Она помедлила с ответом.

-- Ладно.

Мужчина отвел её к своему джипу. Она сидела на пассажирском сиденье, пока он стоял снаружи, оглядывая окрестности и иногда обмениваясь словами с кем-то по портативной рации.

Через несколько минут он забрался на водительское место.

-- Ребята, которые должны были сменить, опаздывают. Кажется, пожар в центре города.

Она кивнула.

Crazed, kooky, cracked, crazy,

Mental, dotty, whacked, loopy...

[Oдержимый, эксцентричный, сломанный и сумасшедший,

Психопат, рехнувшийся, спятивший, измученный...]

-- Вы не могли бы выключить свою музыку?

-- Мне нравится, -- сказала она, -- я ненавижу тишину.

-- Ну тогда ладно, каждый справляется как может. Где вы живёте, или где жили до нападения?

-- Не в Броктон Бэй.

Он приподнял бровь, но продолжал смотреть в окна в поисках признаков неприятностей. Он вставил ключ в зажигание и завел машину, чтобы включить дворники.

-- Что-то вы темните. Просто так сейчас сюда не приезжают, а если вы просто кого-то навещали, то давно бы эвакуировались.

-- Ох, мы приехали именно потому, что здесь настали такие времена.

-- В поисках приключений? -- его голос стал жёстче. -- Это не только глупо, но и неуважительно.

-- Люди, у которых я остановилась -- это Бойня номер девять. Я -- одна из них.

-- Это не смешно, -- его голос стал жёстким, без следа былой мягкости.

-- Точняк, -- согласилась она с улыбкой.

Он потянулся за пистолетом, но на большее его не хватило. Она на секунду закрыла глаза, слушая музыку, идущую из его тела и разума. Звенящий диссонанс тревоги, пульсирующая перкуссия смертельного ужаса, каждая часть его тела переключалась в режим "бей-или-беги". Фоновые нотки говорили о его личности. О его любви к семье, о страхе, что он может их потерять, злость на неё, секундное беспокойство, что, быть может, он переборщил с реакцией. Она охватила всё это в долю секунды.

Потянувшись за его страхом смерти, она вытащила его на поверхность. Когда этого оказалось недостаточно, стала тянуть его и скручивать, пока всё остальное не было выдавлено на периферию.

Он закричал, отшатываясь от неё настолько, насколько мог. Его пистолет свалился между сиденьями.

Crazed, kooky, cracked, crazy,

Nutty, screwy, mentally diseased...

[Одержимый, эксцентричный,

сломанный и сумасшедший,

Чокнутый, рехнувшийся,

Психически больной.]

Она выкрутила другие части его спектра эмоций так, чтобы он стал уступчивым, погруженным в апатию, послушным:

-- Остановись.

Он прекратил отступление. Его дыхание всё ещё было тяжёлым от приступа паники, но это пройдёт.

Она наклонилась к нему и пробежала пальцами по его макушке. Как будто протёрла зубную щетку, разбрызгивая крохотные капельки воды на рулевое колесо и приборную панель.

-- Хорошо.

Он уставился на неё. В его взгляде был страх, и у неё не было настроения полностью его стирать. Немного не повредит.

-- Я хочу за руль. Поменяемся местами.

Он отупело кивнул и выбрался из джипа. Она перелезла на водительское сиденье и подождала, пока он заберётся, перед тем как вырулить.

Джип рассекал мелководье, покрывшее улицы. Какие-то люди заметили, что она уехала, она это знала, и теперь следовали за ней в отдельной машине. Она могла чувствовать их, чувствовать каждого, как отпечаток эмоций в совершенно индивидуальной конфигурации. Смесь личной гордости и уверенности, что она чувствовала в них, подсказывала, что это военные. Солдаты, что должны были сменить этого парня?

Осталось мало времени. Она пробежалась по чувствам своего пассажира, нашла сети братской любви, веры, товарищества и изменила так, чтобы их музыка стала напряжением, подозрением, паранойей. Затем она выкрутила рефлексы "бей-или-беги" на максимум.

-- Достань пистолет.

Он выловил её между сиденьями, поднял.

А затем направил прямо на неё.

-- Нет. Стоп. -- сказала она.

Слишком неопределенно. Чёрт. Над этим всё ещё надо работать. Она вложила в него столько сомнений и неуверенности, сколько смогла, чтобы удержать от выстрела. Затем она остановила всю "музыку", что входила и выходила из определенной точки в самой передней части его мозга. Она знала, что музыка была её способом понимания и распознавания биологических процессов, управляющих человеческими эмоциями. Слушая её, она понимала, что чувствуют люди, какие эмоции управляют их состоянием.

В его кратковременной памяти должна остаться только одна важная в данный момент вещь. Она. Если эту связь оборвать, он не будет ничего к ней чувствовать, не сможет подумать о самосохранении, не сможет почувствовать ни злобы, ни ненависти. Ещё одно изменение, перенаправление потока эмоций от его семьи к ней, и он будет испытывать сильнейшее отвращение к мысли о том, чтобы навредить её, не сможет выстрелить в неё, как не смог бы выстрелить в собственную дочь.

Мужчина убрал оружие, и уронил его на колени. Он согнулся, прижав руки к голове, и затем простонал:

-- Нет.

Она была близка к своей цели. Она затормозила и выскочила из машины. Второй джип остановился где то в десятке метров, и из него вылезли двое солдат.

-- Эй! -- крикнули ей.

Она повернулась к ним спиной, вставляя наушники. Плейлист снова начал проигрываться с самого начала. Она достала телефон и пропустила несколько песен, задержавшись, чтобы удалить одну из них.

Она начала подпевать:

-- Лав ми, Лав ми, ю ноу ю ванна лав ми...

-- Эй!

Она почувствовала, как её пассажир вылезает из джипа, услышала звуки речи -- предупреждения, вопросы. Страх нахлынул на всех трёх мужчин, раздались звуки стрельбы из нескольких стволов. Она улыбнулась. Властям будет непросто разобраться, что тут случилось.

Она сомневалась, что стоило приезжать в Броктон Бэй. Её совсем не прельщала перспектива задержаться в месте, где многие районы оставались без света и ещё больше -- без рабочей канализации. Но Ожог и Ампутация были в восторге, а Джек Остряк пошел на поводу желаний Ампутации, убедив группу сюда приехать. Краулеру, Манекену и Сибирячке, похоже, было всё равно. Впрочем, Краулер и Манекен не демонстрировали много эмоций.

Она думала, что может хоть Птица-Хрусталь окажется союзницей, но та ненавидела её. Высокомерная сучка согласилась навестить Броктон Бэй, просто чтобы испортить ей день.

Но она должна признать, что поездка вышла увлекательной. Людской пейзаж здесь сильно отличался от обычного. Столько обеспокоенных, неуверенных. Большинство было на грани эмоционального срыва, и от того, чтобы окончательно сломаться их отделяла одна плохая новость, один последний удар. Другие были уже сломлены, или же предались злу и стали охотиться на своих товарищей по несчастью, стараясь отомстить тем, кто обидел их в прошлой жизни. В жизни до Губителя.

Люди здесь были такими восхитительно ебанутыми...

В такой ситуации обычные граждане делали то, что ранее никогда бы и не помыслили. Воровали, нападали на соседей, обменивали то, что когда то считали драгоценным, на одежду, еду, туалетную бумагу и прочие необходимые вещи. Эмоции грубые, гораздо ближе к поверхности, ими куда легче манипулировать.

Музыка прекратилась. Она проверила телефон. Предупреждение на экране говорило, что аккумулятор заканчивается.

Она выругалась. Больше откладывать нельзя. Она набрала номер, но не стала поднимать трубку к уху. Хорошо. Теперь у неё есть пятнадцать минут

Она потянулась и стала нащупывать отклонения. Эмоциональные отпечатки, выделяющиеся из общего фона.

Остальные семь членов Девятки были тут. Несложно найти. Один или два взаимодействовали с другими отклонениями. Самыми ебанутыми в этом ебанутом городе. Она изучила каждое из этих неизвестных отклонений в течении недели, наблюдая, как меняются их эмоции, пока они занимались повседневными делами, иногда она навещала места, где те любили бывать, чтобы понять, что их окружает. Медленно она собрала картинки, создала профили, вычленила тех, кто имел силы и описала их другим членам Бойни Номер Девять. Каждый из них сделал свой выбор.