- Да, дядя. Я готов. Вы можете мне полностью доверять, - твердо сказал Отто. - Никто из рода Шееров никогда не предавал Германию.
- Хорошо, мой мальчик. Я и не сомневался, что ты меня поймешь, - улыбнулся генерал, на какие-то мгновения превращаясь в самого обычного добродушного человека. - Где-то в этих лесах находится одна лаборатория русских. Я не знаю как наша разведка могла прошляпить ее, но, поверь моему опыту, русские всегда могли хранить свои настоящие секреты. По всей видимости, они здесь обосновались достаточно давно, потому что мы перерыли тонны местных документов, но так и не нашли об этой лаборатории никаких упоминаний. Возможно, лаборатория здесь работала еще раньше. Пока мы не знаем.
Генерал откинулся на сидение и на несколько минут замолчал, о чем-то задумавшись. Его глаза были закрыты, а бледные губы что-то шептали.
- … Мои берлинские коллеги уверены, что здесь разрабатывали новейшие виды оружия, более мощные виды взрывчатых веществ, химическое оружие... Эти догадки основаны не на пустом месте, Отто. Еще недавно тут происходили страшные вещи! В прифронтовой полосе творился настоящий ужас! Солдаты гнили заживо от неизвестной болезни. Каждый день фиксировались массовые самоубийства. Десятки солдат вместе со всей техникой, оружием, боеприпасами бесследно пропадало в лесах Все это засекречено и скрывается. В Берлине до сих пор не в курсе настоящих масштабов случившегося... Многие погибли, кто-то переведен в другое место, третьим заткнуло рот гестапо.
Несколько раз во время рассказа Отто ловил себя на том, что с явным звуком закрывал открывавшийся от удивления рот.
- Но я не уверен, Отто, что они занимались тут только оружием, - тяжело вздохнул генерал, почему-то поправив висевшую на поясе кобуру. - Думаю, дело вовсе не в оружие... Совсем не в оружие. Эти, чертовы сумасшедшие, копались в мозгах людей, - взгляд генерала был какой-то странный, словно он узнал что-то настолько грандиозное, настолько ужасное, настолько противоречащее его принципам и нравственным установкам, что ввело его в ступор. - Они копаются там как у себя комоде с грязным бельем. Для них вообще нет ничего святого! Эти проклятые комиссары совершено сошли с ума!
- Копаются в мозгах? - задумчиво переспросил Отто. - Но мне кажется наша медицина тоже занимается чем-то подобным..., - он пытался вспомнить, где он читал или от кого слышал про исследования мозга в германских клинках, но у него никак не получалось.
- Вот именно наши ученые занимаются, Отто! - генерал яростно мотнул головой. - Они занимаются... только занимаются непонятно чем! Я уверен, что у русских все получилось! Понимаешь, тогда все складывается. Я долго размышлял над тем, что тут происходит. Я путался понять, почему мы просто топчемся на месте и ничего не можем сделать... Специальные отряды, егерские группы, первоклассные агенты, много ходовые комбинации... Мы перепробовали все, буквально все. Да на Западе даже самой толики этого хватало, чтобы из постели британской королевы вытащить всех ее любимых собачек. И тогда меня осенило! Я понял все... Все мгновенно встало на свои места...
Вдруг машина резко остановилась. Через полуоткрытое окно пахнуло неприятным запахом — каких-то химикатов, густо замешанных на горечи пожара. От колонны отбегали солдаты с большими вещмешками на боку, подгоняемые офицерами. Бронетранспортеры, фырча моторами, занимали выгодные места для обстрела чуть в стороне. Прямо перед колонной открывалось ПОЖАРИЩЕ! Это было не лесное пожарище с обугленными деревьями, оставшееся от не потушенного костра. Нет! Вместо леса перед застывшими людьми и техникой стояли редкие прожженные насквозь стволы деревьев. Если всматриваться со стороны, то создавалось впечатление, что кто-то огромный с самого верху щедрой рукой вылил горючую жидкость, которая медленно проедала древесину мощных дубов, стройных берез...
- Что, получили? - лейтенант даже не заметил, как его дядя, несмотря на всю свою массивность и легкою хромоту, выскочил из машины. - Получили мой подарок?! Да?! - он сделал несколько шагов вперед, когда подскочивший офицер остановил его.
- Господин генерал, это опасно, - капитан, протягивал ему уродливый противогаз. - Газ.
99
12 июня 1942 г. окружной немецкий военный госпиталь г. Лиды. На огороженную территорию въехали несколько грузовиков, брезентовые крыши которых превратились в настоящие лохмотья.
- Как там, камрад? - полный санитар протянул вытащенную из кармана сигарету шоферу. - Паршиво?
- Паршиво, - подтвердил тот, прикуривая у первого. - Вторая рота нарвалась на засаду. Плотный огонь. Напарник говорил, что в этих проклятых оврагах сотни три партизан засело. До сих пор идет бой.
Оба замолчали, наблюдая, как из кузова начали выгружать стонущих раненных. Перевязанные бинтами, потерявшими свою белизну, пехотинцы с трудом выползали из глубины.
- Слушай, камрад, я чего хотел спросить..., - начал санитар, переводя взгляд на водителя.
- Курт! Сволочь! Опять ты здесь! - со стороны госпиталя раздался противный визгливый голос, по которому сразу и не определишь кому он принадлежит — мужчине ли женщине. - На передовую захотел?!
- Я здесь, господин капитан! - делая услужливо-преданное лицо, санитар выскакивает из-за машины. - Я здесь! Помогал вытаскивать раненных, господин капитан! Вот! - его вытянутые перед собой руки были, действительно, выпачканы в чем-то буром и темном.
- Смотри у меня, - чуть подобрел голос. - Загремишь на фронт... Раненных проверяете? Я же говорил, всех поступающих в госпиталь прежде всего проверить, - чувствовалось, что буря не только не прошла, но и наоборот, начинает вновь набирать обороты. - Уроды! Забыли, что тут было?! Олухи! Курт! Все раненных, немедленно, проверить!
Чертыхаясь про себя, санитар побежал к своим подчиненным.
- Вот, баварский кретин... Не сидится ему..., - бормотал он, задыхаясь от бега. - Проверка, проверка. Зачем? Все уже давно прошло, - остановившись около молодых солдат, он закричал. - Чего встали?! Слышали, что приказал господин капитан?! Срочно проверить всех раненных на предмет...
Молодые солдаты, недавно прибывшие с пополнением и совершенно ничего не слышавшие о карантинных мероприятиях. Все эти прошлые события для них были страшилками ветеранов, которым не стоило верить.
- Смотрите сюда молокососы, - со вздохом проговорил Курт. - Первым делом необходимо осмотреть характер наружных повреждений. Обращать особое внимание на наличие небольших язв, странных ран, глубоких порезов..., - он приподнял голову одного из раненных, провел рукой по его макушке, коснулся шеи. - После этого следует провести осмотр глаз и рта...
Его короткие в заусенцах пальцы привычно скользнули по короткому ежику волос на голове очередного раненного и на мгновение замерли. Он что-то нащупал. Какой-то инородный бугорок — небольшая плотная шишка. Указательный палец осторожно ее коснулся. Потом растопыренная пятерня двинулась дальше и сразу же опять замерла.
- Что это такое? Я что-то не пойму.., - он еле слышно шептал; со стороны могло показаться, что санитар с вечно плутоватым лицом просто шевелит губами. - Не пойму..., - предательский холодок возник где-то то глубоко внутри него. - Да, нет..., - он дернул голову солдата вниз, показывая затылок. - Не может быть...
Раненный солдат что-то недовольно мычал, не понимая причину столь продолжительного осмотра.
- Да, заткнись ты! - рявкнул на него санитар. - Наклони голову! - он уже все понял. - Ну!
Голова солдата запрокинулась глубоко вперед, обнажая давно немытую шею. Между пропотевшим воротом кителя и волосяной каймой пролегли тонкие белесые ниточки, концы которых уходили под одежду.
- Святая Дева Мария, - негромко выводили бледные без единой кровинки губы. - Спаси!
На ватных ничего не чувствующих ногах он поднялся и не обращая ни на кого внимания пошел в сторону входа в госпиталь. В суматохе, традиционно сопровождавшей прибытие очередного транспорта с раненными, на шатающегося из стороны в сторону санитара никто бы не обратил внимание если бы не одно «но»... Это «но» звалось капитаном медицинской службы Фритцом Отмаейром — обладателя страшно занудливого характера и противного визгливого голоса. Полноватый, в вечно засаленном кителе, он брезгливым выражением лица наблюдал за осмотром раненных.
