- Командир, приказ Центра однозначен — установиться связь с отрядом и обеспечить эвакуацию некоторых лиц, - сразу же проговорил начштаба. - Надо выполнять задание.

  С места вскочил командир партизанской артиллерии — старшина второй статьи в распахнутой тужурке, через которую был виден его неизменный тельник.

  - Что тут мусолить? - как всегда резко, рубанул он. - Есть приказ, да и разведка дала добро. У нас такая силища! С полком можем потягаться, - его волосатый кулак энергично взлетел в воздух. - Раздавим, как вонючего клопа! Ну а если прищучат, то мой сухопутный линкор даст им прикурить! Разделим все на квадраты и кабельтов за кабельтов причещем, - выдав свою обычную экспрессивную речь, он победно посмотрел на остальных.

  - Так, морская душа, с тобой понятно! - командир быстро сумел скрыть улыбку в широченных усах. - Что думают остальные? Прохор Кузмич, что молчим?

  - А что я? - вздохнул степенный дядька, командир одного из штурмовых батальонов — главной ударной силой партизан. - Тут балакали, что немца нигде немае, - он хитро прищурился, словно одновременно и прицеливался и приценивался. - Я так думаю, группу туды направить нужно. Собрать бойцов по шустрее и отправить их на место, а самим тута сидеть и ждать.

  - Дело говоришь, Прохор Кузмич, - поддержал его кто-то из командиров. - Не след сразу в пекло лезть, прежде осмотреться надо.

  - Значит, решили, - подвел итог командир. - Тогда состав группы на тебе, разведка, - хлопнул он по плечу командира разведвзода. - Список мне на утверждение, с оружием определись с Михеичем, - кивнул он в сторону пожилого и грузного партизана, который за все время импровизированного совещания так и не проронил ни слова. - Все, давай, давай, - рукой он подтолкнул лейтенанта.

  Когда командиры начали расходиться, Козлов незаметно тормознул Пантелеева, отчего они немного отстали от остальной группы.

  - Алексей, смотрю, знакома тебе та фигурка, - спросил он, кивая головой в сторону лейтенанта. - А?

  - Да, видел вроде, а у кого вспомнить не могу, - огорченно проговорил начштаба. - На марше у кого-то приметил. Точно такая же, кажется, была.

  - Так..., - остановился командир. - Нужно вспомнить, Леша, - он смотрел ему прямо в глаза. - Шифровка была из штаба. Есть подозрение, что такие фон деревянные фигурки что-то вроде особого знака, - начштаба аж в лице изменился от услышанного. - Надо особый отдел подключить, это их работа. За всеми вот такими случаями установить наблюдение.

  - А может тогда? - Пантелеев сделал рукой хватающее движение. - И все, нет в отряде ни какой гниды!

  - Никаких этих, Пантелей! Приказ был «просто наблюдать».

   103

   23 июля 1942 г. Москва. Кремль. Кабинет Сталина.

  Лицо Арчибальда Кларк-Керра, 1-го барона Инверчепела, являющимся послом Великобритании в СССР, несмотря на всю чопорность и прирожденную невозмутимость англичанина читалось довольно легко. Слегка седоватый мужчина в отлично сидящем на нем полосатом костюме был взволнован. Пальцы его правой руки раз за разом пробегали по блестящим замочкам темного портфеля, словно проверяя — все ли в целости и сохранности.

  - Мы понимаем и разделяем озабоченность правительства Великобритании и лично господина Черчиля, - Сталин всячески избегал называть Черчиля премьер-министром, снова и снова именую его «господином Черчилем». - Применение химического оружия является антигуманным и совершенно неприемлемо, - чуть глуховатый голос главы Советсокго государства звучал совершенно искренне, что не мог не отметить посол. - Господин Кларк-Керр, я со всей ответственностью заявляю, что Советский Союз не применял и не собирается применять химическое оружие.

  На столе между ними лежали несколько десятков фотографий довольно плохого, на которых были расположены обезображенные трупы немецких солдат. Пара фотографий, лежащих с краю, крупным планом демонстрировали отдельные части человеческого тела, опутанные с едва различимыми светлыми веревками.

  - Все советское химическое оружие находится на своем месте и ни один снаряд ни одна бомба его не покинула, - продолжал Верховный, совершенно игнорирую фотографии. - В настоящий момент Красная Армия перехватила у противника стратегическую инициативу и она совершенно не нуждается в этом варварском оружии.

  - … Но как же тогда вы можете объяснить эпидемию? - в некоторой растерянности спросил посол. - Мне сообщили, что британская разведка не раз перехватывала сообщения о значительном числе заболевших на восточном фронте, - из своего раскрытого портфеля он извлек и положил на стол очередную партию бумаг. - Речь идет о десятках тысяч солдат и офицеров немецкой армии. Немецкое командование сообщает о массовом применении войсками советской армии химического или сходного с ним оружия.

  После этих слов Сталин машинально схватился за трубку, но, заметив, что она потухла, недовольно поморщился. К этому разговору он готовился достаточно давно. Еще в первые месяцы войны, когда только были зафиксированы первые случаи такого рода заболеваний, советское руководство инициировало тщательно расследование по этому поводу. Уже позднее, когда был установлен постоянный контакт с новым союзником и открыт еще один фронт — Зеленый фронт, результаты проведенного расследования стали прекрасной базой для грамотно приготовленной дезинформации. Поэтому в эти самые секунды Сталин обладал буквально железобетонными доказательствами непричастности Советского Союза к вспыхнувшей среди немецких солдат эпидемии.

  - Как советское правительство может объяснить? - повторил он слова посла, глядя ему прямо в глаза. - А Советское правительство никому и ничего не обязано объяснять! - твердо и с угрозой в голосе проговорил Верховный. - Но, господин посол, учитывая добрую волю советского руководства и большевистской партии и стремление к безусловному выполнению своих союзнических обязательств..., - тут он сделал краткую паузу, выделяя слова «союзнические обязательства», словно на что-то ими намекая. - готов предоставить правительству Великобритании в лице господина Черчиля документы, которые совершенно однозначно доказывают, что Красная Армия не применяла химическое оружие против немецко-фашистских захватчиков.

  Он встал с кресла и под прицелом внимательного взгляда барона взял с дальнего конца стола светлую бумажную папку довольно пухлого вида.

  - Вот здесь, господин посол, в данной папке содержаться все непроходимые сведения, - негромко проговорил хозяин кабинета, кладя папку перед послом. - Берите, смотрите...

  После некоторого колебания, и ссылаясь внутри себя на то, что папка не является дипломатическим письмом или каким-либо иным образцом запечатанной дипломатической почты, 1-ый барон Инверчепел раскрыл ее и стал внимательно читать лежавшие сверху бумаги (русским языком он владел в совершенстве, сказывался его гуманитарный склад ума и просто уникальная способность к языкам).

  Первое на что он сразу же обратил внимание, это внешний вид лежавших в папке бумаг. Листки были разной формы, различного оттенка, рукописные и с машинным текстом, с какими-то подтеками и повреждениями, то есть определенно наводили на мысль, что все это является результатом кропотливого труда многих десятков человек по сбору и обработки сведений. «Впрочем, - промелькнуло у него в голове. - Есть специалисты, которые все это могут с легкостью изготовить... Хм, даже фактура у бумаги разная». Подушечки пальцев ощутили чуть грубоватую поверхность у одного из случайно вытащенных листов.

  - Разразившаяся эпидемия есть результат антигуманной, чрезвычайно жестокой и варварской политики по отношению к населению оккупированной территории, - говорил Сталин, держа в руке чуть дымящуюся трубку. - Советские разведчики, партизаны не раз сообщали о том, что руководство немецких комендатур заставляет население разбирать на строительный материал здания скотомогильников. Несмотря на предупреждающие надписи о возможности заражения такими заразными болезнями, как сибирская язва, туляремии, лептоспироза.