- Ладно. Европа так Европа, - согласился я.
Катерина возмущенно загромыхала кастрюлей:
- Слыханное ли дело, чтобы кто так называл кошку?! Да как можно так издеваться над божьей тварью? Все у нас не так, как у людей! Одна собака Тупи, другая - Чапа, как на смех!
- Да тетя же... - начала Крися.
- И слышать не хочу таких глупостей! Брысь ты! - крикнула она на котенка, который покатил по плите пробку.
- Катеринушка,- говорю,- Европа - это часть света, в которой мы живем.
- Я не в Европе живу, а в Раве!
- И еще Европой звали красивую женщину, такую красивую, что, когда ей однажды захотелось покататься, греческий бог Зевс превратился в быка и сам катал ее на своей спине, понимаешь?
- Знать ничего не хочу про каких-то греческих чучел! Ладно, для вас Европа, а для меня Милок. Милок, и все. На, Милок, попей молочка!
Так и стал наш пятнистый котенок носить двойное имя: для нас с, Крисей был Европой, для Катерины - Милком. Получалось, как будто у него есть имя и фамилия. Дальнейший ход событий показал, что его надо было звать Европа Милок, а не Милок Европа. Почему? Скоро сами узнаете.
2
Вы, конечно, знакомы с маленькими котятами и знаете, какие это веселые создания.
- А наша Европа - самый веселый котеночек на свете, - твердила с глубоким убеждением Крися.
- Да, такого озорника, как наш Милок, я еще не видывала! - вторила ей Катерина.
Целых три дня шел дождь. Что в это время у нас творилось, трудно себе представить. Котенок наполнял собой весь дом. Только что прыгал по бумагам, а вот он уже на шкафу. Гоп! - и она занавеске. С занавески - на буфет. Гуляет по стаканам, по бокалам. Как-то он прыгнул на горящую керосиновую лампу. Обжег себе лапки. Но и не подумал плакать, жаловаться. Взъерошил шерстку, посмотрел на лампу сердито и фыркнул: "Пфф! Пфф!" - да так сильно, что ламповое стекло, не выдержав кошачьего презрения, лопнуло и разлетелось вдребезги.
Котенок ездил в корзинке для бумаг, катал катушки по всем комнатам, разматывал все клубки. Катерина однажды целый день искала моток, который он затащил под кушетку в гостиной.
- Милок, смотри у меня! - грозила она ему. Но что можно было поделать с котеночком, который в ответ на все упреки лишь озорно косился на вас и смеялся во весь рот! Потом он потягивался, выгибал дугой спинку, хвост ставил трубой и с места прыгал вам на плечо. Потрется, ласково мурлыкая, о вашу щеку, раз, два - и его уже нет и в помине! Вот он, как бомба, упал среди кастрюль, в следующий миг сидит уже на печке, а спустя еще мгновение гоняет катушку под шкафом.
Не подумайте, однако, что котенок только забавлялся. Нет, он исследовал, изучал окружающий мир. И особенно занимали его три вещи. Прежде всего - маятник стенных часов. Котенок заметил его, когда сидел на шкафу. Притаившись, долго наблюдал за ним.
"Блестит и танцует! Интересная штука. Впервые вижу!"
Он осторожненько подкрался к часам. Часы были старые, с гирями. Котенок попробовал лапкой схватить маятник, но не мог дотянуться. Высунулся подальше и снова замахал лапкой.
- Киска, а ну-ка, брысь со шкафа! - говорю котенку. Мне эти махинации не очень понравились, тем более, что происходило это уже после случая с лампой. Киска посмотрела на меня с презрением:
"Будет мне еще тут мешать, когда у меня такое интересное дело!"
Осмотрела часы с одной стороны, осмотрела с другой. Еще раз попробовала достать лапкой. "Нет, так ничего не выйдет. Дай попробуем с полу!" Одним прыжком она очутилась на полу. Подобралась вплотную к стене и смотрит вверх: "Прыгнуть с земли, что ли?" И как даст свечку! Едва не сорвала часы.
- А ну-ка, пойди сюда, дружочек, - говорю котенку. - Поломаешь мне часы. Знаем мы вашего брата!
Беру его на руки. Вырывается, царапается, фыркает от злости. Отдал его Крисе. Она его чем-то заняла. До вечера было тихо.
Катерина вносит ужин. С опозданием. Она не любит, когда ей об этом говорят, и все-таки начинает сама:
- Ах, батюшки, уже семь! Это, значит, я с бельем провозилась...
- Уже полвосьмого, - говорю.
- Как полвосьмого?! Как раз семь бьет!
Действительно, часы бьют. Бим! Бим! Бим! Считаем. Что такое? Семь, восемь... двенадцать, тринадцать, двадцать...
- Иисусе! Что же это?-кричит Катерина и - бух миску на стол. А часы бьют и бьют.
Это котенок вцепился когтями в гирю для боя и едет с ней на пол. Как же тут часам не бить!
Я отцепил котенка. Он дал стречка под кровать. Но, думаете, испугался? Не тут-то было!
На другой день, поутру - еще ставни были закрыты- слышу грохот и кошачьи вопли. Вскакиваю с постели.
Часы едут по полу. Тянет их Европа, которая запуталась в цепочке и от ужаса кричит во все горло.
- Прощайте, часы! После часов Европа приступила к исследованию ванной. Едва услышав, что из крана льется вода, мчалась туда из самой отдаленной комнаты. Вскакивала на край ванны и впивалась глазами в водяную струю. Потом подбиралась как можно ближе и - хвать лапкой!
"Шумящая, прозрачная палка? И мокрая! Тьфу!" - кривилась она и отряхивала лапку.
Пробовала подобраться к струе с другой стороны, обойдя по краю ванну. Снова - хвать! И снова отряхивалась.
"Странно, странно! Где же у этой палки конец? - размышляла она и, нагибаясь, заглядывала в глубь .ванны. - А, знаю!"
И забиралась под ванну. Там она долго искала конец струи. Потом опять - скок! И все повторялось сначала. "Что за чудеса!" - думала Европа. Наконец однажды она чуть не утонула. Решив схватить струю сразу двумя лапками, поскользнулась и бухнулась в почти полную ванну! Крися как раз собиралась купаться.
Сколько тут было плача, жалоб! Европа с перепугу орала так, словно с нее живьем шкуру сдирали.
Думаете, после купания она потеряла охоту к этим экскурсиям? Как бы не так!
На другой день она снова была в ванной. Исследовала дно ванны. Разгуливала, все внимательно осматривала и мурлыкала, словно чайник на плите.
Тут ей, видно, пришло в голову, что тайна скрыта не в ванне и не в кране, а в колонке. И без долгих размышлений она прыгнула прямо на раскаленный верх колонки.
"Яу! Ой-ой!" - крикнула она некошачьим голосом. Долго потом бедняжка как ошалелая носилась по квартире.
