− Пошли вон туда! Там крутой диван.

Он указал в сторону одного из столиков со специально разведенными шторками, показывающими, что он на данный момент пустует. Мы уселись на диван, и Паша заказал нам по какому-то неизвестному мне напитку.

− Ничего что я на свой выбор? Просто ты навряд ли бывала тут, а я в курсе, что самое кайфовое.

− Без проблем.

Заказ принесли минут через десять, когда я уже окончательно освоилась и громко смеялась над очередной Пашиной шуткой.

− Вкуснятина! − поразилась я коктейлю.

Самостоятельно чокнувшись с моим стаканом, Паша отпил до половины, между делом помахав официанту, чтоб он со временем принес нам еще пару подобных напитков.

− Ты решил меня споить, да?

− Не знаю − не знаю.

Улыбнувшись, он вытащил из кармана телефон и продолжил:

− Дай мне свой телефон.

− Хочешь меня ограбить? Фу!

− Ха-ха-ха! Нет, я имел в виду лишь номер.

Посмеявшись, я продиктовала ему цифры и в свою очередь сохранила его мобильный после того, как он скинул мне дозвон.

− Ты меня обвинила кое в чем до этого, − немного помолчав, посмотрел он на меня. − Я бы хотел разъяснить ситуацию. Тот разговор в мужском туалете, − Паша обнял меня за плечи. − Это было некрасиво, но на самом деле, я утрировал ситуацию, потому что парни пристали ко мне, а я...

− А ты?

− А я, − задумался он. − Я поступил нехорошо. Но для меня выгодней, если они будут знать эту историю именно в таком свете.

− А кто они? Твои друзья?

− Ну... можно и так сказать.

− Мятежный!

− Это неважно, − он провел рукой по голове. − Они из моей компании. В любом случае, я извиняюсь.

− Допустим, а я тебя даже прощаю.

− Даже? Ну, это огромная честь для меня, − засмеялся он и прижал меня к себе.

− Хватит меня обнимать! − отпихнула я его подальше от себя.

Наткнувшись на диванный пуфик, он рассмеялся и, протянув мне очередной коктейль, пробормотал:

− Ты так сильно отличаешься от тех, с кем я общаюсь. Ты смешная.

− Ха-ха-ха! А я хотела спросить кое-что.

− Что?

− И часто ты сбиваешь людей? Попадаешь в аварии?

Он улыбнулся и повертел бокал:

− Смотря в какие.

− А в какие чаще всего?

Паша посмотрел на меня и, немного нахмурившись, ответил:

− Это неинтересная тема.

− Вот так? Опять не хочешь говорить? Ну ладно, тогда расскажи мне об отце, − потребовала я.

− Это жестоко. Что мне будет за рассказ? − усмехнулся он.

− Что? Душевное спокойствие, вот что!

− Эй! В этом нет смысла. Я и так душевно спокоен.

− Тебе так кажется! − засмеялась я.

− Ха-ха-ха! Я что, по-твоему, псих? − прищурился Мятежный.

Увидев, что он перестал улыбаться, что у него вновь кардинально меняется настроение, я отрицательно покачала головой:

− Нет! Конечно, нет! Это шутка! Расскажи мне свою историю.

− Нет.

− Давай!

− И не проси!

− Но ты же сам хотел?

− Полина, − он запнулся. − Просто это слишком сложно. Очень сложно.

Обидевшись, я залпом осушила вторую порцию и приступила к третьей.

− Эй! Смотри не переборщи там!

− А что? Ты ничего не рассказываешь, надо же что-то делать.

− Ты тогда расскажи, − внезапно на полном серьезе произнес Паша.

− О чем? − не поняла я.

− Что тебя гложет.

− Вот бред! − возмутилась я. − То есть мне опять надо тебе открываться, а ты так и будешь сидеть и молчать?

− Ха-ха-ха! Нет!

− Да! По-моему, да!

− Полина, − он с силой притянул меня к себе и зажал руками, − не спорь. Расскажи. Будет лучше.

− Нет, − попытавшись выкрутиться, я потерпела неудачу. − Это нечестно! Ты лезешь не в свое дело. И поступаешь неправильно. Сам же молчишь!

− Я − другое дело. А тебе надо выговориться. Я же уже частично в курсе.

− Я выговариваюсь. С братом. С подругой.

− Сомневаюсь. Они слишком дороги тебе, чтобы их беспокоить. Давай. Я человек со стороны. Поверь, станет легче. Я хочу помочь.

− Паш...

− Хочу послушать твою историю.

− Зачем? Хватит!

Он проговорил мне прямо на ухо:

− Только так ты сможешь избавиться от этой внутренней боли. Тебе надо выпустить ее из себя. Поверь. Я знаю.

И я начала. Не знаю почему. Быть может, потому, что доверилась тому, кто не мог довериться мне. Павел обладал какой-то невероятной способностью. Он вытряс из меня все самое глубокое и больное, что крылось во мне все это время. Зачем ему это было нужно? Не знаю. Но он… он сидел и слушал. Вытирая с моего лица слезы. Пристально всматривался мне в глаза, в отличие от сотни людей, которые, задавая подобные вопросы, чаще всего отводили взгляд, боясь моей реакции. Он не боялся, он впитывал в себя все, забирая это от меня. Закончив свой рассказ, я уткнулась ему в грудь. Паша гладил меня по голове: − Вот теперь все будет хорошо.

И вправду. Я вылила на него все свои переживания. Сама того не ожидая, я рассказала ему все! Все. Вплоть до самых страшных мыслей о самоубийстве, рассказала о том, что проводила несколько ночей на кладбище рядом с могилой. Я открыла ему все свои тайны, при этом мне приходилось пускаться в долгие предыстории, поскольку он был новым человеком в моей жизни и ничего не знал обо мне. Наверное, именно это Паша и имел в виду, говоря о том, что из него выйдет лучший слушатель, чем кто бы то ни был.

− Правда? Будет?

− Конечно! Ты копила в себе все самое ужасное, заколачивая внутри и постепенно убивая себя этим. Такому позитивному, жизнерадостному человеку не стоит так делать.

− Откуда ты такой умный, черт возьми, взялся? − удивилась я.

− Я? Из Москвы!

− Паш, а ты? Ты мне расскажешь что-нибудь?

− Моя история неинтересная!

− Я так и знала! Мятежный!

− Ха-ха-ха!

− Паш, он обижает тебя? − внезапно сорвалось у меня. − Твой папа.

Он допил алкоголь и поставил бокал на стол, после этого ответил:

− Нет. Он мой отец. И я не в том возрасте. Если подумать, еще не понятно, кто кому больше мешает.

− Но что-то же происходит.

− У нас с ним все очень сложно. Внутри семьи, да и на работе тоже.

− Почему ты не уволишься? Разве так не проще? Если отец...

− Не могу. Я же сказал, все сложно. Меня никто не отпустит. Я владелец некоторого количества акций. Я был рожден для всего этого. Так что, я погряз. И все это лишь маленькая толика проблем. В последнее время моя жизнь... − он не закончил.

− Как сложно! − мне ужасно хотелось спать. Алкоголь не вызвал тошноту и другие неприятные ощущения, а попросту усыпил.

− Поэтому я и не хочу говорить об этом.

− Понятно... − сложив голову ему на плечо, я прикрыла глаза.

− Устала, что ли? Спать? Полина? Эй?!

Я протянула что-то бессвязное, борясь со сном.

Расплатившись, Паша подхватил меня на руки и направился к выходу. Мне же уже вовсю снились разнообразные красочные сны. Они были прекрасны! Они были великолепны. Я не ощущала ни боли, ни страха, как это обычно бывало со мной. Я чувствовала лишь его, который был рядом со мной в моем сне и, держа меня за руку, повторял: − Теперь все будет по-новому, все будет хорошо!

====== Двадцать девятая. ======

Проснулась я в своем номере. Осеннее солнце заполонило мою комнату.

− Вот как бывает! − потянувшись, с сожалением прощаясь с прекрасным видением, я выползла в гостиную.

«Я ушел. Промолчу, что хочу сказать тебе насчет Павла, который ввалился посреди ночи в номер, таща тебя на руках, бормоча все время что-то о том, как ты устала. Дура. У меня испытания. Боюсь. Ругай меня. Держи кулаки! Твой брат. Нормальный, в отличие от тебя», − гласила записка, оставленная на столе.

− Вот черт! − выругалась я, вспомнив, что у брата, сегодня очень сложный день.

Побоявшись писать ему сообщение, вдруг еще помешаю, я обругала его, а после попросила у Бога, чтоб все прошло как надо.

− Так-так! − мои мысли вновь вернулись к Паше.

Почему? Почему я о нем думаю? Надев недавно купленный джинсовый сарафан, черный бадлон и сапоги, я пошла искать себе лакомства, так как уже по обыкновению пропустила завтрак. А когда вернулась, не смогла сдержать своего удивления. Оказавшись в коридоре, я увидела, что возле моего номера нерешительно замерли, о чем-то разговаривая, две горничные. Но не это заставило меня остолбенеть, а то, что расположилось ниже. Девушки, периодически нагибаясь, поправляли многочисленные розы, которые были бережно поставлены в ведро с водой. Подойдя к двери, я попыталась перескочить через цветник.