— Меня зовут Минхо, — представился он. — Моя подруга нашла тебя в лесу без сознания и попросила помочь укрыть от дождя. Только благодаря ей мы сейчас разговариваем.

Томас тут же вспомнил невероятно красивую девушку в белом платье. Её образ глубоко застрял в его подсознании, разливаясь приятным теплом где-то внутри.

— Кто она? — тихо спросил он, почувствовав чей-то тяжёлый взгляд на затылке.

— Моя сестра.

Медленно, словно чего-то опасаясь, Томас повернул голову. Позади него стоял высокий, худощавый парень со светлыми волосами. Его кожа была такой же белоснежной, как и у таинственной девушки. У брюнета чуть рот не открылся от удивления, и он моментально забрал назад свои слова о том, что прекраснее, чем та девушка он ещё никого не видел. Человек, стоявший напротив него, был во много раз привлекательнее любой женщины. Лёгкая белая рубашка, на которой были расстёгнуты первые три пуговицы, с лёгкостью пропускала свет, демонстрируя прекрасное тело парня. Он не был похож ни на одного человека, с которым приходилось сталкиваться брюнету. Он был словно олицетворением всего хорошего, что только могло случиться. Трудно сказать, сколько Томас провёл в этом ступоре, но блондину это явно не понравилось, поэтому он скрестил руки на груди.

— Как долго ты планируешь на меня таращиться? — возмущённо пробурчал он, облокотившись на стену пещеры. — Я не очень люблю, знаешь ли, когда меня раздевают взглядом.

С этими словами блондин резко развернулся и пошагал прочь.

— Прости его, — усмехнулся Минхо, почесав затылок. — Ньют у нас не самый общительный, даже никому не доверяет.

— А надо?

Азиат немного покачал головой, прежде чем вернуться к своему прежнему занятию.

— Так, что занесло тебя в эти дебри?

— Я ищу Видящих, — тихо ответил Томас. — Мне нужна их помощь.

— Я же сказал тебе, что никому нельзя доверять, — покачал головой Минхо. — Даже мне. В любом случае, ты зря пришёл. Видящие — это всего лишь страшилка на ночь, и если мне не изменяет память, по легендам они убивают людей, а затем пожирают их в своих подземных ямах.

— Это лишь одна из версий, но не сказка. Они существуют, их возможно отыскать, — твёрдо сказал брюнет.

Парень был уверен в существовании Видящих настолько, насколько это было возможно. Ему было всё равно на мнение других. Конечно, ситуацию осложнял тот факт, что он понятия не имел, как должны выглядеть Видящие, на что они способны. Может, это какие-нибудь гномы с кувалдами или наоборот великаны, а может вовсе мизерные феи. Этого никто не знал наверняка, но одно Томас знал точно: если он их не найдёт, то в скором времени его жизненная сила полностью иссякнет, и он умрёт.

— Слушай, Минхо, да? — неуверенно начал говорить Томас. — А вы что тут делаете? Я имею в виду, что это место имеет дурную славу. Не боитесь?

— А чего нам бояться? — усмехнулся азиат. — Лес всегда хранил и будет хранить свои тайны. Это его особенность, а вот тебе повезло оказаться на нашем пути, ведь попадись ты нашим друзьям — тебя бы уже не было.

— А кто ваши друзья?

— Разве это имеет значение? — ответил парень, отвлекаясь от натачивания палки. — Они такие же, как мы, только совсем не предрасположены к общению.

— Как Ньют, — отрезал Томас, пытаясь приподняться.

— Ты прав. Попадись тебе на пути только Ньют, он бы не задумываясь перерезал тебе глотку, чтобы избавить от мучений.

— Это очень любезно…

Усмехнувшись, азиат вернулся к своей работе. Брюнету явно нравился этот парень, давно ему не попадалось таких людей, как он. По правде говоря, в мире почти не осталось тех, кто всё ещё помнит, что такое сочувствие или доброта — остались лишь порок и грязь, которые засасывали в себя, словно болотная жижа, без шанса на спасение. Мир тоже утонул в этой пучине, так что каждый был вынужден выживать самостоятельно, или хотя бы пытаться это сделать. Какое-то время Томас сидел на земле, рассматривая стены пещеры. Ему почему-то это занятие казалось безумно увлекательным. Ньют больше не приходил, что безумно волновало брюнета: куда он мог деться посреди леса? Та загадочная светловолосая девушка тоже больше не появлялась. Сначала парню казалось, что она лишь плод его воображения, но он точно знал, что это был живой человек, который спас его от неминуемой смерти. Внезапно для Томаса, азиат поднялся с места и отряхнул немного испачканные штаны.

— Прости, я даже не знаю твоего имени, но это не так важно, — начал говорить он, закидывая на плечо рюкзак, всё это время стоявший возле него. — Мне уже нужно уходить, ничего личного. Костёр будет гореть ещё пару часов, и я принёс для тебя немного дров, так что при возможности поддерживай огонь, иначе замёрзнешь ночью. И… удачи.

Для брюнета эти слова прозвучали как гром средь ясного неба, растворяясь эхом где-то в голове. Едва в ней проскочили мысли о чудесном спасении, как его опять бросают одного посреди леса. Вновь всё разрушилось, подступило чувство неминуемого приближения конца. Смерть пыталась заглянуть в глаза, пугая своим наступлением.

Невольно поёжившись, брюнет посмотрел на Минхо.

— Томас, — тихо сказал он, моментально опустив глаза.

— Что, прости? — переспросил тот, присаживаясь на корточки, чтобы лучше услышать тихий голос.

— Меня зовут Томас.

Похлопав его по плечу, азиат поднялся на ноги, затем поправил лямку рюкзака, безвольно болтающегося на его крепкой спине.

— Ну, бывай, Томас, — сказал он, прежде чем выйти из пещеры и оставить брюнета наедине со своими мыслями, в ожидании конца.

========== Глава 2. ==========

Немногие из нас задумываются о смерти, особенно едва начав жить. Жизнь — это что-то невероятно волшебное, что даётся только один раз, и потеряв это, уже никогда не сможешь найти вновь.

Томас сидел у почти потухшего костра, в бесполезной попытке согреться. Лес давно погрузился в ночную тьму, пугая странными тенями и звуками, вокруг не было ни души. Вряд ли сегодня брюнету может повезти так же, как вчера. Хотя какой в этом смысл? Ему ни за что не добраться до Видящих самостоятельно. Ну, если только они не решат прийти за ним сами, что маловероятно. Голова безумно кружилась, наборы мыслей никак не могли собраться в одну, и силы покидали парня с каждой секундой. Он чувствовал каждой клеточкой своего тела, что конец неминуемо близок — возможно брюнет не переживёт эту ночь.

Костёр давно погас, у Томаса больше не оставалось сил, чтобы подложить дрова в огонь. Распластавшись на земле, он старался дышать как можно медленней, чтобы не тратить лишней энергии. На самом деле трудно жить и понимать, что через секунду твои глаза закроются, о тебе больше никто не вспомнит. Однако парень об этом не думал. Он не боялся смерти — эта война забрала много жизней, в том числе и детских. Младенцев убивали прямо на глазах матерей, заставляя их кричать, мучиться от ужаса увиденного. Иногда детей постарше заставляли смотреть на мучения их матерей, которых сжигали на кострах или попросту сдирали кожу. Эти маленькие ангелы знали, что вслед за их родителями придёт их черёд, но они не боялись — лишь смерть могла прекратить их бесконечные мучения. Мать Томаса сумела скрыть сына от чужих глаз до его совершеннолетия. Несмотря на то, что мальчик рос в изоляции, он вырос достаточно умным и общительным. Это было огромным плюсом для него, ведь замкнутому человеку трудно найти общий язык с другими.

Собрав последние силы, парень принялся дрожащими пальцами развязывать повязку на своей руке. Отложив в сторону почерневший кусок ткани, он посмотрел на рисунок, красующийся на руке. Его мать называла этот рисунок «Всевидящим оком». Она говорила, что с помощью него раскрываются самые страшные тайны, загадки, над которыми уже многие годы бьётся человечество. Многие вещи неподвластны простым людям, и именно это стало причиной начала войны. Зависть имеет страшные свойства, которые заставляют убивать, творить ужасные вещи.

Почувствовав холодное дыхание смерти, Томас немного расслабил тело, вздохнув с облегчением. Эти секунды решат всё. Время неумолимо бежит, не прерываясь даже на мгновение. Даже его уши слышали тихий шорох неминуемого конца. Он приближался всё быстрее и быстрее, колыхая тёмную траву. Вот, шаги перешли на бег. Последние секунды начинали растворяться в тумане. На остаток сил брюнет немного приоткрыл глаза: его зрение было размытым, но всё ещё достаточно чётким, чтобы рассмотреть молодую светловолосую девушку, склонившуюся над ним. Её взгляд показывал сильный испуг, если не ужас. Точно такой же, какой был у матери Томаса перед смертью.