- Это Миа?

- Впервые за полтора месяца пришла, - проговорил Штойер сквозь зубы, не скрывая обиды в голосе. – До этого обходилась телефоном.

- Никогда не пойму её, Мэтт, - брюнетка, закусив губу и уставившись в окно, подперла голову рукой, и вновь заговорила спустя непродолжительное молчание. – Можно узнать, сколько вы вместе?

- Семь, кажется, не помню точно.

- Лет? – Кончита широко распахнула глаза. – Семь лет?

- Ну, черт возьми, не месяцев же. Как исполнить по восемнадцать, переехали вместе в отдельную квартирку, - парень поправил рукой повязку на глазах. – Думали, что всё в наших руках. Вот уже свадьба должна была быть неделю назад.

Кончита, вновь почувствовав себя виноватой, вздохнула, поправив волосы. Снова противное чувство съедало изнутри.

- Хочешь яблоко? – Не зная, что ответить, девушка выдавила из себя лишь этот вопрос.

- Давай. Можешь разрезать, нож там или там, - Штойер показал пальцами в двух разных направлениях.

Кончита, помыв фрукт, вернулась на место, принимаясь чуть ли не первый раз в жизни разрезать яблоко на части прямо в руках.

- За всё время, пока я тут, мы стали совсем чужими. Её будто подменили, - Кончита шикнула, а Штойер тут же выхватил у неё из рук небольшой ножик и яблоко. – Ну, осторожнее нужно!

Девушка поморщилась от того, как неприятно защипало, и подошла к раковине, чтобы смыть кровь, в то время как Мэтт наощупь резал фрукт, отправляя кусочки себе в рот и аппетитно похрустывая.

- Сильно порезалась? – Поинтересовался он с набитым ртом. – Пластырь был где-то в тумбочке. Кстати, неплохие яблочки притащила.

Кончита, уже рыская по тумбочке в поисках пластыря, удивлённо посмотрела на него и улыбнулась, удивляясь такому простодушию парня. Она была уверена, что он-то точно не забивает голову себе всякой ерундой, чем занимается она долгими одинокими вечерами.

- Может, мне с ней поговорить? – Задумчиво спросила Кончита, клея на небольшую ранку на пальце пластырь.

- Может, ты не будешь лезть не в своё дело? Сами разберемся, ты и так уже однажды вмешалась в мою жизнь.

- Специально напоминаешь мне об этом? Думаешь, мне легко живется с мыслью, что я наполовину убийца? – Девушка заметно нервничала, но старалась не повышать тона голоса.

- Потрясающе, ты ещё будешь жаловаться, что у тебя жизнь нелегкая, - голос Мэтта приобрел саркастичные нотки.

- Мэтт, я же серьёзно могу поговорить с ней и вправить её больные мозги на место!

- Сначала сама подлечись, - зло проскрежетал Штойер, словно обматывая себя колючей проволокой для самозащиты.

- Маттиас, процедуры начнутся через десять минут, - в палату без стука заглянула медсестра, предупредив пациента и тут же скрываясь за дверью в спешке.

Кончита, тяжело вздохнув, собралась уходить, но вновь приятный голос остановил её. Она снова поразилась тому, что могла бы слушать его вечно, раз посмотреть в глаза не имеет возможности.

- А мне помочь не хочешь? – Мэтт медленно поднимался с постели, тяжело опуская ноги с кушетки на пол.

- Извини, не знала, что тебе уже можно ходить, - брюнетка, чуть помявшись на месте, обошла кровать, быстро процокав каблучками, и встала со стороны Штойер, готовая помочь ему в любую секунду.

Парень, превозмогая боль, которую Кончите и представить было невозможно, встал в полный рост, оказываясь выше девушки практически на голову. Тяжело выдохнув, повернул голову в её сторону, точно чувствуя слева от себя тонкий аромат знакомого цветочного парфюма.

- Сегодня будет третий день, как я до процедурного добираюсь на своих двоих. Правда, одному всё равно не получается, - он осторожно нащупал плечо девушки и немного оперся на него рукой, чтобы не терять равновесия.

Кончита, чуть растерявшись, помедлила и лишь спустя пару секунд сделала первый шаг к двери, вынуждая и Мэтта следовать сзади. В шоколадных глазах застыл ужас, когда девушка увидела, насколько тяжко парню было переставлять ноги, которые словно окаменели от долгого бездействия. Лицо Штойера искажалось различными оттенками, отражающими лишь одно чувство – боль. Один только Бог знает, чего ему стоила борьба с самим собой и своим телом, которое не хотелось слушаться. Остановившись практически у двери, он устало выдохнул, смахнув выступившую каплю пота на виске.

- Ты уверен? – Кончита, крепко вцепившись в большую мужскую руку, тихо спросила, смотря на Штойера, словно на супергероя, которому удалось невероятное.

- Да, - твёрдо ответил тот, уверенно открывая дверь и медленно вышагивая в коридор. – Теперь второй кабинет справа.

Девушка с содроганием смотрела на несгибающиеся ноги, делающие крохотные, но уверенные шаги в нужном направлении, и восхищалась душевной стойкостью этого человека. После того, что с ним случилось, казалось, легче было добить себя, выпрыгнув из больничного окна. Но Штойер был крепким орешком. Выросший в приюте, он привык к вечному выживанию. Каждый день был борьбой за жизнь. И каждый день он цеплялся за неё, пытаясь выкарабкаться. Сейчас, спустя столько лет, парень не собирался сдаваться так просто. Он должен был выжить и сейчас.

Доведя парня до нужного кабинета, Кончита хотела уйти, но сильные руки провели от плеч до запястий, благодарно сжимая их. Она чуть улыбнулась, уловив в этом совсем непринужденном и случайном жесте что-то настолько теплое, от чего таяло на душе.

- До встречи, - она посмотрела парню в спину и, закрыв за ним дверь, медленно пошла по коридору к выходу из клиники.

Молчание сказало ей больше, чем любые слова. Иногда прикосновения делают свою работу куда лучше, в чем девушка и убедилась минуту назад. Не высказанное вслух «спасибо» было донесено до самого сердца на подсознательном уровне. И неприятный разговор, случившийся в палате, тут же забылся, заливаясь впечатлениями от последнего, такого простого, совсем обычного, незамысловатого, но полного искренности жеста.

Уже на выходе из клиники вспомнив о том, что оставила свой клатч на тумбочке в палате, не стала возвращаться, улыбнувшись и посчитав это отличным поводом для того, чтобы вернуться вновь.

Комментарий к Часть 4

Не знаю даже, что сказать

========== Часть 5 ==========

… Высокие ворота с большим черным крестом, изображенным на них, широко открылись, впуская Кончиту внутрь. Она ни секунды не сомневалась, сразу сообразив, что находится в обычной католической церкви. На скамьях сидели люди в черных одеяниях. Встрепенувшись, девушка разглядела далеко впереди себя открытый гроб.

Расстояние от ворот, громко хлопнувших за её спиной, до места, где стоял этот самый гроб, казалось неестественно большим. Тем не менее, девушка уверенно зашагала вперёд. Пыталась вглядываться в лица, но тщетно – все они были ей не знакомы. Никто словно и не замечал её присутствия.

Но по мере приближения её к заветному месту люди стали обращать внимание на девушку в нелепом для этого места и времени фиолетовом вечернем платье, которое принадлежало её покойной матери. Испугавшись собственного одеяния, Кончита почувствовала, как страх липкими цепкими лапками охватывает её всю с ног до головы, заставляя подрагивать колени.

Вот она уже четко видела темное и, скорее всего, дорогое дерево, покрытое слоем лака. Внутри гроба виднелась шелковая белая обивка. Она остановилась в пяти шагах от места, не решаясь подняться выше ещё на несколько ступеней, подойти ближе и узреть лежащего в гробу. Тяжело вздохнув, она сдвинулась вперёд и увидела…