- Вы, по-прежнему, настаиваете на том, чтобы пройти ночью?

- Конечно, - задорно произнесла Себия. - Но будь я проклята, если мы воспользуемся вратами!

Мычка одобрительно кивнул, Шестерня досадливо крякнул, а Зола глухо произнес:

- Этого я и боялся.

- Может, составим план? - предложил Дерн. - Пробираясь ночью в чужой город, хотелось бы избежать непредвиденных случайностей.

Себия отмахнулась, бросила снисходительно:

- План..., кому он нужен.

Сорвавшись с места, девушка проворно двинулась в сторону города, остальные поспешили следом. Сперва, Себия направилась к главным воротам, но едва спутники начали нервничать, предполагая неизбежное объяснение с сурового вида стражами, подземница резко свернула в сторону, в последний момент, избежав пристального внимания гвардейцев. Дерн, лишь покачал головой, а Мычка, едва заметно выдохнул, но вслух не высказался никто, наемники доверяли спутнице и старались не отвлекать внимание проводницы неуместными комментариями.

Городская стена выступила из сумрака черной тенью, еще мгновение назад, над головой нависал полог из сияющей звездной паутины, а теперь, часть неба исчезла закрытая каменной кладкой.

Шестерня окинул взглядом бугрящуюся выступами поверхность, сказал уважительно:

- Серьезная постройка, с наскоку не преодолеть.

Себия хмыкнула:

- От свиней изгородь - и то лучше будет.

Едва слышно шелестнул плащ, гибкая фигурка исчезла из виду, а немногим позже, сверху упал конец веревки, дернувшись, застыл. Глядя на приглашающе белеющую полоску, Шестерня взъерошил бороду, задумчиво произнес:

- И по этой ниточке я должен...

Мычка звучно хлопнул пещерника по плечу, шепнул насмешливо:

- А ты попроси Дерна подстраховать. Коли и сорвешься, то прямо в ручки. А они у болотника, ха-ха, мягкие.

Мычка взлетел по веревке, перевалившись через край, исчез из виду. Покряхтев, следом полез Зола. Проводив мага взглядом, Шестерня повернулся к болотнику, взглянул выжидательно, но Дерн не повел и бровью, и тяжело вздохнув, пещерник принялся карабкаться по веревке. Последним полез Дерн. Дождавшись, когда затихнет пыхтение пещерника, болотник взялся за веревку, в сомнении подергал, но утонувшая в широченной ладони нить держала прочно, и Дерн подтянулся.

Взобравшись, Дерн мельком осмотрел лежащего тут же охранника, с уважением отметив изящество работы Себии: видимые повреждения отсутствовали, но мужчина оказался жив и, едва заметно, дышал, тут же обнаружился затушенный факел.

Себия отвязала веревку, прошептала, обращаясь к Мычке:

- Помоги.

Вдвоем они произвели некие манипуляции с телом, после чего, создалось полное впечатление, что гвардеец всего лишь прилег отдохнуть, но забывшись, уснул. В завершение, Себия вытащила из заплечного мешка небольшую баклажку, откупорив, смочила губы воина, спрятала назад.

Шестерня повел носом, пораженно прошептал:

- Золотистое, с холмов, ранний сбор, десятилетняя выдержка! Кто бы мог подумать...

Себия скользнула к лестнице, бесшумно скатилась вниз, остановилась, поджидая спутников. Пустое пространство вдоль стены ярко освещено, негромко поскрипывают сапоги патрульных. Вжавшись в темное пятно возле лестницы, наемники дождались, пока мимо, бряцая доспехами и негромко переговариваясь, прошли трое патрульных, после чего, по знаку подземницы, прокрались до ближайшего дома, моля богов, чтобы гвардейцы не обернулись.

Так, избегая открытых мест и ныряя в ближайший закоулок, при одном лишь звуке шагов, наемники углубились в город. Пустынные у окраин, улицы постепенно наполнялись жизнью: из-за притворенных ставен доносятся приглушенные голоса, опираясь на стены, замедленно бредут домой припозднившиеся зеваки, где-то звенит посуда, над входом в таверны сияют подсвеченные факелами вывески, а из распахнутых настежь дверей доносятся аппетитные запахи.

Шестерня сглатывал все чаще, провожая вывески голодным взглядом, когда же, третья по счету таверна осталась позади, не выдержал, сдавленно возопил:

- Может мы, наконец, закончим петлять по городу и пристроим натруженные... ноги у огня в одной из этих уютных харчевен?

- Конечно, - не оборачиваясь, спокойно ответила Себия. - Зайдем в первую попавшуюся.

Шестерня возмущенно поинтересовался:

- А чем плохи были предыдущие три?

Себия оглянулась, блеснув зрачками, бросила:

- Нужно отойти от врат. Если в городе напряженная обстановка, мы рискуем встретить наблюдателей.

- Я бы не сказал, что следящие за порядком с большой охотой суются в трущобы, - с сомнением, заметил Зола.

- В обычные, - да, но в расположенных возле входа в город тавернах вероятность весьма велика. Сохраняя силы, путники останавливаются в первой же таверне, уставшие с дороги, с удовольствием делятся новостями с прочими посетителями, зачастую, в обычном разговоре, упоминая множество, полезных для ушей правителя, вещей.

Преисполнившись сарказма, Зола уже хотел осведомиться, откуда подземнице известны, столь интригующие подробности, но неподалеку, гостеприимно распахнула двери очередная трапезная, и забыв о беседе, наемники двинулись вперед ускоренным шагом.

Задымленное помещение с низким потолком, в углах тускло коптят факелы, в камине над грудой мерцающих багровым углей поджаривается туша кабана, распространяя вокруг чарующий мясной дух. Зал пуст, лишь у дальней стены притулился оборванец, да за одним из столиков, упав лицом в миску, дремлет хмельной гуляка.

Переглянувшись, наемники вошли, дружно направились к одному из дальних столов. Едва они присели, раздался скрип половиц, к столу подошел вершинник, судя по надменному лицу и дородному телосложению - хозяин корчмы, сказал с улыбкой:

- Надеюсь, гости из дальних краев столь же голодны, сколь уставши? Я прикажу подать ужин, как можно быстрее. А чтобы ожидание не было столь томительным, отведайте нашего фирменного вина.

На столешницу опустилась тяжелая бутыль с заплавленной сургучом пробкой. Тут же, подбежал служка, водрузил перед каждым медную чарку, после чего, оба удалились. Себия проводила их полным подозрения взглядом, поинтересовалась с сомнением:

- Странная традиция угощать вином случайных посетителей, что еще, даже не оплатили заказ.

- Отличная традиция! - с подъемом воскликнул Шестерня.

Мелькнуло лезвие кинжала, хрустнув, отлетела пробка, повеяло терпким хмельным ароматом. Забулькало. Пещерник аккуратно разлил вино, умудрившись не расплескать ни капли.

- За удачное завершение, - произнес Мычка, воздев бокал.

Наемники опорожнили бокалы, помолчали, оценивая послевкусие. Себия поморщилась, произнесла задумчиво:

- Есть что-то необычно в этом вине. Какой-то знакомый привкус...

Дерн подцепил пальцами пробку, внимательно осмотрел, после чего перевел взгляд на бутылку, замедленно произнес:

- Странно.

- Что не так? - Зола покосился на товарища.

- На бутылке толстый слой пыли, а сургуч совсем свежий...

Себия, что все это время силилась припомнить нечто важное, прошептала:

- Я вспомнила. Такой вкус придают истолченные клубни травы забвенья, если их подсыпать...

Выхватив кинжал, девушка стремительно обернулась, попыталась встать, но тело повиновалось с трудом, и она, едва не упала. Пересиливая головокружение, подземница двинулась к стойке, откуда, со страхом в глазах, за ней следил хозяин. Позади с глухим стуком что-то упало. Мельком обернувшись, Себия обнаружила лежащих без движения товарищей, лишь Дерн вяло ворочался, сопротивляясь отраве.

Мир качнулся, руки повисли бессильными плетьми, звякнув, отлетел в сторону нож. Себия мягко завалилась на половицы. Угасающий взор успел ухватить вбегающих в харчевню стражников, и сознание померкло.

ГЛАВА 13

Боль вкралась, пробуждая сознание, охватила тело, сковав стальными объятьями. Застонав, Мычка шевельнулся, потянулся, растягивая занемевшие мышцы. Руки рвануло, глухо звякнул металл. Сознание вернулось рывком. Мычка с удивлением воззрился на тяжелые проржавевшие цепи, соединяющие стальные браслеты на руках и ногах. Сквозь зарешеченное оконце, под потолком, проникает смутный свет, освещая небольшую, три на три шага, клетку узилища. Сложенные из грубо отесанных камней, стены покрыты пятнами бурого мха, потолок нависает столь низко, что встань во весь рост - упрешься головой. Вместо одной из стен - дверь, из толстенных стальных прутьев, в слабом свете невидимых факелов чернеют провалы еще нескольких узилищ, чьи двери располагаются полукругом. В воздухе витает терпкий запах мочи и гари.