- Stoat!

  Чуть не выбитая головой дверь, распахнулась настежь. Он выкатился из дома кубарем и сразу же наткнулся на два валявшихся тела. «Вот они, голубчики, - обреченно подумал майор. - Значит, и эти где-то здесь! Стоп! В траву!». Бешеным кабаном он вломился росшие рядом высокие кусты.

  - Abai, on gde to sdes! Padla, uiti daleko ne mog! Bistree, bistree!

  Прямо на него, озираясь по сторонам, шел какой-то азиат, будто специально сошедший с плакатов канцелярии Гебельса. Невысокий, с жиденькими черными волосами, глазками-щелками, он даже не шел, а плыл по пыльной тропинке. Его узкие ступни, обернутые в какую-то темную ткань, мягко и практически неслышно ступали на землю. Небольшой рот с изгрызенной верхней губой время от времени щерился в оскале, открывая редкие желтые зубы.

  - Komandir, net nikogo. Kasis ubeg, paskudina, - прокричал тот, поднимаясь на крыльцо. - Opasno! Komandir, uxodit nado.

  Вилли медленно распрямил затекшую ногу и чуть не застонал от мощного прилива крови. Тут со стороны колодца показалось еще несколько человек. Один, два, три... Впереди шел высокий и какой-то весь нескладный человек. Его ноги постоянно за что-то цеплялись, висевший сзади рюкзак чем-то подозрительно позвякивал. Словом, впереди шел гражданский! Сзади него были двое — молодой парень и мужчина постарше. У последнего на плече покачивался пулемет.

  - Narod, prinimai! Dewka, okasiwaetsi, siwa!

  - Dawai!

  - Stoi, eto se Olesa! Gospodi, spasi i pomilui! Kak se tak? Ona se utonula!

  Среди них возникло какое-то замешательство. Майор видел, как старый солдат пришел в невиданное возбуждение и начал что-то говорить. «Узнал ее, кажется, старый хрыч! - подумал он, осторожно сдвигая переднюю ветку. - Значит, они все тут вмести были».

  Тем временем девушку осторожно принял из окна и положили на траву. Около нее сразу же присел первый здоровяк, сразу принявший что-то рассматривать на женском теле. Его руки мелькали как птицы и за ними было сложно уследить.

  - Hwatit! - раздался голос из дома и появилась новая фигура — тот самый, кто так напугал майора. - Pora idti! Skoro tut budut nemzi! O, zert!

  Вилли чуть не вскочил от неожиданности, когда кучкой стоявшие враги резко дернулись.

  - Smotri!

  - Ona shewelitsa!

  - Bog moi, siwai!

  - Podnimai ee, podnimai!

  Он медленно сглотнул образовавшийся в горле ком. Девушка пошевелилась. Бледно-серая рука, приподнявшись на миг, снова упала.

  - Я же лично прощупал ей пульс, - бормотал Вилли, не веря своим глазам. - Сердце не билось. Там же всю грудь в клочья разорвало...

  Девушку положили на носилки, в роли которых выступил тот самый злополучный контейнер для образцов. Буквально через несколько минут группа исчезла, оставив после себя лишь пару окровавленных тряпок и несколько крошечных окурков.

  - Черт! Черт! Черт! - выпрямившись во весь рост, майор с яростью начал втаптывать в землю какую-то бумажку. - Опять ушли! Ушли-и-и-и-и!

   Его истерика продолжалась всего несколько минут, пока тренированное сознание разведчика вновь не взяло все под свой контроль...

  - Нужно двигаться, - бормотал он, осторожно вышагивая в стороны грузовиков. - Если повезет тот хоть один из грузовиков будет цел. Если повезет... А там час — полтора и я на месте.

  Первые признаки того, что с оставленным охранением, действительно, не все в порядке показались уже через несколько десятков метров. Прямо на середине дороги широко раскинув руки и ноги валялся немецкий солдат. Форма на нем была совершенно не тронута, следов крови не видно. На минуту майору показалось, что солдат сильно пьян и поэтому вольготно прилег. Настороженно оглянувшись, Вилли ногой перевернул тело и сразу же отшатнулся.

  - О! - непроизвольно вырвалось у него. - Боги, что это такое?!

  На него смотрело кровавое месиво. На лице вообще ничего не было: кожа, мышцы, глаза, сухожилия — все это было словно стерто гигантским напильником. Только сейчас Вилли заметил четкий след, оставленный телом в пыли дороги.

  - Его так волокли..., - с ужасом пробормотал он, быстро отходя к обочине дороги. - Это же настоящие звери!

  Чуть дальше он наткнулся на переломанный на пополам карабин. Расщепленный приклад был немного похож на диковинный цветок, которые раскрылся своими лепестками — щепками на встречу солнцу. Метрах в тридцати обнаружился и хозяин карабина, лежавший в куче гильз.

  - Дерьмо! - выплюнул из себя майор, присаживая на корточки возле тела. - Что за дерьмо здесь твориться?

  Это был дородный капрал, крепко перетянутый ремнями амуниции. «Похоже при жизни ты любил хорошо покушать, - подумал офицер, внимательно рассматривая сквозную дыру в животе убитого. - Чем же это тебя приложили? Да, сюда и кулак легко пройдет... Насквозь...». Рука сама полезла в планшет за фотоаппаратом.

  - Здесь творятся странные вещи, - шептал он, отщелкивая очередной кадр. - Нужно срочно во всем разобраться... Срочно, а то может оказаться слишком поздно...

  Пощелкав всю пленку до коробки, майор сразу же повернулся в сторону леса. Лучшее, что он в данный момент мог предпринять — это как можно скорее попасть к своим.

  44

  Солнце медленно опускалось за кроны деревьев, погружая лес и всех его обитателей в темноту. То тут то там заалели огоньки костров, бросавших на густой орешник багровые отблески.

  - Говорю же вам бабоньки, здесь не все чисто, - уверенным тоном говорила моложавая женщина со склочным лицом. - Сами посудите. Сначала эта Фекла умом тронулась. Все о сынке своем талдычет, который в крепости сгинул. Теперь вон и эта, - скосив глаза в сторону, она кивнула на заснувшую Агнешку. - Училка ведь совсем дурные вещи бает! Говорю вам, это дело рук нечистого...

  Небольшая кучка сидевших возле костра женщин тревожно оживилась.

  - Истинно вам говорю, это все проделки нечистого, бабоньки, - почуяв реакцию слушателей, обрела второе дыхание рассказчица. - Пропадем ведь в этом лесу не за грош! Уходить надо!

  В миг возле костра поднялся галдеж.

  - Куда!

  - Кругом немцы.

  - Может обойдется, а там и наши вернуться.

  - Укроемся... Просто далеко в лес забредать не надо.

  Склочная баба аж всплеснула руками от охватившего ее возмущения.

  - Укроемся?! Как же! Про крепость тоже вон говорили... А?! Что вышло?! Бежать надо без оглядки, пока и с нами такое не сотворил!

  Лежавшая в нескольких метрах от них Агешка шумно заворочалась и что-то горячо зашептала:

  - Матка Боска! Это же чыкрыши! Уйдите от меня! Прочь! Прочь! Спасите!

  На какое-то мгновение ехидная улыбка коснулась губ рассказчицы и сразу же испарилась.

  - Вот, а я вам что говорила! - убежденным тоном начала она, с превосходством посматривая на остальных женщин. - Всем нам достанется, если здесь останемся! Нечистый ведь не шутит... Я ведь его видела, вот прямо как вас, - бабища сделала небольшую паузу после сказанной фразы, подчеркивая ее значимость. - Грязный весь такой, вонючий, словно в овчине вывалился. Морда заросшая вся, волосики такие малюсенькие-малюсенькие... Тьфу ты, мерзость! И мосластый будто и пожрать нечего! А носа вроде как и нет! Пятачок вместо него!

  Вдруг из рук одной из женщин, внимательно слушавшей и молчавшей, вырвалась растрепанная девчушка. Глаза горят, волосы дыбом, а кулачёнки сжаты, словно побить кого хочет.

  - Врете вы все! Врете! - обвиняющий детский голосок прозвучал словно выстрел. - Взрослая, а все равно врете! Нет там никакого нечистого! Там только Лес! И хороший он!

  - А ну цыц малявка, - слегка растерялась та от детского напора. - Жизни еще не видала со взрослыми разговаривать!

  - А вот и не цыц! - отпрянула девчонка. - А вот и не цыц! Все равно вы все наврали... Лес хороший. Он с нами постоянно играет, когда вы уходите. И игрушки нам делает! Правда ведь Мишаня?! Ну скажи, Лес хороший?!

  Пригревшийся возле костра малышок, пошуршав в своей курточке, что-то вытянул на свет.