— Так, вот они где! Мари, всё, я нашёл результаты Вильгельма, — с весьма удовлетворенным выражением на лице он рассматривал бумажку и поднял взгляд на растерянного мужчину, который совершенно не понимал того, что происходит. — Ах, да, вот ваши настоящие результаты.

Доктор достал из глубокого кармана халата ещё один конверт и протянул его мужчине. Каулитц, тут же перехватил его, не обратив внимание на инициалы на конверте, и достал из него точно такую же табличку, только цифры были там гораздо меньше, а внизу был истинный результат, который дошел к своему обладателю лишь спустя несколько часов.

— Отрицательный, — выдохнул Том. — Отрицательный, боже…

— Да-да, — хлопнул Каулитца по плечу не менее счастливый доктор. — Поздравляю.

— Я прошу прощения за мою ошибку, — извинился молодой лаборант, появившийся в дверях. — Может, вам всё же дать таблетку успокоительного?

— Да уж, будьте добры, — приложив руку к сердцу, проговорил Том.

Пока доктор обсуждал что-то ещё с лаборанткой, мужчина принял лекарство и свободно вздохнул. Все недавние мысли о том, чтобы покончить с собой сегодня же, уже казались неимоверной глупостью, самой большой ошибкой в его жизни, воплотись они в реальность. А о Билле он подумал? О брате?

— Значит, запиши, что Вильгельм Латтюлье уже уведомлен об этом, — услышал обрывок фразы доктора Том и тут же встрепенулся.

Посмотрел на конверт — те же имя и фамилия. Сердце ухнуло куда-то в пятки.

— Кто? — Еле слышно спросил он, почти не надеясь, что его услышат.

— А? — Обернулся энергичный доктор. — Вильгельм Латтюлье, это с ним перепутали ваши анализы.

Каулитц стоял, как изваяние, стеклянными глазами глядя сквозь доктора. Ладони вспотели.

— А что? Вы знакомы? — Удивился он.

— Сколько ему лет? — Решил добить сам себя Том.

— Тридцать два.

Всё. Это он. Сомнений не осталось никаких.

— Где он? — Спросил Каулитц, нервно сминая в руках конверт.

— На пару этажей выше поднимитесь, спросите у дежурной медсестры, она вам всё расскажет и покажет, — ответил доктор, последние слова произнося уже на бегу, снова куда-то спеша.

Ноги его не слушались. Когда Том поднялся на седьмой этаж и узнал у медсестры номер палаты, то задумался, стоит ли вообще это делать. Всё же, столько лет прошло. Но он не мог просто взять и развернуться, просто взять и уйти, зная, что его Вилли теперь смертельно болен.

Тихо, но резко открытая дверь. Шок. На белой односпальной кровати лежало существо с желто-серым цветом кожи, покрытой темными пигментными пятнами на ладонях. Средней длины черные волосы с ниточками седины среди них разметались по подушке. Прикрытые веки, чернеющие под глазами синяки и слишком резкие скулы делали картину невыносимой. Том мог бы принять лежащего за покойника, если бы не протянутая под носом трубка и игла капельницы, входящая в вену.

У мужчины не было слов. От его прежнего Вилли не осталось ни следа. Ни малейшего намека на тот живой яркий огонек, следующий за ним по пятам шестнадцать лет назад, ничего.

Молодой мужчина, очнувшись от присутствия постороннего в палате, поднял веки и сначала прищурился, а потом, наоборот, широко распахнул черные глаза.

— Том? Это, правда, ты? — Совсем другим голосом спросил он, но искорка радости всё-таки на долю секунды пробежала в мутноватых глазах.

— Я, — ответил мужчина и, решившись, подошёл ближе, оглядывая безвольное тело на постели.

— Но как?

— Наши анализы перепутали. Я только что чуть не умер, когда узнал, что у меня якобы ВИЧ, — с дрожью в голосе вспомнил мужчина свои чувства в тот момент и провел ладонями по лицу, присаживаясь на край кровати.

— Это что-то нереальное, — ответил он, слабо улыбнувшись и оголив желтоватые зубы. — Как будто я уже мертв…

Том не сдержался и накрыл сверху бледно-желтую ладонь своей рукой, сжимая и с болью глядя на его улыбку, которая больше похожа на оскал раненого волчонка.

— Как же оно случилось? Почему ты здесь? — Наконец, задал интересующий его вопрос мужчина.

— Не нужно изменять своему партнеру, — опять еле улыбнувшись, медленно проговорил он. — Бог наказал меня за это.

— Вилли, — выдохнул Каулитц, качая головой и глядя в черные бесчувственные глаза, где он увидел саму Смерть, смотрящую на него оттуда.

— Но мой бывший супруг взялся за моё лечение. Возил по разным клиникам, сейчас вот сюда привёз. Умирать, — как будто это касалось не его, непринужденно пожал плечом Вильгельм.

— Не говори так, пожалуйста, — Том уже просто не мог видеть, как растворился в этом полуживом мужчине прекрасный образ мальчика, в которого он влюбился много лет назад.

— Я знаю, что это так. Мне совсем немного осталось. На этой хрени я долго не протяну, — он слабо дернул проводок капельницы. — Ты-то как?

— Работаю в фирме отца, — неохотно ответил Том, всё ещё не веря в то, что видит перед собой.

— Не женился ещё?

— Нет. И вряд ли женюсь.

— Но я всё равно хочу, чтобы ты был счастлив, — шевельнул пальцами в его ладони Вильгельм. — В браке или без него.

— А я понятия не имею, что могу пожелать тебе, — что скрывать, Том уже понимал, что мужчине остались считанные недели или даже дни, и не мог представить, что чувствует человек, который знает о своей предстоящей смерти.

— Чтобы это всё как можно скорее закончилось, — обреченно проговорил Вильгельм, отрешенно глядя в окно. — Не могу больше.

— Я думал, что ты уже давно не живешь в Париже, — после паузы продолжил Том, чтобы только видеть, как говорит мужчина, чтобы не видеть, как он гаснет.

— Нет, всю жизнь здесь. Поэтому удивительнее видеть мне тебя, чем наоборот, — Вильгельм снова посмотрел на него.

— Может, мне помочь тебе чем-то? — Осторожно спросил Каулитц. — Ну, деньгами или…

— Нет, спасибо, Том. Мой бывший супруг очень богатый человек и может позволить себе содержать меня здесь, — с едва заметной благодарностью взглянул он на мужчину.

Тому было нестерпимо больно. Его задорный темпераментный мальчик, который звонко смеялся и заражал своим смехом — когда его не стало? Неужели во всём виновата болезнь? Злая, коварная, вырвавшая из него душу и забравшая жизнь ещё до того, как усохнет тело.

— Уилл, спасибо тебе за всё, — поджав губы, сказал Каулитц и поднялся, отпустив его руку.

— Тебе тоже, — ответил он. — И запомни, Том: никогда не изменяй любимым.

Мужчина согласно кивнул в ответ на его последние слова и вышел из палаты, решив не оборачиваться в последний раз. Он чувствовал: сделай он это — и разрыдается, как мальчишка.

***

— Объявляется посадка на рейс Париж-Берлин, — объявил голос в аэропорту.

— Мой самолёт, Теодор. Когда прилечу, всё расскажу. И ты ни за что не поверишь, с кем я встретился в клинике… — Подхватив в левую руку документы, сказал Том, бросая мимолетный взгляд на табло и уже предвкушая, как его ждут дома, как минимум, двое, с одним из которых он только что закончил разговор, а другой в это самое время бродил по заснеженным переулкам Берлина, глубоко затягиваясь чьим-то непогашенным окурком.

Комментарий к Глава 8

Если у вас ёкнуло, то мое дело сделано)