Надѣемся, что теперь понятно будетъ основаніе Китайской письменности, и различіе разговора письменнаго, всеобщаго языка въ Китаѣ, состоящаго изъ сліянія начертаній и звуковъ, отъ простонароднаго, не имѣющаго начертаній, ограниченнаго въ идеяхъ и грубаго. Этотъ нисшій языкъ до того не обработанъ и грубъ, что измѣняется въ каждой области Китая, едва не въ каждомъ городѣ, и даже иногда жители ближнихъ селеній съ трудомъ понимаютъ другъ друга, составляя частныя нарѣчія сянь-дань (hiang tan), простонароднаго Китайскаго языка. Житель Пекина съ трудомъ разумѣетъ жителя Кантонскаго. Но если они образованы оба въ извѣстной степени, они поймутъ себя, по степени образованія, въ звукахъ и письменахъ приличнаго имъ языка, (гуань-хya, что похоже на наше нарѣчіе образованнаго общества, столь ложно называемое Московскимъ), не понимая однакожъ высшаго языка книгъ философскихъ, когда напротивъ, высшей степени ученый Китаецъ будетъ понятъ равнымъ ему по ученію Сіамцемъ, хотя-бы заговорилъ о самыхъ высшихъ истинахъ мудрости, и не зналъ Сіамскаго языка: онъ будетъ бесѣдовать съ Сіамцомъ письменами, не произнося ни одного звука.
Излишне будетъ пояснять здѣсь, послѣ всего, сказаннаго вами, что въ Европѣ, слѣдовательно, изучаемъ мы книжный, или высшій Китайскій языкъ, и писанное на немъ, ибо все письменное и печатное Китайское касается этого языка, и всѣ грамматики, до нынѣ изданныя Европейцами, суть грамматики языка книжнаго. Такъ и грамматика О. Іакинѳа поясняетъ и заключаетъ въ себѣ сей языкъ.
Весьма естественно было вообразить Европейцамъ, при сбивчивомъ понятіи о сущности сего языка, и при усмотрѣніи постепенности и продолжительности ученія его въ Китаѣ, въ слѣдствіе строгаго іерархическаго и ученаго порядка, что Китайскій языкъ составляетъ бездну трудностей безконечныхъ. Странная фигура Китайскихъ письменъ, не различеніе ихъ по степенямъ, забвеніе того, что для познанія какого нибудь языка нѣтъ надобности изучать всѣ слова его, и что всѣхъ словъ не знаемъ мы даже и въ родномъ нашемъ языкѣ, если не изучаемъ ихъ, слѣдственно, нѣтъ надобности изучать на память всѣ знаки Китайскіе, a надобно узнать главные изъ нихъ, или ключи, узнать потомъ прибавочныя вставки, и аналогическое произведеніе словъ, все это вводило насъ въ заблужденіе. Грамматика О. Іакинѳа, освобождая языкъ Китайскій отъ оковъ, въ какія до сихъ поръ заключали его Европейскіе грамматисты, показываетъ удивительную легкость, съ какою можно выучиться читать, понимать по-Китайски, и переводить съ Китайскаго. Онъ доказалъ это на практикъ въ Кяхтинской школѣ Китайскаго языка, гдѣ ученики чрезвычайно легко и скоро стали разумѣть по Китайски, a разсмотрѣніемъ изданной имъ нынѣ грамматики Китайской, мы надѣемся сдѣлать это яснымъ для нашихъ читателей. Напередъ просимъ однакожъ извиненія въ нѣкоторой сухости предмета, надѣясь на любознательность образованныхъ нашихъ читателей, которые должны вѣдать, что каждое знаніе и каждая наука требуютъ вниманія, и отчасти своего особеннаго языка. Не узнавши его, нельзя судить о наукѣ и званіи. Только для бѣдной поэзіи, и вообще для сужденія объ изящныхъ искуствахъ, позволяется ничего не изучать предварительно, и руководствоваться золотымъ правиломъ: «со вранья пошлинъ не берутъ.»
Какъ всякій другой человѣческій языкъ, Китайскій имѣетъ восемь, если угодно девять частей рѣчи. Такъ ужъ заведено говорить въ грамматикахъ, хотя мы никогда не сказали бы этого, если бы намъ пришлось писать какую нибудь грамматику, ибо считаемъ частей рѣчи гораздо менѣе. Но пусть будетъ покамѣстъ по старому. – Подобно многимъ другимъ Азіятскимъ языкамъ, Китайскія слова односложны, a еще болѣе однозвучны, и всего чаще различаются только по мѣсту и связи, a не по произношенію. Произношеніе вообще не трудно, но только странно для Европейца. Приведемъ для примѣра полную Китайскую Фразу: Цзы сы минъ дао чжы бэнъ юань юэ. Тьхянь ся цзѣ лнь синъ дао цзяо и. И чжи синь дао цзяо го хэ вэй ху. Это значитъ въ Русскомъ переводѣ: Цзысы, объясняя корень и источникъ естественнаго закона, сказалъ: «подъ небомъ все говорить о природѣ, естественномъ законѣ и ученіи.» И такъ надлежитъ знать, что такое въ самой вещи сутъ природа, законъ и ученіе.
Какъ во всѣхъ языкахъ, y Китайцевъ имя выражаетъ предметъ (пространство), глаголъ бытіе и дѣйствіе (время); отъ перваго производятся прилагательныя (качество), и нарѣчія (отношеніе предметовъ); отъ втораго причастія (степени времени) и дѣепричастія (отношеніе бытія и дѣйствія).
Имена Китайскія не склоняются; только для означенія родительнаго падежа есть придатокъ, слово чжи, и есть отличіе отчасти для падежа винительнаго. Чиселъ два, единственное и множественное, но окончанія словъ притомъ не измѣняются; только прибавкою особыхъ словъ: всѣ, толпа, много, нѣсколько, и проч., означается множественное число. Родовъ вовсе нѣтъ; въ необходимыхъ случаяхъ, мужескій и женскій роды различаются отдѣльными словами (быкъ, корова; оселъ, ослица – манъ-ню, жу-ню; цзяо-люй, цао-люй ), или врвбавкою словъ: гунь (самецъ), му (самка) – селезевь, гунъя, утка, муп.
Прилагательныя выражаются отдѣльными словаив (кху, горекъ, хунъ, красенъ), но всего болѣе соединеніемъ разныхъ существительныхъ и глаголовъ: инь, серебро, цянь, деньги, значатъ вмѣстѣ, почитаемое прилагательнымъ, слово, серебряную монету; ченъ городъ, мынъ, ворота, означаютъ вмѣстѣ прилагательное, городскія ворота. Рода, числа, падежа нѣтъ, какъ въ существительномъ, и прилагательное узнается по отношенію его къ существительному. Сравнительная и превосходная степени производятся прибавкою частицъ: болѣе, нѣсколько, очень, весьма, и проч. Имена числительныя идутъ y Китайцевь отъ одного до десяти; отдѣльно выражаются еще сто, тысяча, десять тысячъ; всѣ остальныя слагаются изъ нихъ. Число: 14,500, Китаецъ выразитъ сложными словами: И (1), вань (10,000), сы (4), цянь (1,000), ву (5), бай (100).
Мѣстоименія личныя и возвратныя не склоняются, и отношенія ихъ объясняются прибавкою извѣстныхъ частицъ. Кромѣ того, учтивость и этикетъ почти изгоняютъ личное мѣстоименіе y Китайца. Какъ Монтань, Китайцы думаютъ, что «слово я , несносно,» не терпятъ и слова ты. – Для вопросительныхъ и прилагательныхъ мѣстоимѣній есть нѣсколько особыхъ неизмѣнныхъ звуковъ.
Глаголы Китайскіе суть также неизмѣняемые звуки; ими выражаются основныя идеи бытія и дѣйствія, въ родѣ нашихъ неопредѣленныхъ наклоненій, a залоги, времена, другія наклоненія, и лица, образуются прибавкою частицъ, или сложеніемъ извѣстныхъ глаголовъ. Частица сянъ (взаимно) дѣлаетъ, напримѣръ, глаголъ взаимнымъ: сянъ-цзянь, значитъ «видѣться,» отъ цзянь, видѣть; отсутствіе мѣстоименія означаеть глаголъ безличный; прибавки извѣстныхъ глаголовъ и нарѣчій къ другимъ означаютъ страдательный залогъ, a также и времена (настоящее, прошедшее, будущее), причастія и дѣепричастія.
Нарѣчія, предлоги, союзы и междометія ни въ какомъ языкѣ не составляютъ трудности. Изученіе того, какъ приложеніе ихъ измѣняетъ имена существительныя, прилагательныя, и въ глаголахъ дѣлаетъ залоги, времена и числа, y Китайцевъ весьма легко, a кончивши это изученіе, вы кончили всю этимологію, и конечно, согласитесь, что едва ли есть въ мірѣ другой языкъ, который представлялъ бы этимологическихъ правилъ такъ мало, и въ которомъ были бы они простое, нежели въ Китайскомъ.
Перейдемъ къ самымъ Китайскимъ звукамъ, изъ коихъ составляются слова. Китайскій языкъ имѣетъ ихъ 20, поставляемыхъ въ началѣ (Русскими буквами выражаются они такъ: б, м, ф, д, н, л, ш, ж, ц, с, і, г, х, е, пх, тх, чж, кх), и 12 окончательныхъ (которыя Русскими буквами выражаются такъ: Аньянъ, инь-ынь-унь, инь-ынь-унъ-юнъ, аньянь, ю-у, ао-яо, у, о, эѣ, а, ай, и) , состоящихъ отчасти изъ предыханій. Китайцы дѣлятъ ихъ всѣ вообще на девять разрядовъ, по произношенію (зубные, губные, и пр., подраздѣляя каждый разрядъ на произношенія ясное, глухое, и проч.). Странно для Европейца слышать, что все это приводится потомъ къ 447 звукамъ. Это изъяснимъ мы далѣе.
