Бэлла с каждым движением притягивала его полотенцем ближе к себе. Когда оно спустилось до бедер, Вилья выжидательно затаил дыхание, и его терпение было вознаграждено.

— Видишь, что ты натворила, — с укором сказал он, когда она ощутила, как он возбужден. — Сама во всем виновата, теперь придется расплачиваться.

Покончив с играми, он обнял ее за плечи и властно притянул к себе. Раздвинул ей губы языком, слегка прикусил их зубами.

Каждый нерв в ее теле ликовал, приветствуя его прикосновения. Руки мужчины безошибочно находили самые чувствительные места. Словно и не было этих лет. Их руки словно помнили самые чувствительные места на телах друг друга. В каждом движении, в каждой ласке было столько любви и желания, что сердца буквально разрывались.

Каждая клеточка Бэллы с восторгом приветствовала любимые руки и губы. Она и не представляла, что можно так любить кого то. Наконец, это счастье было полным.

Когда жар стал нестерпимым, Давид наклонился, подхватил ее на руки, опуская на кровать. Устроил поудобнее, сам лег рядом, оперся на локоть и, посмотрев на нее сверху вниз, сказал:

— Ты прекрасна! Я люблю тебя! С этой самой минуты – ты моя!

Бэлла застонала и приложила палец к его губам.

— Давид, давай заниматься любовью. Скорей! Я так скучала, ты так мне нужен!

Мужчина взял ее за руку и поцеловал ладонь.

— Вообще то я люблю обстоятельность, но сейчас мое терпение на исходе. Я тоже безумно скучал. Каждый раз представлял тебя рядом, вот такой, открытой, покорной, желанной……….

— Я тоже, я всегда ждала тебя — призналась Бэлла и сама протиснулась под него. Ее тело зазывно раскинулось, и Вилья не заставил себя ждать.

— Милая, — прошептал он. — Ты мне рада. Я то думал, что память приукрашивает мгновения любви с тобой, но теперь я вижу, что это не так.

Его руки сжимали ей лицо, губы не уставали от поцелуев. Казалось он был по всюду. Словно касался ее сердца, и под его прикосновениями оно таяло, раскрывалось и расцветало по новой. Она уже и не надеялась, что это возможно.

Бэлла почувствовала, что Давид сдерживается, чуть ли не боится ее. Он осторожно, трепетно касался языком груди, шеи, живота, его руки невесомо гладили нежную кожу, заново узнавая ее шелковистость. Горячее и тяжелое дыхание, возносило ее еще выше. Он хочет ее. Она видела это. Знала! Только вот не понимала, почему он медлит.

Бэлла посмотрела в его шоколадные глаза и с трепетом в голосе попросила:

— Дай себе волю. Я хочу тебя всего. Я скучала! Ты нужен мне, как воздух. Будь собой!

— Бэлла милая, дорогая…

И он перестал сдерживаться. Отдал ей всего себя, и она ответила ему тем же.

Они слишком давно ждали этого. Четыре года прошло, но их чувства стали только сильнее. Оба стали умнее, взрослее, зрелей. Все ощущения тоже стали старше. Для них это был акт любви.

И ничего в мире не было прекраснее.

— Это было божественно, — сладко вздохнула Бэлла, нежась под его пальцами. Вилья массировал ей мышцы плеч.

— Я так и думал, что тебе понравится.

— Где ты научился всему этому? Помню тогда ты был менее изобретателен…

— Вопрос практики, — рассмеялся Давид.

— Ты скотина! — воскликнула она, искоса взглянув на него. – и часто практиковался?

— Лежи смирно, иначе не будет никакого массажа. А на счет практики, то ты мой единственный грех.

- Я все больше хочу познакомится с Патрисией.

Вилья раскатисто засмеялся и поцеловал ее в плечо.

После того, как они приняли душ и вернулись в постель, он велел ей лечь на живот и принялся растирать спину и плечи.

— Ну уж нет. Мне так хорошо.

— Тогда не дерзи, а не то будешь наказана.

— Наказана? Каким образом?

— У меня богатое воображение. Например, я могу поступить с тобой таким вот жестоким образом.

Его пальцы принялись ласкать внутренние сгибы ее коленей, поднимаясь все выше и выше, но намеренно не касаясь того места, которое Бэлла так старательно подставляла.

— Ну, Давид!!

— Что, теперь будешь более покладистой?

Он улегся на нее сверху и дал рукам волю.

— Да, буду, — томно согласилась она.

Он пристроился на ней поудобней, и она почувствовала его возбуждение.

— Давид, ну пожалуйста…

— Нет уж, ты тоже заставила меня помучиться, — он звонко чмокнул ее в губы – тем более, я так долго был лишен этого.

Положив руки ей на плечи, он развернул трепещущую Бэллу на спину, отвел волосы с ее лба и улыбнулся — ее лицо было искажено гримасой нетерпения.

— Кажется, кто то называл мое поведение непристойным? Неужели вы и есть та самая женщина?

— Она самая, — озорно откликнулась Бэлла, протягивая руки ему навстречу.

Вилья увернулся.

— Веди себя прилично. В прошлый раз мы немножко увлеклись, слишком поторопились. Теперь я торопиться не буду. Хочу как следует тобой налюбоваться.

Он поцеловал ее. Этот сладостный поцелуй пробудил в них обоих жгучую страсть — в нем были жажда и утоление, вызов и капитуляция, обещание и предвкушение.

— От тебя всегда так вкусно пахнет, — прошептал Давид ей на ухо и стал целовать шею и грудь Бэллы – я помню этот запах. Он преследовал меня ночами…..

У ее бюста он замер, завороженный красотой картины.

— Закинь ка руки, — приказал он.

Бэлла повиновалась, а Давид все любовался и никак не мог налюбоваться.

Ее волосы разметались по подушке каштановой волной, обрамляя идеальный овал лица. Нежная кожа, белоснежная там, где ее скрывали от солнца узкие полоски бикини, сияла в полумраке, соски гордо и торжествующе вздымались вверх.

— Ты само совершенство, — прошептал он. — То, что нужно — не слишком большая и не слишком маленькая. Идеальная женщина.

Опустив голову, Давид коснулся одного из сосков языком.

— Красота!

Потом замолчал, занявшись соском всерьез. Переместившись на другую грудь, он сказал:

— Жаль, что я не смог попробовать тебя, когда ты кормила Дани. Твое молоко было чудесным. Я мечтаю увидеть тебя с ребенком у груди. С моим ребенком.

Она обхватила его руками за шею:

— Видишь, тебе во мне все таки чего то не хватает. И сколько тебе надо детей? У тебя их уже трое.

- От тебя – сколько угодно.

Его руки исследовали ее бока, талию, живот, палец обвёл контур каштанового треугольника.

Бэлла сдавленно простонала, а Давид опустился на колени и она ощутила горячее прикосновение его языка. Накатывало сладкое забвение. Ничего подобного она прежде не испытывала. Жаркие поцелуи Давида, словно печатью скрепили их союз.

Чувствуя, как подступает наслаждение, она сжала ладонями его виски и прошептала:

— Нет, не так. Вместе!

Тогда он приподнялся. И их тела слились. Он вошел в нее глубоко и мощно, а она обволокла его своим телом. Его плоть достигала самых сокровенных тайников ее естества. Этому не было конца, и Бэлла чувствовала, что вот вот растает, растворится. Торопиться было некуда. У них в распоряжении была целая вечность. Они оба воскресали к жизни, возрождались.

В конце концов влюбленные дали себе волю и в миг высшего экстаза превратились в единое тело и единый дух.

С этого самого момента, Бэлла знала, что все будет хорошо. По другому и быть не могло.

Она с Давидом.

Мечта стала явью. Все то самое сокровенное, что жило в ней все эти годы, получило свое завершение.

Она ждала его, верила, любила. Она родила ему сына, вопреки обстоятельствам и здравому смыслу.

И судьба смилостивилась над ней. Подарила право на счастье. Право быть с любимым человеком. Создать семью, посвятить себя этому союзу.

Конечно, нужно будет решить массу проблем. Рассказать родителям о том, что она выходит замуж за отца Даниэля. Посвятить в детали Лу с Энцо и последить, чтоб ее любимый остался в живых после встречи с ними. Поговорить с Даниэлем, познакомится с Пат и девочками Давида. Решить, наконец, как они оформят территориальный вопрос. Ведь Давид в Барселоне. У него команда. Игры. А у Бэллы карьера в Мадриде. Как и где они будут жить? Чем придется пожертвовать?