Гриша не решался войти в дом, но тут услышав всхлип, понял, что Даша в сарае.

- Даша!- Он вошел в сарай и сел рядом с ней на солому

Даша уткнулась ему в руку и уже заревела в голос – Па..па .. не кра..л ко..ро..в – Сквозь всхлипы чуть не прокричала она

- Я верю , Даша не плачь я же с тобой!

– А почему ты не защищаешь меня, почему?- Вдруг она отстранилась от него и сквозь слезы негодующе посмотрела на него

- Даш, но …- Гриша не знал, что сказать. – Я пойду работать, помощником машиниста, я накоплю денег, и мы уедем – Вдруг предложил он

Даша всхлипнула и снова заплакала и уткнулась ему в грудь. Неожиданно что – то упало во дворе. Гриша вскочил и бросился во двор, он успел только заметить платок Аленки мелькнувший в калитке. Он вернулся обратно, с трудом успокоив Дашу, он проводил ее домой и пошел к себе. Проходя мимо дома Аленки, был чуть ею не сбит.

- На, это тебе!- Сунула она ему в руки тарелку с пирогами и быстро убежала обратно.

Гриша только вздохнул, а Аленка провожала его до самого дома, Гриша об это и не знал. Девочка удовлетворенно вздохнула, когда Гриша съел последний пирожок, входя в ворота, и вихрем побежала домой.

- Тихо ты коза оглашенная – Попыталась успокоить Алену Катерина, когда девочка ворвалась в дом и, визжа от восторга, закружилась по комнате.

- Баба Катя он будет моим мужем!- Вдруг выпалила она

- Батюшки и кто?

- Гриша.

Катерина только оставалось сесть на стул и только удивленно смотреть на счастливую девочку.

1927 год Москва

Квартира Мухиных

Глаша читала статью и качала головой. – О ты посмотри. Нашли все таки бандюков тех, не всех, но нашли.

Андрей так и не понял, кого там нашли, он был разочарован статьей, там было много непонятных слов, он пытался расспросить Глашу, но та дала ему головку сахару и отправила гулять во двор.

Но со временем она забылась. Кажется, годы не шли, а неслись. Андрей уже заканчивал школу, заводила и балагур, без него не обходились ни одна прогулка в парке, гитара вот необходимый инструмент всегда под рукой, а песни под луной, завораживали всех девочек. Родители предложили пока поработать в больнице, понабраться опыта, санитар из Мухи получился неплохой, он даже научился ловко ставить уколы. Уже было решено идти в медицинский, но..

- …ты знаешь, что Апостолова арестовали

- За что?

Андрей пришел под вечер, когда услышал тревожный разговор родителей, он остановился в коридоре, осторожно повесил гитару на ручку двери и подошел к двери

- Я же не поехал в Германию вместо меня Апостолов, и Дмитрий поехал, теперь они оба шпионы немецкие, Дима уехал на три месяца, думаю, за мной придут.

Андрей о ком идет речь Дмитрий Сергеевич Хворостов и Отто Станиславович Апостолов не сходили с языка отца прекрасные хирурги, Апостолов иногда был у них дома, но вот Дмитрия Сергеевича Андрей никогда не видел, он был неуловим и в институте и в больнице. Он знал, что отец не так хорошо знает Хвростова, тот был на слуху у всего института, женился на своей ученице, которая на десять лет его младше, уже родилась дочка, сейчас еще один родится, но это великолепный хирург и преподаватель и его зовут иногда в Кремль.

Андрей прислушался, кажется, говорят о нем – Андрея в армию отправлю, в музыкальную роту, пусть подальше будет пока от этого, я уже договорился, в Брест, там мой брат.

- А война?

- Успокойся моя дорогая, войны не будет.

- Да, как то не верится.

- Ты еще и подслушиваешь неслух – Андрей получил по спине полотенцем от вездесущей Глаши.

Андрей выскочил на улицу, он вдруг вспомнил как Отто Степанович вспоминал того студента немецкого, о его удивительных руках и об операции. Наверно его никто так полотенцем не дубасит. Кажется, его зовут Йохан, тьфу нет, а не велика разница.

Разница была велика, ибо этого студента звали Вальтер фон Герц.

1914 год 17 ноября

Северная Германия

Дом фон Герцев

Магда Фон Герц осторожно поднималась по лестнице, что – то сегодня ребенок толкается и толкается. Она остановилась на площадке, посмотрела в окно, шел небольшой снег, но виден был серый замок семейства фон Герцев. Магду передернуло. Этот замок, она не любила, а после свадьбы они остались в замке, и в этом же замке она и родила.- Она тряхнула головой пытаясь освободиться от мыслей. Замечательно, что этот двухэтажный небольшой особняк передал им отец Дженефарфа, Томас фон Герц.

3 года назад

Магда сидела в гостиной, когда в гостиную вошел, опираясь на палку, Томас фон Герц, огромный старик, словно гора заполнил большую гостиную, которая вдруг уменьшилась, казалось, словно одетой на его плечи. Бывший военный никогда не снимавший форму он, чеканя шаг, хотя раненная нога иногда и давала о себе знать, подошел к ней и молча, смотрел на сникшую Магду.

- Ну, вот что!- Голосу старика кажется было тесно в гостиной, а чашка в руках Магды вздрогнула, а может это и ее руки. – Собирайтесь и вы будете жить в том домике, хотел на старости лет пожить в свое удовольствие, но думаю сейчас не время.

Через два дня двухэтажный особняк принял своих хозяев.

Магда тяжело вздохнула и взялась за ручку двери, как вдруг резкая боль скрутила ее.

На ее крик прибежала служанка.

- Фрау вам еще рано рожать – Заголосила девушка

- Да, замолчи Илма, вызови врача.

Через несколько часов барон Вальтер фон Герц плакал рядом с уставшей Магдой.

- Он слишком слабенький, молитесь, что бы выжил. – Сказал седой доктор, грустно улыбнувшись, сжал руку Магде.

Но доктор был неправ, барон Вальтер фон Герц держался за жизнь и руками и ногами и беззубым ртом, хватая сосок так, что Магда подскакивала на кровати. Но мальчик быстро уставал и, отдохнув пару минут он начинал снова с яростью диких кельских племен сосать молоко. Вскоре Магда поняла, что если не найдут кормилицу, она в скором времени останется без груди. Хоть он и боролся за жизнь так яростно, но услышать, как он плачет, можно было только совсем близко, если подойти к кроватке, будто звенел комар.

Мальчик был тихим и слабеньким, и Магда тряслась над ним, к великому неудовольствию мужа, который пытался сделать из сына настоящего солдата.

1920 год 10 июля

Поместье фон Герцев

Вальтер проснулся и снова заплакал, уткнувшись в подушку, он сопел и хлюпал носом. Но неожиданно прекратил плакать, сел на кровати и вытер с серых глаз слезы, бросился одеваться. Утро обещало быть прекрасным, солнце, умытое вчерашним дождем, дружелюбно подмигнуло мальчику, но тому было не до него, он бросился в конюшню. Конюхи куда – то вышли и Вальтеру только было это и надо. Он юркнул в стойло к отцовскому жеребцу Зевсу, тот опешил от такой наглости, Вальтер не дал прийти в себя этому черному великану, поставил стул, влез и накинул попону и бросился за седлом, но оно было ему тяжелое, но он его дотащил до жеребца, у которого от удивления глаза вылезли на лоб, Вальтер, пыхтя, пытался забросить на него седло. Неожиданно, чья – то рука, помогла одеть седло.

Вальтер обернулся старый конюх, Вольфганг помогал ему.

- Вы все правильно сделали, вначале попона, а потом и седло. Молодец, а теперь подтяните подпругу и померите стремена.- Старик одел сам удила.

- Я знаю!- Вальтер вдел ноги в стремя

- Я уверен, что Вы знаете, вот вы наверно в впопыхах о нем позабыли – Старый конюх подал ему шлем. Пока мальчик застегивал шлем, старик прошипел на ухо коню – Слышь старый ворчун ты его побереги.

Мокрый храп ткнулся к старику в щеку. Старик Зевс не любил когда вокруг него воют и ноют, он уважал силу, но почувствовав страх, он давал, волю своим бушевавшей крови и уже нельзя было, остановить его несущего по зеленому лугу.

Магда вышла на балкон и почувствовала, как сердце уходит в пятки, на двор въезжал Вальтер и на ком, на Зевсе, который выгибал шею и танцевал, словно заправский танцор. Магда думала, что сын еще не проснулся после учебы отца, когда он несколько раз падал с лошади и не с такой огромной, а с пони, его подарил ему дед. Уже все ободраны коленки и локти, набита шишка на лбу и слезы стоящие в глазах и Магда больше не выдержала.