне приезда легатов соизволил уехать на охоту, отложив встречу до той поры, пока набьет достаточно дичи.

Дон Мигель и епископ с большой тревогой отреагировали на этот демарш. И дело даже не в том, что у них было мало времени для столь неопределенной задержки, но за невинным развлечением эти два опытных дипломата усмотрели попытку уклониться от общения с посланниками его святейшества. И теперь легаты вели бесконечные консультации, стремясь достойно подготовиться ко всевозможным неприятностям.

Дом господина Луазье в эти дни больше напоминал штаб действующей армии, чем мирное пристанище служителей церкви. Выезжали и въезжали на взмыленных лошадях курьеры, сновали толпы подозрительных личностей и священников. Понятно, что в таком цейтноте дону Мигелю было не до переживаний о жене, о чем он ясно высказался вечером того же дня.

В комнате графини собрались все близкие ей люди, приплелся даже откуда-то Гачек, который в эти дни редко появлялся около Стефании, пропадая неизвестно где. Госпожа Катрина и графиня болтали за шитьем, Хельга им помогала, вагант рассказывал забавные байки о герцоге Рене, а шут комментировал на свой лад его слова.

- Его светлость большой женолюб, говорят, что его жена давно потеряла счет метрессам герцога.

- Герцог любит женщин слишком, - хихикнул Тибо,- заменяя качество излишком! Никого он не обходит, ни уродку, ни красу, лишь бы пика не устала быть все время на весу!

Женщины бросили на карлика укоризненные взгляды, но тому, как с гуся вода. Он подбежал к Хельге, и, потешно пританцовывая, потянул её за юбку за собой.

- Попляши со мною, красотка, да не тухни, как селедка!

- Кто тухнет? Я! Ах ты, сморчок!

И Хельга с замысловатыми немецкими ругательствами запустила в шута мотком лент. Тот понятно, ловко увернулся, и размотавшиеся в полете ленты, конечно же, приземлились прямо на вошедшего в комнату графа.

- Это что, делается специально? - холодно поинтересовался тот, выпутываясь из шелка,- то в мой живот врезается шут, то на голову мне опускаются ленты! Чего ждать в следующий раз?

Бросившая недовольный взгляд на Тибо, Стефка подскочила навстречу мужу.

- О, мессир, это просто неудачная шутка!

- Все шутки вашей свиты, донна, обычно неудачны! Но я пришел сказать вам, что намерен закрыть этот балаган! Вы узнали то, о чем я вас просил?

Графиня неловко поежилась, покосившись на Гачека, ей было неудобно обсуждать столь интимные дела в его присутствии.

- Госпожа Катерина,- тихо ответила она,- говорит, что точно можно определить только месяца через два!

Де ла Верда недовольно поморщился, почему-то с упреком глянув на жену.

- Плохо!

- Что плохо? - робко спросила грозного супруга Стефка.

Прежде чем ответить, граф прошел вглубь комнаты и с досадой опустился на стул между двумя женщинами.

- Если вы беременны, то я намерен отправить вас в Испанию,- заявил он,- к моей матери. Незачем и дальше колесить по дорогам и странам! В тиши нашего родового замка вам будет покойнее выносить нашего первенца, да и я не буду отвлекаться от важной миссии на ваши бесконечные капризы.

Бедная Стефания онемела от такого поворота дела. В Испанию?! Не надо было иметь большого ума, чтобы понять, что следующая встреча с супругом может состояться, когда их первенец уже будет не только ходить, но и говорить. Он просто отделывался от неё, как от ненужной вещи!

- Ваша свита, графиня, вряд ли понравится моей матери - женщине почтенной, богобоязненной и серьезной. Поэтому шута я заберу с собой и подарю герцогу Бургундскому, он любит всяких уродцев. Ты же, вагант, ступай своей дорогой!