На крыше их осталось четверо -- Сибирь, Ампутация, Джек и Душечка.

Сибирь потянулась и схватила Душечку за воротник рубашки. Джеку она гораздо любезнее протянула руку, за которую тот крепко схватился.

-- Спасибо, -- сказал он.

Передвигаться с Сибирью было сродни искусству. Душечке ещё предстояло его освоить -- она прикусила язык, и не удержала короткого вскрика, когда Сибирь шагнула с края крыши. Джек же расслабился в ту самую секунду, как Сибирь увлекла его. Вчетвером они упали с крыши. Ампутация, сидящая на плечах Сибири, вцепилась ей в волосы, чтобы удержаться.

Благодаря частичке силы Сибири, передавшейся каждому из них, они избежали печальной участи быть размазанными об асфальт. Джек пошатнулся, по большей части из-за того, что полностью расслабился, чтобы избежать повреждений, когда Сибирь коснулась его. Он отпустил её руку и выпрямился. Душечка рухнула на колени.

-- Премного благодарен, Сибирь, -- сказал Джек. -- Иди, развлекайся.

Сибирь опустила Ампутацию на землю и тут же исчезла, одним прыжком оказавшись посреди толпы. Она даже не стала никого специально бить. Каждого, кому не посчастливилось оказаться у неё на пути, буквально разрывало на части. От ударов о Сибирь постоянно ломались чьи-то конечности, сминались тела, выворачивались шеи. Не менее сильно пострадали и те, кто оказался от Сибири немного дальше -- их покалечило отлетающими от неё телами.

Ампутация засмеялась, и это был смех не ограниченный социальными условностями, культурными нормами или самоцензурой. Искренний смех ребёнка, свободный и беззаботный. Один из механических пауков запрыгнул ей на спину и обвил парой своих ножек. Две лапки паука, плотно прилегая, присоединились к запястьям Ампутации, после чего раскрылись веером скальпелей, игл, пил и других приспособлений. Каждый инструмент располагался между её пальцами. Легчайшими движениями ладоней она могла заставить их поменяться местами так, чтобы схватить и тут же использовать нужный. Ещё два паука прыгнули вперёд, схватили одного из кричащих, раненых Сибирью людей, и поволокли его прочь от толпы, сантиметр за сантиметром приближая его к Ампутации, шагнувшей навстречу.

Толпа могла бы наброситься на неё, но им недостало храбрости. Они разбежались.

Джек повертел закрытую бритву в руках.

-- Душечка, вставай, ты пропускаешь представление.

Душечка послушно поднялась на ноги. Она подняла голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как на фоне ночного неба промелькнуло размытое чёрно-белое пятно. Вслед за этим, на одной из сторон летательного аппарата Скрип расцвёл большой взрыв, вертолёт накренился и врезался в стену соседнего здания, засыпав толпу отлетевшими металлическими частями. Из аппарата вырвались несколько взрывов поменьше. Благодаря вспышке, Джек и Душечка успели увидеть стоявшую на палубе Сибирь. Её руки сжимали женщину из Барыг, через мгновение Сибирь вырвала ей руки из плеч и впилась зубами в шею.

Лишённый пилота и работающих механизмов летательный аппарат тяжело рухнул в середину толпы. Барыги, собравшиеся на улице для ядовитого фестиваля Толкача, разбежались, бросая своих павших друзей, пытаясь убежать или спрятаться. Крики ужаса были вдвое громче, чем любые крики восторга до этого.

Сибирь вспрыгнула на самую высокую точку на развалинах летательного аппарата -- на искорёженный обломок винта, который как будто не должен был выдержать её веса. Её волосы развевались в потоке горячего ветра, поднимавшегося от груды горящего металла. Она оглянулась вокруг, выискивая место, где она могла бы нанести наибольший ущерб, выплюнула кусок мяса и прыгнула в сторону, скрывшись из виду. Винт даже не шелохнулся.

-- Ты собираешься поучаствовать? -- спросил Джек Душечку.

-- Почему ты всё ещё ведешь себя так, будто я в группе? Я пыталась манипулировать всеми вами, и я провалилась.

-- Мы разберёмся с твоим наказанием позже. Ампутация над кое-чем работает.

Глаза Душечки расширились.

-- Я знала, что она... Я чувствовала её эмоции ко мне... знала, что она что-то замышляет. Но теперь, когда ты сказал это вслух... О, Господи!

-- Будь уверена, Шери Василь, Господь отвернулся от тебя очень, очень давно,-- улыбнулся ей Джек.

Она отвернулась, глядя на разворачивающееся побоище -- как будто это могло отвлечь её от собственных мыслей и страхов.

Краулер прыгнул в самую толчею. Тела разлетались в разные стороны, когда он бежал сквозь ряды Барыг на двух ногах, выставив в стороны когти и щупальца. Когда каждый в зоне его досягаемости -- довольно обширной -- был мёртв или задыхался от парализующего яда, Краулер развернулся к упавшему вертолёту. Он шёл не торопясь, моргал всей своей сотней глаз, очищая их от налипшей крови и пыли.

Джек увидел, как какой-то человек в толпе достал пистолет и навёл ствол на Краулера. Затем передумал и стал целиться в Ампутацию, но тут же столкнулся лицом к лицу с Халтуркой, который зарубил несостоявшегося стрелка. Халтурка взорвался облаком белой пыли, направляясь к другим стрелкам, которые могли повредить Джеку или Ампутации.

Кто-то появился рядом с Джеком и Душечкой. Джек думал, что это Халтурка, пока не повернул голову.

-- Ой-ой, -- удивился Джек. -- Что же это с нами случилось?

Манекен стоял рядом -- безголовый, залитый краской и заляпанный грязью, особенно хорошо заметной на его белом теле. Правая рука -- по локоть -- пропала.

Члены Девятки один за другим замечали появление Манекена. Птица Хрусталь отступила от искореженных остатков какого-то огромного, испускающего пар бронекостюма, и полетела к ним в облаке окровавленных осколков стекла.

Ампутация отвернулась от очередного пациента. Она оттолкнула его и сказала что-то. Возможно, "беги". Тот сделал пять или шесть неуверенных шагов, прежде чем его тело начало разбухать. Его правая рука раздулась в три или четыре раза, покраснела и яростно взорвалась. Во все стороны, на людей вокруг полетели осколки костей, ошметки плоти и брызги крови. Пациент Ампутации закричал, но его вопли становились всё короче и отчаяннее -- остальное тело разбухало на глазах, и новый взрыв произошёл всего через десять секунд.

Ампутация меж тем, широко улыбаясь, возвращалась к группе.

-- Манекен! Ух ты! Тебя сломал злодей? Бедный малыш! Как будто маленькие девочки Кену ручку и голову поотрывали...

Из оставшейся руки Манекена выскочило лезвие. Ампутация хихикнула.

Позади неё люди, на которых попали кровь и плоть первой жертвы девочки-технаря, начинали кричать: их тела тоже разбухали.

Джек нахмурился.

-- Ампутация, ты же знаешь моё правило насчёт эпидемий. Относись честно к остальной группе.

-- Это не эпидемия! Честно! -- воскликнула девочка, нарисовав крестик над сердцем. -- Четыре-пять циклов, не больше! Каждый следующий перенос передаёт только половину катализатора: в конце концов они справятся и выдержат.

Птица-Хрусталь приземлилась среди членов Девятки. Позади неё толпа завопила особенно громко -- там, где были видны стены оранжевого огня Ожог. Огромное, состоящее из песка и мусора, тело Хлама загорелось и он начал безумно метаться. Птица-Хрусталь проигнорировала хаос, устроенный Ожог, внимательно изучила Манекена и заговорила полным осуждения голосом:

-- Манекен не справился.

-- Как жаль, что ты не видишь неодобрения на лице Птицы-Хрусталь, Алан, -- с улыбкой заметил Джек.

Манекен направил лезвие на Птицу-Хрусталь, предупреждая и угрожая. Джек немного напрягся, внимательно всматриваясь в её лицо. Он ждал какой-то реакции.

-- Проигрыш допустим, -- произнёс он, когда понял, что резни не будет. -- Большинство из нас более снисходительны, чем Сибирь, и допускают один-два промаха во время испытаний. Это нормально -- позволять оппонентам иногда побеждать. Мы даём им ту самую искру надежды, которую так приятно потом вырвать у них.

Джек взглянул на Птицу-Хрусталь -- та едва заметно кивнула.

-- Впрочем, перед нами встаёт интересный вопрос... -- Джек отыскал глазами Сибирь и жестом попросил её подойти. На руку Сибири, словно на шампур, были нанизаны два трупа -- она отбросила их в сторону небрежным взмахом и двинулась к компании.