Да нет, он не у меня спрашивал, я видела это. Просто, обернувшись к своему прошлому, захотел сказать из него ещё что-то. И он словно уловил мою мысль:

- А тогда вылетел я из журналистики со своей правдой... как раз Перестройка начиналась. Может, и поспешил, так как за ней тянулась и гласность, можно было уже и правду иногда писать, но... - Отпил пива, похрустел сухариками: - А, может, и к лучшему, что ушел. Знаете, нынешним журналистам не позавидуешь, ищи-рыщи материалы остренькие, чтобы заманивать читателя и рекламу. Не-е, эта брехливая суета не по мне, не смог бы я...

- И решили стать художником, чтобы из правды природы создавать свои красочные мифы?

Он чуть вопросительно взглянул на меня, помолчал.

- А что... - и беззлобно усмехнулся: - Пусть то, что делаю, называется красочными мифами, согласен. Но ведь каждый мой миф становится копией правды, правды природы и приносит мне настоящую радость, которой хочу поделиться с людьми. - И встал, слегка расправил плечи: - Так что мои мифы не вымысел, а несколько преломлённая мною, но правда! - И добавил громче, вроде как поставил точку: - Да, правда.

Потом сел, сунул пустые банки и пакетики в боковой карман рюкзака, слегка встряхнул его, развязал шнурок, стягивающий горловину.

- Большой у вас рюкзак... и, наверное, тяжёлый, - посочувствовала.

- Да нет... Я привычный. Тут краски, кисти, холсты, продукты... Набирается в Москве разного и всякого, так что... - И улыбнулся дружелюбно: - Нам скоро выходить, а Вы оставайтесь здесь... если не попросят. Но на прощанье... - И взглянул чуть вопросительно: - Разрешите подарить Вам на память о нас... - Нагнулся, вынул из рюкзака рулон холстов, развернул, взял тот, что лежал внутри: - Вот, не продал сегодня... значит, судьба у него попасть к Вам. Будете вспоминать непутёвого пострадальца правды, создателя красочных мифов и желать ему издали удачи.

Вскоре мы расстались. Проводив их, я возвратилась в купе и, через всё еще плачущее окно глядя на них, стоящих на платформе, думала: ведь не только "пути Господни неисповедимы", но и наши, которые выбираем. Вот и он знал ли, уходя их журналистики, что станет писать картины, приносящие истинную радость, и пострадалец ли он?..

Поезд медленно тронулся. Артур, еще на накинув рюкзак, смотрел на меня и руками вырисовывал какие-то знаки... или пейзажи?.. а Урман стоял рядом с поднятой правой лапой, которую я только что пожала, и мне казалось... а, вернее, хотелось в это верить, что хочет подольше сохранить тепло моей руки. http://galinasafonova-pirus.ru/proza