Откуда вообще взялись эти сказки про истинных?

А есть ли разница, правда это или выдумка?

Погода своими яркими красками середины осени, словно издевалась над болью присутствующих, коих было довольно много. И беты, и омеги, и альфы. Кто с истинной, кто с напускной скорбью на лице, но у всех был траур, который выражался не сколько в черном цвете одежды, а в самой причине для собравшихся. Служитель церкви монотонно зачитывал полагаемые слова, и лишь один в толпе отличался выражением лица.

Ален готовился к этому последние недели, сразу, после встречи с Ним, так как разумом осознавал, что это неизбежно.

Но как объяснить сердцу, что оно обречено отныне на одиночество? Затянувшийся шок, неверие и принятие одновременно, хаотично сменялись на молодом лице. Рядом стоял Ричи и во всю орошал слезами пиджак Донавана. Альфа обнимал омегу так преданно и нежно, что ни у кого даже мысли не могло бы возникнуть, что они не пара, а лишь друзья. Хотя так думал только Ричи. Донаван всеми своими действиями показывал чистоту и искренность своих чувств к рыжему омеге, но тому было сейчас явно не до любви. Буквально на днях, он признался отцу, брату и «другу», о своем интересном положении и, образно о самой ситуации. Из троих альф, новости улыбнулся лишь самый старший. Другие два лишь матерились, рычали и хаотично сменяли полусуть в своих «ласковых» пожеланиях «отцу» малыша. Нет, они тоже были рады, но злость на, цитата: «ублюдочную тварь с новакаином вместо серого вещества», обуревала их еще очень долго. Пока, через пару дней отец Ричи и Честера не покинул этот мир. Тихо и мирно, во сне, с таинственной улыбкой Мона Лизы на устах.

Когда все закончилось и люди начали расходиться, Ален все еще стоял у свежей могилы, словно прирос к газону кладбища.

Судьба давно издевалась над ним, пуляя словно тенисным мячиком о стены, но он отскакивал – держался по мере своих сил. Этот же удар, нес фатальные последствия. Сначала его плеча, а потом и ладони коснулась чья-то горячая рука. Омега вздрогнул, почувствовав аромат Честера. Сегодня он пах иначе, выделялся на фоне остальных, хотя раньше был не более, чем приятным. Пальцы сжали небольшой клочок бумаги.

Оставшись наедине с таинственным посланием, омега развернул его не торопясь и прочел написанное острым почерком: “Часть меня всегда будет с тобой рядом!”

Омега горько выдохнул, но ком слез в горле не хотел глотаться.

А с чего бы? Ему больно, можно уже отпустить себя. Сел на корточки, душой заплакал. Сегодня были похороны не только его истинного, а и единственного шанса на счастливую жизнь.

Прошло каких-то два месяца. Беременность Ричи протекала тяжело и он был вынужден уйти с работы. Конечно его уговаривали остаться до седьмого месяца и уйти в декрет, но омега был непреклонен. В любом случае он хороший дипломированный специалист с опытом, и если даже его не возьмут потом обратно, он сможет устроиться и в другое место. Нет, не было привычного токсикоза или что-то в том роде, что бывает обычно. Он мог ни с того, ни с сего потерять сознание, начать истерично плакать или смеяться. Пищевые предпочтения остались теми же, только усилились во много крат, но вес не набирался.

Честер стал постоянно мотаться по каким-то командировкам и Ален, дабы облегчить существование, не приспособленному к кухне омеге и самому себе – вдвоем ведь лучше чем одному, переехал на квартирку к Ричи. Чему тот был несказанно рад.

На некоторое время, Честер запретил Алену искать работу, по многим причинам, которые все время отказывался перечислять, при этом, предоставив тому в личное пользование личный счет в банке, который сам ежемесячно пополнял. Омега как бы и не был против, он иной, не будучи под чьей-то опекой жизни и не знал толком.

Сейчас только хозяин и его отношение изменилось. Молодой брюнет не кичился этим, не тратил лишнее и покупал лишь необходимое. Исключением стал персональный лептоп с довольно впечатляющими данными производительности, который помог ему купить Донаван. Малыш увлекся графическими программами и всячески, по различным найденным в интернете урокам развивал эту стезю. Конечно на нем была готовка, а порой и уборка в трехкомнатной квартире Ричи. Хозяин конечно помогал, но часто от этого было мало толку. Однажды омега поинтересовался у рыжего собрата, как он жил раньше. Тот лишь, ухмыльнувшись, намекнул на штат прислуги, который полностью развеял по ветру, как только узнал, что к нему переезжает друг.

Друг. Какое значимое и сильное слово. Это почти родной человек, которому доверяешь. Мог бы Ален назвать Ричи своим другом? Безусловно! Донавана? Конечно. Тот ему жизнь спас, хоть и довольно оригинальным способом.

Честера? А кто для Алена Честер? Опекун? Вероятно. Друг? Сомнительно.

В последнее время взгляды альфы стали другими. Его жесты, то и дело, дозволяли краткими, казалось бы, небрежными касаниями, вносить в аромат омеги альфьи нотки, которые очень быстро развеивались.

Часто Ален замечал и на альфе ароматы омег, незнакомых конечно. И в чем может быть упрек не обремененному семьей альфе? Ни в чем. Но что-то неприятное внутри жгло, осознавая, что этот потрясающий блондин ласкает кого-то, возможно любит, хотя запахи практически никогда не повторялись и не задерживались надолго. Но, он больше ни разу. По крайней мере при Алене, не улыбался светло и искренне, как это бывало ранее. Лишь снисходительные смешки и ироничные кривлянья уголков губ. Если раньше омега мог вскользь заметить все еще юношеские замашки в альфе, сейчас же, он словно резко повзрослел. Даже стал отпускать бородку в стиле Ван-Дайк, что придавала его, и так безмерному шарму еще большего характера. Последней каплей сомнений в дружеском отношении Алена к Честеру, стала банальная альфья перебранка между Чезом и Донни, на одном из их общих вечеров “в кругу семьи”. Уже и не вспомнит никто о чем шла речь, но как только Ален увидел шутливую угрозу старшего Шейна в пренебрежительном оскале направленном Донни, сопровождаемого гортанным рычанием, у него самого ноги задрожали, а сфинктер сжимаясь и расслабляясь, словно в преддверии течки стал выделять смазку. По телу пробежалась табуном льдистых сталагмитов дрожь и вспотели ладони. Пришлось быстро ретироваться, но то его лицо, то аромат и сила выплеснувшиеся в шутливой и игривой драке с другом под смешное повизгивание смеющегося над альфами Ричи... Непередаваемо.

====== Часть 16 ======

Всё пополам. Такие дела! Босиком на углях!

Я поднимаю белый флаг, глотая слова.

Я так устал тебе доказывать с пеной у рта –

Мы неделимый элемент – теорема проста! (с)

Как обычно – затишье перед бурей, или самое обычное утро дня, который меняет человеческие судьбы небрежным взмахом локона судьбы. Она и думать забудет об этих людишках через секунду, ведь у нее их миллиарды. А людишкам этим надо жить дальше, после этого капризного взмаха. Помятый спросонья Ричи, почесывая основание взлохмаченного рыжего хвоста и довольно подергивая ушком, вошел на собственную кухню, где в самом разгаре было приготовление завтрака. Хотя...? Стоп! Тарелка с яичницей и беконом стояла в ожидании рыжика на столе, а Ален самозабвенно месил какое-то тесто.

- Утречко, трудяжка! – уминая за обе щеки еду, пробурчал Ричи.

- Утречко вам? – улыбнулся через плечо брюнет и рыжик улыбнулся в ответ, заметив муку на носу.

- Нос чесался? – засмеялся тот, а потом задумавшись добавил: – А почему “вам”?

- Так вас же двое, пора уже обращаться в множественном числе, – возвестил очевидность омега.

- И то правда, я как-то не подумал, – прошептал второй омега, поглаживая уже довольно заметный животик.

- Ты с чем пирожки будешь? – перевел острую тему Ален.

Все, связанное с беременностью проходило, не касаясь самой темы напрямую, только обтекаемо, косвенно. Как только Ричи напоминали о его положении, даже отдаленно, тот всегда терял настроение, как какую-то мелочь по полу, с тихим, лишь ему слышным, звоном.