Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Ян схватился за голову, закружился и завыл. Ему казалось, что он теряет себя, теряет все, что приобрел с таким трудом, такими мучениями. За что? За что?

Он вскочил, и, не помня себя от горького отчаяния, начал грозить кулаками небу и кричать в него:

– Я проклинаю тебя, Бог! Ты посылаешь одни страдания, ты издеваешься над нами! Я не хочу быть клоуном в твоем спектакле, которым ты развлекаешься, чтоб скрасить свою пустоту! Я не хочу, чтоб мои впечатления были для тебя пищей! Я не собираюсь быть марионеткой, которую ты постоянно заставляешь что-то переживать! Я не просил тебя создавать меня!

– Хватит, – Сапфира подошла к нему и обняла его, стремясь успокоить.

Он разрыдался на ее груди.

– Но я не хочу этого! Не хочу! Не хочу!

Тут ему в голову пришла очередная мысль.

– Я хочу умереть и воплотиться вместе с тобой, чтобы мы всегда были вместе! – протестовал Ян.

– К сожалению, здесь умереть раньше срока невозможно. Я уже очень давно тут, а твое время еще не пришло. Но даже если бы мы воплотились одновременно, то нет гарантии, чтобы мы встретились и снова полюбили друг друга, милый. Неизвестно в каких местах и в каких телах нас воплотит Бог, какие уроки нам уготовит. Прими это, как еще один урок Бога, не расстраивайся, ведь нет ничего вечного, все временно. Старайся жить настоящим моментом, тем, что есть, не цепляясь за прошлое. А я пойду познавать добро и зло, как Ева, спустившись из Эдема на Землю. Я каждый день молюсь Богу, чтоб встретить там Бхагавана Калки и стать учеником его, ведь он воплощение Будды Майтрейи. И я чувствую, что Бог услышал мои молитвы, тогда я уже буду по своей воле воплощаться в мире.

Ян не выдержал, схватился за голову, закружился и завыл от горя. А затем, грозя кулаками небу, стал проклинать Бога:

– Зачем Ты создал такой несправедливый мир, где одни мучения и страдания, одно зло!? Я проклинаю Тебя за это! – кричал он в небо со слезами на глазах.

– Успокойся, Ян, – обняла его Сапфира. – Я ведь еще здесь. Еще ничего не случилось. Ты не переживай, я еще некоторое время буду здесь с тобой, и ты успеешь привыкнуть к этой мысли. Тут мы знаем время своего воплощения, в отличие от Земли.

Он прижался к ее груди и разрыдался от безысходности.

– Ты зря хулишь Бога. Разве ты не видишь того добра, которое Он для тебя сделал? В каком чудесном мире ты сейчас живешь. Ты можешь стать ангелом, стать Им самим. Он дал тебе меня, и ты принял это как должное, даже не поблагодарив Его за это. Ты наслаждался жизнью в этом Эдеме, не думая, кто же создал для тебя этот рай. А теперь хулишь Его.

– Но почему ты должна умереть? Ведь все так прекрасно, и мы любим друг друга! – не унимался Ян.

– К сожалению, наши тонкие тела не так долговечны, как и земные. Хотя они живут дольше земных, но все равно наступает момент, когда они разрушаются. У людей, занимающихся духовной практикой, например, йогой, тела более прочные и долговечные. У людей, ведущих бессмысленную жизнь, они слабее. Мы не занимались духовной практикой, чтоб укрепить их, и приходится принять как должное то, что со временем наши тонкие тела распадаются, и нам приходит время воплощаться, ведь мы не можем здесь жить без них. И у нас нет такого духовного уровня, чтоб жить в плане ангелов, и мы притягиваемся к Земле. Все смертно. Даже Бог время от времени умирает и воскресает. Смерть нужна нам для обновления восприятия, чтоб мы могли взглянуть на жизнь новыми глазами, могли начать жизнь с чистого листа, так как прежний опыт нас ограничивает, не дает воспринимать новое, воспринимать все без старой оценки и старых взглядов – а без этого не будет и полноценной жизни. К тому же все вещи имеют две стороны, таков уж этот мир. Он двойственен: в нем есть горячее – значит, есть и холодное; есть кислое – значит, есть и сладкое; есть высокое – значит, есть и низкое; есть встреча – значит, есть и расставание. Жизнь и смерть, встреча и разлука, я и ты – без одного нет и другого. Это две стороны одной и той же вещи, одного и того же явления – и они неразделимы. Неизбежно одно сменяет другое: день – ночь, жизнь – смерть, радость – горе. Только в Боге нет этой двойственности. Даже у ангелов она есть. Двойственность есть в любой части творения, ибо оно разделено на части: на меня и тебя, например, а значит, есть и встреча, и утрата. Но ты слишком зациклен на этом моменте. Ты не видишь сейчас жизнь целиком. И если бы ты видел и принимал это, то и не страдал бы. Эта отождественность заставляет тебя мучиться. Но жизнь шире этого мгновения. Уже были тысячи ситуаций, когда ты что-то обретал и терял, мучился, а потом успокаивался и жил дальше. Ты еще не знаешь, но такое с тобой случалось множество раз. Давай посмотрим твои прошлые жизни, и ты сам увидишь это. Проблема не в мире, а в тебе, ты несовершенен, и из-за этого страдаешь.

И Сапфира взяла Яна за руку. Они перенеслись в Акаша-хронику и увидели его прежние жизни.

Вот перед взглядом Яна предстал древнеримский воин, сражающийся в осажденном городе на стороне Помпея. Войска Цезаря неумолимо входили в Рим, а он метался между семьей и долгом. И выбрал… долг. Ян был зрителем и участником событий одновременно. Он видел собственную душу в другом теле, но чувствовал все смятение и горе, разрывающие ее.

Сменяются кадры вселенской хроники. Воин тяжело ранен, из последних сил он пытается дотянуться до врагов, врывающихся в его дом. Те убивают жену и детей прямо у него на глазах, кровь льется со ступенек дома. Воин закрывает глаза и громко призывает смерть. Но смерть не торопится. Тогда воин хватает кинжал, но, вместо того, чтобы воткнуть его себе в сердце, разрезает себе руку и обагряет траву новой кровью, клянясь отомстить за смерть любимой и невинных детей. Он с тяжелыми ранами выживает, долго мучается, переживает, но потом успокаивается и заводит другую семью. Все забыто и пройдено. Жизнь продолжается.

Вот он купец, ведет со своей невестой караван верблюдов через пустыню. Его невеста смеется, протягивает ему кожаный бурдюк с водой, и они вместе пьют, глядя в глаза друг другу. Капли воды блестят на солнце, ее нежную кожу защищает белоснежное одеяние и купец, забыв обо всем на свете, любуется ею, целует ее маленькие тонкие руки. Ах, если бы он был чуть-чуть внимательнее, если бы заметил клуб пыли вдалеке, поднимающийся от крепких копыт.

На них нападают разбойники, все забирают, уводят его невесту в рабство, он теряет её и всё своё состояние. Ему чудом удается спастись и сбежать. Нет рядом больше ни белозубой невесты, ни верблюдов, ни товара, ни денег, ни воды. Есть ужас и боль, которые, казалось, невозможно перенести. Он долго бродит по пустыне, ища смерти, но его подбирают добрые люди. Но вот и тут успокаивается: он становится торговцем в одном городе, постепенно все забывает и там находит новую любовь, начинает новую жизнь, женится снова. Прежняя любовь забыта, а память о ней хранит лишь песок пустыни.

Вот он шут при дворе короля, он весел и юн, но уже влиятелен при дворе – а почему бы и нет! Карьера шута – это вам не шутки. Он – всеобщий любимчик, он тщательно скрывает острый ум за дурачеством, и король даже не подозревает, как часто вершит государственные дела по совету своего шута. Он немножко вздорен, слегка ехиден, а впрочем, все в меру, и король все чаще подзывает его к себе. Он знает многие дворцовые тайны, он может тонкой интригой или острым словом опозорить человека и разрушить его придворную карьеру, он знает, кто гостит ночами в самых «высоких» постелях. Но его постель по ночам пуста, и только мягкая подушка хранит его тайны.

Он влюбляется в фрейлину. Иногда он подглядывает из-за портьеры… за ней. Высокая грудь, мягкие линии талии, тонкие руки, длинные пальцы, а лицо, боги мои, какое у нее лицо! Синие глаза, похожие на озера, тонкий прямой нос, полные изящного изгиба губы. А потом что-то происходит, и она сама приходит к нему в спальню, и он медленно раздевает ее, шепча слова вечной любви. Потом – скандал, крик, стоны, ее слезы. Его выгоняют из дворца. Он хотел умереть, жизнь без любимой казалось адом. Но время прошло, он успокоился, стал скоморохом в группе бродячих музыкантов. Он сам становится бродячим актером, и снова его привязанность утихает, и он находит новую даму.

25
{"b":"570018","o":1}